В НАМИБИИ, АНГОЛЕ, МАВРИТАНИИ НАМ ДЕЛАТЬ НЕЧЕГО

Сегодняшнее положение рыбной отрасли рыбаки называют критическим. Проблемы, которые объективно сложились в условиях рыночной экономики, не самые сложные. Гораздо больше рыбаков

Сегодняшнее положение рыбной отрасли рыбаки называют критическим. Проблемы, которые объективно сложились в условиях рыночной экономики, не самые сложные. Гораздо больше рыбаков беспокоит правительственная линия, которая в последние два года стала жесткой, нелогичной, а по мнению большинства промышленников, разрушающей стратегически важный для государства рыбопромышленный комплекс страны. Все, что происходит в отрасли, обсуждается рыбацкой общественностью постоянно.

Правда, Москва нас не слышит. Или не хочет слышать? Но это не значит, что мы должны покорно мириться с таким положением. Надо добиться, чтобы нас услышали. Сегодня на страницах "НКП" своими мыслями, сомнениями, надеждами делится с читателями генеральный директор ОАО "Камчатрыбпром" Виктор Петрович ПОТАПЕНКО - человек, который почти полвека отдал рыбной отрасли Камчатки.

В.П.Потапенко: - Мы очень много говорим, что к нам пришли с Приморья и очень хорошие деньги нам за это платят. Но я не знаю и нигде не смог узнать, кто именно и сколько платит. Зато мы очень хорошо знаем, сколько платит "Камчатрыбпром", "Океанрыбфлот" или "Акрос". В налоговой есть все сведения, наши счета посмотрите - все прозрачно, все видно, кто сколько заплатил. Но зато Озерная продана, все рыбные места проданы, самый лучший икряной минтай продан - и кому? Приморцам. Подумайте сами, если бы мы - Потапенко или Топчий - пришли в Приморье и стали скупать заводы, фабрики, квоты? Да нас бы уничтожили. А на Камчатке это можно. Мы, как те африканцы, которых порабощали за бусы стеклянные, а они радовались. У Крузен-штерна описано, как к его борту аборигены привозили 7-9 летних девочек в обмен на железный обруч. Но мы же не африканские аборигены, так почему ведем себя, как дикари? Чему радуемся?

Я уверен, что через 2-3 года на Камчатку придут московские предприниматели, московские деньги в любых совместных предприятиях и загубят то, что еще осталось от нашей рыбной отрасли. В большинстве фирм работники, в том числе и исполнительные руководители - наемные, они там не акционеры. То есть не имеют своей доли в предприятии, и терять им нечего. Квот нет, аукционы разоряют - вот и приберут здесь все к рукам московские владельцы. Выловят последнее. А что не выловят, все равно нам не достанется - нас выгонят. Мы им не нужны. - Сегодня рыбаки камчатские разрознены. А если объединятся на общих интересах?

В.П.Потапенко: - У нас в области много всяких ассоциаций. Консервщиков, маломерных судов. Самая крупная, которой мне 8 лет доверяли управлять - рыбаков и рыбопромышленников Камчатки. Но в самое тяжелое время, когда нужно было консолидироваться, руководство ассоциации повело борьбу на политической основе, то есть стало самоопределяться, искать себе место под солнцем, под новым правительством и т.д. То есть мы стали заниматься политикой, но не рыбными проблемами. И в результате сегодня судьбой рыбной отрасли, рыбаков области никто не занимается. Уже год, как нет головы у ассоциации. И в течение года мы не решили ни одного вопроса.

- Есть же молодые, энергичные руководители рыбных предприятий. Соберитесь, выберите президента ассоциации. В.П.Потапенко: - Выбери-те...Это на депутатское место 20 претендентов, а в президенты ассоциации никто не рвется. Это бесплатная должность. Денег на ней не заработаешь. И преимуществ своей компании не получишь. А шишки будут валиться - для всех ты плох, всех должен поддерживать. А если не поддерживаешь - "зачем ты мне нужен?". Поэтому никто не хочет брать на себя этот груз.

У нас политика постоянно меняется. То мы берег собираемся укреплять, то маломерный флот, то прибрежное рыболовство тянем за уши на берег, хотя что это такое - никто не знает. У нас много говорят, а конкретных дел не хотят видеть. Вот пример. Есть фабрика "Аллимпекс" - ей уже 11 лет. Доля Камчатрыбпрома в ней была 71 процент, хотя со временем предприятие реструктуризировалось. Там четыре цеха - икорный, морозки, копченостей и филейный - где выпускалось филе лосося в вакуумной упаковке, на весь мир известное, экспортировавшееся в Германию, Францию, Японию и другие страны. Этот цех был первым у нас, кто прошел аттестацию на международном рынке. Кто-то зашел посмотреть, поучиться? Никто. Никому это не надо. Ни наше областное начальство, ни департамент не знают, где этот цех. Раньше всех министров туда возили, показать какую продукцию мы можем выпускать - в международной упаковке, с гарантированным качеством. И все 11 лет этот цех работал на покупном сырье. Как можно выжить, когда приходится покупать сырье? Прежний департамент умышленно не давал лимиты "сыну Потапенко", теперешний, наверное, по незнанию. "Аллимпекс" купил сейнер-траулер, выделили ему 500 тонн - а Москва отобрала. В этом году "Аллимпекс" сам добывает рыбу - купил квоты и сам перерабатывает. Наверное, несколько поколений специалистов нужно вырастить, чтобы забыли фамилию Потапенко. И то, наверное, не забудут.

Я плохого ничего области не сделал. Зато в любую деревню могу приехать и сказать: вот эту свиноферму при мне построили, и этот завод, и этот холодильник. И бараки при мне сломали. Я могу гордиться своим трудом. Нам, руководителям, на большом ли, на малом уровне - приходится постоянно завоевывать доверие. Слово и дело не должны расходиться. Если руководитель говорит одно, а делает другое - с ним никто здороваться не будет. Противно работать с таким руководителем, который говорит неправду, водит за нос тебя и только смотрит, как тебя обмануть. Скажи лучше сразу: я не могу сделать то-то и то-то, ищи выход другой. Но если пообещал - разбейся в лепешку, а сделай, как обещал. Принцип "я начальник - ты дурак" сегодня уж точно не живет. К тому же мы уже не начальники - мы плебеи. Но, извиняюсь, не дураки. Мы командовали большими производствами, знаем, как добывать, как обрабатывать, как обуть, накормить - мы все умеем.

Сами с лопатой в кочегарке не стоим, но знаем, как там организовать работу. Я уже пожилой человек и никуда не рвусь, но есть же молодые люди, которым сегодня 45, 50, 55 лет. Любой из них мог бы встать у руля и командовать рыбными делами. Со знанием дела. Но сегодня если и рвутся к власти, то политической. Ассоциацию возглавлять желающих нет. - Даже если ваша ассоциация распадется, рыбодобывающие предприятия пока еще не собираются менять специализацию. Но сырьевых ресурсов не хватает. Рыбакам уже предлагают передислоцироваться в районы Мирового океана. Будто это так просто - взял и пошел.

В.П.Потапенко: - "Камчатрыбпром" в бытность, когда было производственное объединение, занимался изучением океана, у нас было большое хозрасчетное подразделение промысловой разведки - более 20 кораблей. И обстановку мы знаем. Но сегодня отдаленность, высокая стоимость топлива, ценообразование выбивают из колеи рыбаков. Мы не можем пойти в океан. Что такое Мавритания? Там уже никто не ловит, кроме калининградцев. Там работают по межправу. И никто нас туда уже не пустит. И в Намибию, и в Анголу. Там все завоевано, нам уже нечего делать. Но есть другие страны, что намного ближе находятся. Около Южной Америки можно добывать рыбу. "Океанрыбфлот" работал в Перу, в Чили - сегодня там практически никого нет, непаханная целина. Можно пойти на другие шельфы, но это очень трудный процесс - как в политическом плане, так и в коммерческом. - Пусть так, но ведь своих ресурсов не хватает, и часть флота можно уже просто ставить на прикол.

В.П.Потапенко: - Да, сегодня никого не волнует: а что делать тем же флотским предприятиям, которые имеют краболовы. Суда стоят, как памятники. Экипажам - а это по 13-15 человек - платим зарплату. Затраты большие, а как их окупать? И при этом у нас продолжают скупать еще какие-то корабли, привлекать еще каких-то хозяйственников со стороны. Зачем? Надо своих обеспечить работой. Да, ОДУ в этом году слабое. Так давайте разумно распределять то, что выделено Камчатке. И разумно использовать то, что имеем.

Один предприниматель занялся разведением карасей и завалил ими город. Сегодня он ушел в государственную службу, не занимается личным бизнесом - и нет карася. Красноречивый пример? Так давайте отдадим стерильные озера в пользование фермерам: вот тебе поле, озеро - зарыбляй его, разводи карася, другую рыбу, корми город, получай деньги. Я уверен, такие люди найдутся. Только не дерите с них шкуру. Не надо завидовать, что они много зарабатывают. Они и работают много. Пустите рыбаков на озера - и будет больше рыбы. Закрепите за рыбаками реки - Кихчик, Пымту, Ичу, Соболева. Колхозники будут там хозяевами, а районные администрации им помогут с контролем. Ведь не просто так отдать - бери, лови. Реку Большую мы так уже бросили. Берега на 250 км забросали вонючими отходами. Кое-кто нажился, надрал икры, сколько хотел, один год повеселился, а пришел следующий четный год - рыба уже не пришла.

Или взять Озерную, этот "Клондайк" бриллиантовый. Почему ажиотаж с озерновской неркой? В других реках нерки нет. Остались озерновская и усть-камчатская. За них и бьются сегодня. Но я уверен, скоро эта нерка по этим ценам никому не будет нужна - разве что на внутреннее потребление, балыки хорошие делать. А на внешний рынок уже не пойдет. Через пять лет искусственная ее вытеснит. И я вижу, что тогда будет с Озерной. Реку же загубили варвар-ским промыслом. Сколько сегодня Озерная может произвести продукции? А раньше 35 миллионов условных банок консервов выпускала. И то мне говорили: мало. Три комбината - Октябрьский, Озерновский и Усть-Камчатский - давали 100 миллионов условных банок в год. Сейчас эти цифры кажутся астрономическими. Такие объемы уже никто не сделает. И такого качества. Хвалимся - цехов много поставлено. Да, в полуподвальных помещениях. И этим гордимся?

Я часто обращаюсь к цифрам периода Великой Отечественной. Все военные годы западный берег Камчатки добывал по 140-150 тысяч тонн лосося - а работали в основном одни женщины: и добывали, и обрабатывали, и солили. Все вручную. Правда, было несколько штук тракторов имени Сталина - один из них, ржавый, в Жупаново стоит по сей день.

Сегодня, когда говорят "отстоим берег" - это показуха, красивые слова. Никто не хочет отстаивать берег, все хотят набить себе карман, уйти от налогов и сгинуть. Сегодня не выгодно, чтобы развивались "Океанрыб-флот", "Камчатрыбпром", "Акрос" - их не растащить, не разграбить. Но как жить, если флот не может работать? - Но работать нужно, чтобы выжить. Те же краболовы вечно не могут стоять на приколе. Или покупать квоты, или продавать суда, но что-то делать надо.

В.П.Потапенко: - Что-то мы уже делаем. Реконструируем суда, своими силами. Думаю, пойдем и на красную - основную путину западного берега. Еще ряд задумок есть. Но сегодня - да, мы стоим. Квоты на аукционе очень дорогие, тем не менее в январе купили 100 тонн королевского краба. На промысел дали 20 дней. При той ледовой, что была в это время, мы бы не успели освоить. Решили оставить до сентября. Пойдет осенью на добычу королевского краба один краболов. Но у нас-то их четыре. - Крабовые квоты пустили только через аукцион, и скоро камчатцы просто забудут про промысел краба...

В.П.Потапенко: - Да не только камчатцы. Краб на Камчатке добывают где-то с 1928 года - на острове Птичьем первый завод построили. Ловили его по-варварски - МРСы снюрреводами, РБушки, это потом уже пришли кунгасы с ловушками. И то - ловушки возили, а ловили снюрреводами. Кого обманывали? Но краб был, и его добывали. А теперь ведь все меньше и меньше. Прибыли он уже не дает. Я бы на месте правительства вообще запретил лет на 5-10 его промысел, за исключением научного лова парой судов. Краб восстановится, через 10 лет опять будем ловить.

Но... Откуда в Японию пришли 55 тысяч тонн живого краба? Камчатские рыбаки не возили. Мы все друг у друга на глазах. Не хочу называть регионы, но все знают, кто ворует и возит в Японию живого краба. И Греф, и Наздратенко знают. И ничего не делают. Конечно, какие-то объемы краба мы купим. Часть флота в аренду отдаем пока. Собираюсь в Москву - квоты на сельдь покупать на аукционе.

- На аукционе. А как же квоты, которые гарантировались под деньги на энергетический комплекс? В.П.Потапенко: - На эти деньги мы получили квоты. Кстати, с областью мы расплатились до копейки, и почему вдруг вице-губернатор назвал нас в числе должников, мне совершенно не понятно. Тем не менее, за что мы заплатили - то получили. Но этого мало, и нам было обещано еще. Я поверил слову - мы не пошли на аукцион, а оказался обманутым. Такой стиль работы мне не нравится. Я привык партнерам верить на слово. Устная договоренность у нас то же, что письменное обязательство.

- Мы спорим о квотах, а придут "голубые" супера... В.П.Потапенко: - Наздратенко сломает себе шею на них. Рыбаки сказали: нам не нужны они. Эти корабли строились не для внутренних морей. Пусть идут в Антарктиду, в экваториальную часть Атлантики. А что же здесь добивать последний минтай? Его и так уже нет. Чтобы получить прибыль сегодня, нужно работать либо на очень хороших скоплениях, либо на самых ценных в стоимостном выражении видах. Я почти не вижу сейчас виды рыб, которые бы давали прибыль рыбакам. Ни я, ни один из моих коллег-руководителей, не сможем сказать: купив квоты на аукционе, я получу прибыль.

- Зато есть точка зрения, что "голубые" на любом объекте работают прибыльно, потому что современнейшие технологии и оборудование, безотходное производство. В.П.Потапенко: - Это непрофессиональная точка зрения. Вот то же самое: зачем нам в Усть-Камчатске 120 лодок с маленькими сетями? Давайте речку перегородим. И что будет? Год-два порезвимся, а лосось загубим. Так и с "голубыми". Они придут, выскребут все, что можно. И еще неизвестно, как на самом деле они будут перерабатывать сырец.

- Так что с ними теперь делать? Кто будет рассчитываться? Они же строились под гарантии государства. В.П.Потапенко: - Эта история лишний раз подтверждает, что правительство наше не безу-пречно по честности. Стройка такого флота была надуманной, в угоду отдельным лицам. Если хотите - ради обогащения отдельных людей. Это уже не секрет. Если правительство не может сделать шаг назад и сказать, что эти суда нам не нужны, то надо их посылать в океан. А не наши старенькие "Алексей Стаханов"или "Мыс Олюторский", корабли прошлого, которые сжигают больше топлива, чем ловят рыбы. Раз уж предстоит осваивать промысел в Мировом океане, пусть начинают "голубые". - Кто их туда отправит? Московская контора, которая уже создана для управления ими? В.П.Потапенко: - Да, и она их никому не отдаст. Мы не знали о заказе на строительство этих судов. Кто-то знал, наверное. Но нас не спрашивали, не информировали. Я думаю, правительство могло бы и сегодня отказаться от этих судов, сказать испанцам: они не нужны нам. Не знаю, как в международном праве регулируются такие ситуации, но при желании можно найти обоснование. А для нас во всех отношениях это было бы лучше. Меньший грех и меньшие убытки.

- А рыбаки рассказывают, какие там великолепные бытовые условия, как все удобно и красиво. Все же на таком судне как-то приятнее и комфортнее работать. В.П.Потапенко: - Мы в море идем не на отдых. А, коли на то пошло, такого отдыха, как у русских рыбаков, ни у кого нет. Американец, нанимаясь на судно, со своим спальным мешком и постельным бельем приходит. Спецодежда тоже своя. Стирает все сам, никаких прачек. Это у нас буфетчицы, столовая команды, комната отдыха и прочее. Крохотные каюты, шконки в три этажа. Одна смена работает - другая спит. По очереди. Но зато он отработает полгода, потом три года нормально кормит свою семью. Такие суда, как эти "голубые", строят не для своих стран - на экспорт. Я сегодня об одном прошу Госкомрыболовства: отдайте квоты в регионы. Пусть Машковцев свои аукционы устроит, приморский губернатор - свои. Чтобы мы не ездили в Москву, не платили бешенные деньги неизвестно кому и к тому же за год вперед. Даже Сталин давал сезонные ссуды. А у нас не хотят понять, что сезонные затраты - специфика рыбной отрасли. Сегодня я покупаю крабовую квоту и сразу плачу деньги. Осенью мы добудем краба, реализуем продукцию и не раньше первого квартала будущего года компенсируем затраты. Но весь этот год кто-то нашими деньгами пользуется.

Отдайте нам наши ресурсы - со своими губернаторами мы как-нибудь разберемся насчет распределения и продажи квот. А в Москве - нет. Нам нечего там делать. На столичных аукционах такие ставки делаются - как в карточной игре. Потому что люди не квоты покупают, а входной билет в район промысла. Деньги не жалеют, потому что знают - уворуют больше. Мы не можем швырять такие деньги - но и воровать не можем. Не хотим. Мы по-другому привыкли работать.