Сможет ли Россия подавать газ в Сеул через Северную Корею?

При одном взгляде на карту это кажется вздором. Примерно 700 км разделяют крупнейшие мировые энергетические компании и одних из наиболее в них нуждающихся потребителей

Россия продает природный газ, Южная Корея хочет его покупать. Решение о строительстве трубопровода между ними кажется настолько очевидным, что многие годы пролежало на столе. Но и спустя многие годы ситуация не изменилась, потому что те решающие несколько сотен километров, разделяющие их, проходят через Северную Корею, которая формально до сих пор воюет со своим южным соседом. А какая страна захочет, чтобы ее ключевые энергетические поставки зависели от врага? Ну, Южная Корея, например.

Президент Ли Мён Бак, как и его предшественник, еще совсем недавно казался необычайно увлеченным подобной идеей. Поначалу ей также был заинтересован и его северокорейский коллега Ким Чен Ир.

В прошлом месяце г-н Ким встретился со своим российским коллегой, чтобы обсудить проект. После этого государственные средства массовой информации Северной Кореи стали радостно сообщать о перспективах потепления экономических взаимоотношений с Россией.

Так что же стоит за столь внезапной вспышкой интереса?

Региональная борьба

Микал Герберг, ведущий специалист по энергетике Национального бюро по азиатским исследованиям, полагает, что в Азии стартовала гонка за энергетические рынки. «Азия стала эпицентром мировых энергетических рынков, – написал он в прошлогоднем докладе. – Азиатский бум спроса на нефть и природный газ спровоцировал схватку между державами региона за доступ к будущим поставкам нефти и газа, а также ужесточил конкуренцию за контроль над транспортными сетями и инфраструктурой».

Южная Корея остро нуждается в защите своих энергетических поставок перед лицом растущей региональной конкуренции. Свою 800-миллиардную экономику она построила за счет импорта извне 96% энергии.

Наряду с попытками снять зависимость от ближневосточной нефти растет и ее интерес в отношении российского природного газа.

По данным министерства экономических знаний, в прошлом году импорт газа возрос до 15% от общего объема импорта энергоресурсов; газ поставлялся в сжиженном виде в танкерах на общую сумму $17 млрд.

Импорт газа по трубопроводу из Восточной России позволил бы сэкономить немало денег. Но, что еще важнее, по словам Микала Герберга, энергетическое снабжение окажется ближе к дому. «То, что их тревожит, – диверсификация, т. к. они на 200% зависят от импортируемого сжиженного природного газа, – заметил он. – В это же время серьезной проблемой считаются угрозы морским путям в Азии. 80% их нефти приходит из Ближнего Востока. 20 лет они работали над тем, чтобы изменить это, но так и не смогли. Поэтому они с радостью бы диверсифицировали свои газовые поставки, поэтому они так долго работали над проектом этого газопровода».

В этом месяце г-н Ли, отвечая на вопросы в прямом телевизионном эфире, заявил, что, по всей вероятности, переговоры по трубопроводу пройдут быстрее, чем ожидалось, потому что, по его словам, это пошло бы на пользу всем трем сторонам.

Высокопоставленный представитель правительства Южной Кореи, пожелавший остаться неизвестным, пошел еще дальше, утверждая: «Это не только пойдет на пользу экономическому сотрудничеству между тремя государствами, но и поспособствует установлению мира в Северо-восточной Азии». Но признал: «Когда речь заходит о Северной Корее, самое большое беспокойство вызывает их непредсказуемость… Нам потребуется твердая вера в то, что они сдержат свои обещания».

Политические рычаги?

Северная Корея все громче публично говорит о том, что нуждается в доходах и инвестициях.

Профессор Андрей Ланьков из университета Кумкин в Сеуле говорит, что трубопровод привлекателен и для северокорейского руководства потому, что «им нужны деньги таким способом, который не потребует реформ и не принесет в страну информацию из-за рубежа». Даже железнодорожная линия, по его словам, означала бы, что каждые несколько минут груженые пестрыми контейнерами поезда видели бы жители Северной Кореи, а «трубопровод идеален тем, что не предполагает никакого взаимодействия».

Но, несмотря на экономическую выгоду, многие аналитики склонны считать, что вероятность того, что Пхеньян будет использовать трубопровод как рычаг дополнительной политической или экономической власти, слишком высока. Пайк Кен-вук, специалист по азиатской энергетике в Королевском институте международных отношений в Лондоне, говорит, что это может оказаться серьезной угрозой.

Северокорейцы из раза в раз доказывали, что работают лишь на краткосрочные проекты, не желая удовлетворять требования безопасности Сеула, полагает Микал Герберг. А политическая атмосфера, по его словам, сейчас еще напряженнее, чем раньше: «Думаю, это – уловка со стороны Северной Кореи, которая пытается найти способ выглядеть чуть более кооперативной и не отступать по основным стратегическим вопросам».

Г-н Ли сказал, что его правительство уже обсуждает с Россией, как компенсировать какие-либо сбои в поставках. «Я знаю, что среди жителей Южной Кореи растет тревога, – говорит он. – Им хочется знать, может ли быть прекращена подача газа. Полагаете, мы не задумывались об этом?».

Поступающий из предполагаемого газопровода газ, по его словам, будет на 30% дешевле текущих поставок СПГ. «Если поставки будут прекращены в связи с нарушениями со стороны Северной Кореи или России, газ должен будет поставляться по более низкой цене, даже тот, который только должен быть отправлен», – говорит он.

И, как уточнил Андрей Ланьков, дело не только в Северной Корее, которая может использовать трубопровод для мести соседям. У бескомпромиссного правительства Сеула или даже Вашингтона также может появиться соблазн уменьшить этот новый и простой источник доходов.

Китай спорит

Но, несмотря на потенциальные проблемы, должностные лица во всех странах видят политическую пользу в сближении Пхеньяна с Москвой: сбалансируется сильная зависимость Северной Кореи от Китая.

И самое интересное здесь – почему Россия сама заинтересована в продвижении такого рода сделки в данный момент.

На первый взгляд, конечно, производителям всегда нужен покупатель. И Андрей Ланьков считает, что российская заинтересованность в проекте – очевидная попытка укрепить влияние в регионе и получить долгосрочную экономическую нишу: «маркировка» ради также более мирного и стабильного времени на полуострове

Но, по мнению доктора Пайка, в действительности это – часть более масштабной игры, разыгрываемой в Северо-Восточной Азии. Эта сделка, считает он, своеобразная российская «карта Кореи» – попытка надавить на Китай, чтобы тот согласился на повышение цен на российский газ.

«На самом деле корейский рынок не так велик, – говорит он. – Что они хотят сделать, так это установить базовую цену Корее, а потом применить ее и к Китаю». Россия с Китаем пытаются договориться о цене на газ уже многие годы, однако в июне переговоры провалились, оставив обе стороны разочарованными, добавил он.

После переговоров с Северной Кореей в августе Пекин объявил о значительном увеличении импорта газа из Туркменистана, а это, по мнению доктора Пайка, признак того, что игра «Газпрома» неожиданно привела к обратным результатам.

«Газпром» тем временем значительно продвинулся с корейской сделкой, утвердив в этом месяце с Южной Кореей совместный план, и, по утверждениям местных СМИ, готовится аннулировать миллиардный долг Северной Кореи в рамках подготовки к предполагаемой сделке по трубопроводу.

Тем не менее Микал Герберг согласен с тем, что Корея здесь – не главный приз. Соглашение с Кореей предполагает продажу относительно скромных объемов газа. «России необходимо переходить на китайский рынок, но Китай все больше чувствует, что вполне обеспечен им. Думаю, русские сами вывели себя из игры», – говорит он.