«Чего хотят русские?»

После прошлогодних событий на Манежной площади русский вопрос стал едва ли не самой обсуждаемой темой в России. Кажется, о нем возопили все камни и заговорили все валаамовы ослицы. В чем же его суть?

Если говорить предельно кратко: в том, что русские не чувствуют себя хозяевами в своей собственной стране. Парадоксальное самоощущение для народа, составляющего 80% населения государства, создавшего великую государственность и культуру России. Народа, без которого само ее существование немыслимо. Но надо признать: это самоощущение имеет под собой самые серьезные основания.

РФ действительно – и де-факто, и де-юре – не государство русского народа, а государство химерического российского «многонационального народа». Но равноправны ли между собой «нации» этого «народа»? Все большие этносы России, обладая частью ее суверенитета, имеют к тому же свои национальные республики, по сути, свои отдельные национальные государства. Все, кроме русских.

Может, русские интересы негласно представляет федеральный центр? Но ежедневная практика последнего говорит об обратном. Или это по многочисленным горячим просьбам «русских трудящихся» власть так распределяет налоги и дотации, чтобы на Кавказ шло средств чуть ли не в 10 раз больше, чем в Центральную Россию? Или это русские инициируют нашествие азиатских мигрантов в свои города и села, отчетливо напоминающее «замещение населения»? Сами русские, наверное, будучи природными мазохистами, сладострастно умоляют, чтобы им перекрывали все формы общественной самоорганизации: от сознательно не допускаемой на политическую арену русской националистической партии в облике «Родины» или «Великой России» и недавно запрещенных Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ) и Русского общенационального союза (РОНС) до культурных центров и коллективных спортивных пробежек? Опросы общественного мнения и вспышки народного недовольства то там, то здесь фиксируют совсем другие настроения.

Большинство русских были всегда «государевыми людьми» – военными, инженерами, рабочими, учителями, врачами… Все эти сферы государственной жизни сегодня финансируются по остаточному принципу, что обрекает тех, кто остался там честно трудиться, на участь людей второго сорта. «Идите в бизнес, обогащайтесь!» – взывают пиарщики виртуальной модернизации. Но русского предпринимателя ждут в мире «свободного рынка» в основном шипы, а не розы – беспредельная коррупция чиновников и жесткая конкуренция со стороны иноэтничных кланов.

Наконец, даже на уровне самых элементарных условий бытия русский человек оказывается без защиты. На собственной земле его здоровье и сама жизнь подвергаются опасности со стороны преступников, якобы «не имеющих национальности», которых покрывают их диаспоры и продажные «правоохранители».

Русские все более и более обостренно чувствуют, что их права и интересы никто «наверху» не представляет, между тем как почти у всех «братских народов» есть свои лобби и на местах, и в центре.

И разве так странно, что нынешняя Россия не воспринимается изрядным числом русских как своя страна?

Разве так странно, что две трети призывников, по данным недавнего социологического опроса, ответили, что в случае войны не будут воевать с оружием в руках за эту страну? Разве так странно, что многие энергичные и талантливые русские люди все чаще задумываются об эмиграции, а иные уже и покинули родину-мачеху? Ведь Родина – это не только объект иррациональной любви, символизируемый березками: это место, где человек реализует дары, данные ему природой, место, где его уважают.

Кто создал столь невыносимое положение для стержневого народа России?

Ответ очевиден: антинациональная «элита» РФ, в рядах которой даже русские по крови перестают быть русскими по духу. Ибо она образует своеобразный квазиэтнос, формула идентичности коего – «баблоцентризм» и презрение к «русскому быдлу». Бессмысленно ждать от нее патриотического энтузиазма или нравственного возрождения: она понимает только язык денег и силы. И то, и другое имеется у хорошо сплоченных кланов, представляющих некоторые национальные республики РФ, поэтому их пожелания слышат, на их требования реагируют. Русские же – атомизированные, разобщенные – для «элиты» – удобная рабочая лошадка, на которую можно взвалить все что угодно, и она безропотно будет таскать эту поклажу «до самыя до смерти», не прося ничего взамен. «Ну, тащися, сивка!».

Характерно, что высшие представители российской власти – и светской, и духовной – не в силах выдавить из себя даже само слово «русские», предпочитая рассуждать о «россиянах» или «коренном населении». Это слово практически табуировано в официальном дискурсе (равно как и в либеральном), на него с подозрением косятся правоохранительные органы, недавно признавшие «провокационным» лозунг «Русские, вперед!». Лозунг «Я – русский!», также подвергавшийся экспертизе на предмет «экстремизма», пока оставили в покое. Властвующие лингвистические идеалисты, вероятно, думают, что с исчезновением слова исчезнет и обозначаемое им явление. Придворные «говорящие головы» с энтузиазмом подпевают им с телеэкранов: русских-де как особого народа, в общем-то, и нет…

Но русские есть! И иногда они напоминают о своем существовании так, что не заметить их невозможно, особенно если это – молодые русские.

«Мы хотим жить, мы живучи как кошки. И вот мы пришли заявить о своих правах…». Эти строки из песни вечного русского молодежного героя (пусть и не русского по крови), думаю, не мне одному вспоминались 11 декабря минувшего года.

Поэтому такая паника охватила верхи после Манежки: оказывается, русские не просто есть, они еще могут демонстрировать силу (что «сивкам» полагается исключительно на «государевой службе») и даже защищать свои неотъемлемые гражданские права! А что, если они заявят и права политические? А что, если они потребуют «вернуть эту землю себе»? Что, если они захотят стать хозяевами в собственном доме? Что, если они споют многомиллионным хором: «Дальше действовать будем МЫ!»?

И эта паника вполне оправданна. Русские начинают понимать, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих», что социально-политическая система РФ не способна к эволюции, по крайней мере, без общественного воздействия. Говоря бессмертным афоризмом Ларошфуко постсоветской России Виктора Черномырдина, «Люди устали ждать, потому что ждать больше нечего».

Большинство русских людей прекрасно понимают суть русского вопроса и путь к его решению: отстаивание своих интересов через формирование структур русского гражданского общества. Задача интеллектуалов – рационализировать их чаяния в виде ясной и четкой идеологии. И вот здесь-то возникает серьезная проблема. Язык, на котором говорят многие наши идеологи-патриоты, абсолютно не соответствует «задачам момента». Они все еще пережевывают старую жвачку «русской идеи» XIX – начала XX вв. В результате вместо предметного разговора мы слышим от них набор не имеющих никакого отношения к «быстротекущей жизни» мифов. Они хорошо известны.

1. Русские – не конкретный этнос, а таинственный сверхнарод, не имеющий этнического содержания. Русский – прилагательное, а не существительное.

2. Русским не нужны материальные блага и гражданские права: они должны думать только о высокой духовности и о том, как выполнить свою вселенскую миссию – спасение человечества.

3. Русские – не хозяева России, а «раствор», скрепляющий ее единство; не цель в себе, а средство для исполнения великих предначертаний начальства.

4. Что бы ни случилось, русские должны терпеть и молча глотать любые оскорбления от начальства и инородцев – иначе все рухнет.

5. Без строгого начальства с дубинкой русские ни на что хорошее не способны.

У меня нет сейчас возможности заниматься разбором и опровержением этих навязших в зубах басен. Не менее увлекательно было бы проследить генеалогию указанных мифов и механизм их внедрения в общественное сознание, но это – тоже отдельная тема.

Для нас сейчас важно понять другое.

1. Современные русские (в особенности молодежь) нисколько не напоминают ту угнетающе-депрессивную карикатуру, которую на них нарисовали «тайновидцы русского духа».

2. В нынешних условиях пропаганда этих замшелых и залежалых мифов крайне вредна, ибо они проповедуют пассивность, покорность, слабость – все то, что на современном сленге выразительно величается «терпильством». Если уж договаривать до конца, они сегодня – орудие антирусского колониализма, средство для затуманивания русских мозгов и отвлечения их от насущных проблем.

3. Единственный возможный позитив от этих мифов – терапевтический, утешительный эффект в том случае, если русские так и не смогут изменить свою судьбу и останутся доживать свой век (в этом случае их скорое вымирание, которое и так идет полным ходом, неизбежно) в роли бесправных «сивок». Розанов с замечательной меткостью называл подобную рефлексию «философией выпоротого человека». Но никто пока не доказал нам «со стеклянной ясностью», что игра не стоит свеч…

Я уже слышал и, вероятно, не раз еще услышу: «Вы разрушаете сложившуюся веками русскую идентичность, вы покушаетесь на самое святое, на самую душу народа…» И т. д., и т. п.

Подобные аргументы мне кажутся пустой, отвлеченной и безответственной болтовней. Не может быть идентичностью народа то, что его стреножит, давит, в конечном счете убивает. Подлинная идентичность – то, что помогает жить. Ничто не помешает русским выработать новую идентичность, соответствующую их жизненным интересам. Смена идентичности – не новость для истории. Разве не обрели французы в 1789 году идентичность, весьма отличную от прежней?

Вам нужна «русская идея»? Пожалуйста: борьба русских за свои права и обретение этих прав. Такую формулировку предложил недавно мой коллега – политолог Павел Святенков.

Или: наибольшее количество благ – материальных и духовных – для наибольшего количества русских. Это уже «аз грешный» придумал.

Мне почему-то кажется, что простому русскому человеку такие «русские идеи» гораздо ближе, чем всякого рода мессианские грезы о спасении человечества, «пятой империи» и прочие продукты интеллигентского «сна разума».

В борьбе за вполне осязаемые цели – права и интересы – и выработается новая русская идентичность, главными ценностями которой будут самоуважение, чувство собственного достоинства. Эти ценности не признавались российской властью веками, но русские никогда не забывали о них. Как только власть признает их основополагающими, так сразу и решится русский вопрос.

Разумеется, у нас немало и людей, для которых личное достоинство – «только лишнее бремя». Понятно, что начальству удобнее делать ставку на них. Не правда ли, идеально общество, где «низы» не чувствуют унижений со стороны «верхов», ибо им от этого не больно? Страна сплошных поручиков Пироговых, легко забывающих порку за поеданием пирожков и отплясыванием мазурки.

Вероятно, такая Россия устроит и наше начальство, и его коленопреклоненных обожателей-мифоносцев. Но мне такая Россия не нужна. Думаю, подавляющему большинству русских – тоже.