В РЕЖИМЕ ПАССИВНОГО КОНТРОЛЯ

Многие, наверное, помнят историю рыбаков с приморского БМРТ "Вегас-1", которые со скандалом списались на камчатский берег. Они рассказали о том, что их судно вот уже несколько

Многие, наверное, помнят историю рыбаков с приморского БМРТ "Вегас-1", которые со скандалом списались на камчатский берег. Они рассказали о том, что их судно вот уже несколько месяцев не занимается промыслом, а бесцельно болтается неподалеку от Камчатки, большинство членов экипажа сутками заняты единственно тем, что поддерживают старый, находящийся в аварийном состоянии, БМРТ на плаву.

О судьбе попавших в плавучую тюрьму моряков уже много сказано. Конечно, возмущает поведение судовладельца, бросившего на произвол судьбы своих работников. Ряд вопросов вызывает и другая сторона этого происшествия. За воротами Авачинской бухты "прогуливается" корабль, с которого, если верить экипажу, в море течет мазут и регулярно сбрасывается солярка, испаряется аммиак. Возникает справедливый вопрос: кто отвечает за эту ситуацию и ее последствия?

Именно этим проблемам посвящен наш разговор с начальником Камчатской спецморинспекции министерства природных ресурсов РФ Сергеем Витальевичем Паняевым.

- Сергей Витальевич, в дни, когда экипаж "Вегаса" был еще в Петропавловске, в СМИ проходила информация о том, что этим БМРТ собиралась заняться спецморинспекция. Вы работали с этим судном?

- Нет... Наши инспектора могли бы в принципе проверить "Вегас", но для этого нам нужно было получить письменное заявление от экипажа с подробным описанием неисправностей судна. Такой документ к нам не поступал. А без веских оснований выехать на проверку мы не можем. Во-первых, это стоит недешево, а во-вторых, не зная особенностей технического состояния БМРТ, нашим инспекторам трудно было бы выявить, какие именно нарушения допускает капитан.

- В этом-то все и дело. Фирмы и предприятия, флот которых давно требует ремонта, предпочитают экономить на обслуживании своих судов. Чтобы избежать услуг "принудительного сервиса", судовладельцы просто не заводят свои корабли в порты и меняют экипажи в открытом море. Там их техсостояние контролировать фактически некому. Поэтому вряд ли существует официальная статистика о том, сколько вокруг Камчатки курсирует судов-призраков?

- Даже в Авачинской губе редко когда призывают к порядку капитанов-нарушителей! Зимой, на льду много пятен мазута. Но это же только следы преступления. Чтобы наказать виновника в сбрасывании мусора, льяльных вод, мазута, его нужно поймать, как говорится, за руку.

- Если бы в бухте постоянно курсировали патрульные катера, сделать это, надо полагать, было бы нетрудно?

- Да, но в моринспекции нет никаких катеров. На покупку и содержание своего флота у нас просто нет средств. Так что в прошлом году за разлив мазута мы оштрафовали на крупную сумму - 200 тысяч рублей - всего одно судно, БМРТ "Кокант".

- Получается, что у служб, призванных следить за чистотой наших морей, отсутствует возможность это делать. А у судовладельцев, надо полагать, нет особого желания этим заниматься, тем более, что контроля особого они над собой не чувствуют?

- Большинство предприятий деньги на ремонт флота выделяют по остаточному принципу. В основном заставляют рыбаков в море "шаманить", экономя на профессиональном ремонте. Пожалуй, более менее серьезно к состоянию своих судов относятся всего две местные фирмы: "Акрос" и "Океанрыбфлот", а самые мелкие о своем флоте не заботятся совершенно.

- Сергей Витальевич, вы сказали, что у моринспекции нет своих судов. Как же работают ваши инспектора? Невозможно ведь контролировать состояние океана с берега?

- Мы работаем, я бы сказал, в режиме пассивного контроля. Пользуемся системой рыболовства, системой мониторинга. Кстати, опытные браконьеры уже научились искажать координаты нахождения своего судна и обманывать эти системы слежения.

Кроме того, мы арендуем суда у различных фирм, и на них выходим на патрулирование, берем в аренду вертолеты.

В 2001 году было два серьезных случая. Мы задержали судно Преображенской базы тралового флота, которое ловило минтай в запретной зоне у мыса Олюторского. Штраф и возмещение ущерба, причиненного государству незаконным промыслом, составили 12 миллионов рублей.

В 30-мильной запретной зоне Командорского заповедника мы обнаружили пять, опять же приморских, судов. Четыре судна из фирмы "Интерфлот" стали убегать, мы преследовали их и остановили только через две недели. Одно судно завели в порт и позднее конфисковали, владельца оштрафовали.

- Ваши санкции могут разорить браконьера?

- Безусловно. За один хвостик минтая, выловленного незаконно, капитан или владелец судна должен возместить государству ущерб в размере 50 рублей. А одно траление - это 40-50 тысяч тонн... Действует система штрафов от 200 минимальных размеров оплаты труда до 500. В случаях крупного браконьерства мы передаем дела нарушителей в природоохранную прокуратуру, тогда им грозит штраф 2000 - 3000 минимальных размеров. Продукция может быть конфискована, орудия лова и суда изъяты. Штрафы за загрязнение окружающей среды на порядок ниже, чем за незаконный лов рыбы.

Вот такой разговор получился у нас с начальником спецморинспекции. С одной стороны - рыбаки. Они называют политикой временщизма сегодняшнее отношение государства к морским биоресурсам. Сами же нередко ведут промысел в запрещенных районах, незаконным способом, нарушая правила безопасного мореплавания, не задумываясь о том, что оставят после себя.

С другой стороны - государство. Навязав систему аукционов, продажи биоресурсов, правительство поставило рыбаков в такие условия, когда браконьерство остается единственным способом заработать на жизнь. Государством созданы различные ведомства, призванные следить за сохранностью биоресурсов моря и за чистотой среды их обитания. Но они нередко сами признают, что не в состоянии четко выполнять свою контролирующую функцию. Работая в режиме "пассивного контроля", они не могут достойно противостоять весьма активным нарушителям природоохранных законов.