ПОМНИ ИМЯ СВОЕ

11 АПРЕЛЯ - ДЕНЬ ОСВОБОЖДЕНИЯ УЗНИКОВ КОНЦЛАГЕРЕЙ "Вот если бы в воскресенье была такая же погода, как сегодня, - ни минуты не был в бараке. Бери с собой Элу. Пойдем побродим в

11 АПРЕЛЯ - ДЕНЬ ОСВОБОЖДЕНИЯ УЗНИКОВ КОНЦЛАГЕРЕЙ

"Вот если бы в воскресенье была такая же погода, как сегодня, - ни минуты не был в бараке. Бери с собой Элу. Пойдем побродим в лесу..." "Лес - это небольшой клочок земли с деревьями в центре лагеря, а "бери с собой Элу" - это про меня", - читает письмо, адресованное матери, Эльвира Михайловна Куковицкая. Годы войны они с мамой, Валентиной Владиславовной, провели под Мюнхеном, в фашистском концлагере.

Когда началась Великая Отечественная, Элле было всего три года. Они жили с родителями в Приморье, отец, кадровый военный ушел на фронт, в 1941-м он погиб. Семьи офицеров эвакуировались в разные города СССР: Элла с мамой оказались в Ставрополе, оттуда их вскоре угнали в Германию.

Понятно, сейчас Эльвира Михайловна с трудом вспоминает жизнь в плену. Но какие-то моменты врезались в память навсегда. Вышки, собаки, бесконечные бараки. Запомнилось постоянное чувство голода. Есть хотелось все время. Миска кипятка с кусочком брюссельской капусты голод утоляла ненадолго...

До сих пор отчетливо звучат слова матери: "Запомни, свое имя, ты - Элла Петухова, в Ленинграде у тебя есть бабушка". Боялась Валентина Владиславовна, что дочь останется одна, ведь с ней в любой момент могло случиться самое страшное. Не знала она, правда, что тогда бабушки у девочки уже не было: умерла, не пережив блокады. После войны вышел фильм "Помни имя свое". Всякий раз, когда показывают его по телевидению, Эльвира Михайловна плачет, заново переживая свое прошлое.

Многие пленные погибли во время американских бомбежек. Всего несколько лет назад перестала Эльвира Михайловна чуть ли ни каждую ночь во сне прятаться в воронку от взрыва: она помнит, как заглядывала в нее наяву, а люди говорили, что бомба дважды в одно и тоже место не попадет. У девочки случалась истерика: крики, гул самолетов, багровое зарево приводили ее в ужас.

Мужчин из концлагеря, как правило, посылали работать на заводы, женщины мыли вагоны в депо, часто работали "на хозяев". Одну хозяйку матери Эльвира Михайловна запомнила хорошо. У нее на войне погиб сын, и она от горя в один час стала ненавидеть всех русских. Присутствие в доме Эллы ее раздражало, и однажды немка так толкнула ребенка, что та покатилась с лестницы и разбила подбородок. Мать тут же схватила дочь и убежала с ней от хозяев. Вскоре женщина оказалось в гестапо. Фашисты требовали, чтобы она вернулась на работу, грозились навсегда разъединить ее и дочь. Но каким-то чудом мать смогла настоять на своем, и они вернулась в лагерь вдвоем.

Освободили узников американцы, в апреле 1945-го. День освобождения был страшным. Черные самолеты шли крыло к крылу, бомбы взрывались беспрерывно, буквально каждую минуту гибли люди, все взлетало на воздух, горело, небо стало кроваво-красным. Вдруг перед пленниками распахнулись ворота... они стояли в нерешимости: не могли поверить, что свободны.

Отчетливо помнит Эльвира Михайловна огромного негра. Он склонился над истощенной девочкой, протягивая ей кусок белого хлеба, покрытый толстым слоем масла. Она попробовала - не понравилось: вкус непривычный. "Мне дайте того, обычного... но много", - попросила Элла. Обычного, лагерного, с опилками, бумагой, горохом и травой всегда не хватало, казалось мало. Позднее, в мирном, но голодном Советском Союзе Эльвиру будут посылать с карточками за пайком, и она, отламывая кусочки от такой же искусственной булки, вспомнит этого негра с душистым ломтем хлеба в руке... И до сегодняшнего дня с тех лет сохранится у нее привычка "отщипывать" кусочки от купленной по дороге домой буханки.

После окончательной победы над фашистами бывшие узники жили в концлагере еще долго, на оформление всех необходимых документов ушло несколько месяцев. За это время многие русские девочки успели выйти замуж за иностранцев, уехать в Европу. Валентину Владиславовну американцы тоже уговаривали уехать в другую страну или остаться в Германии. Объясняли, что, вернувшись в Союз, она рискует из нацистского лагеря попасть лет на 25 в советский. Но ей очень хотелось вернуться на родину, в Ленинград. А еще она повстречалась в лагере с Дмитрием, своим будущим мужем, ему и носила записки маленькая Эльвира. Они решили с тех пор быть вместе всегда.

Вспоминает Эльвира Михайловна дорогу домой, на загадочную, незнакомую родину. Ехали в товарном вагоне, в жутких условиях, поезд с частыми, долгими остановками плелся мимо обгоревших деревьев, обугленных домов, брошенной, искореженной боевой техники. Всплывают в памяти слова отчима: "Проснись, проснись, Элла, к Варшаве подъезжаем". Какая там Варшава? Одни черные развалины и руины.

Новая семья обосновалась в родных местах Дмитрия, на Запорожье. В город своего детства, Ленинград, Валентина Владиславовна вернуться так и не смогла: тогда бывших узников не пускали в крупные города. С большим трудом взрослые устроились на работу. Восьмилетнюю Эллу в школу не взяли, отправили в детский сад. Чтобы пойти в школу, ей надо было для начала, по крайней мере, научиться гладко говорить по-русски. Тогда она знала больше немецких слов и выражений. В тоже время родители, как только поняли, что пребывание в нацистском плену - это клеймо на долгие годы, научили девочку скрывать познания в немецком.

Мать Эльвиры вызывали в НКВД, офицер укорял женщину в том, что она повезла ребенка за собой во вражескую страну, испортив тем самым будущее дочери. Но не могла же мать бросить ее, пусть на Родине, но в совершенно незнакомом городе, одну, с чужими людьми! Строгий энкавэдэшник, который даже ударил Валентину Владиславовну во время допроса, странно, но почему-то пожалел девочку и не внес ее имя в списки бывших узников нацизма.

Но выяснилось это только в наше время. Эльвира же большую часть жизни прожила под гнетом "преступного" прошлого. Ее, например, не хотели принимать в пионеры. А когда, спасая дочь от страшного голода на Украине, мать отправила ее в Ленинград, родственники объяснили девушке, что она не сможет поступить в институт или университет, создав свою семью, испортит карьеру любому мужчине.

Но Эльвира все-таки получила профессию, вышла замуж, родила троих дочерей. В 1975-м году семья Куковицких переехала на Камчатку. "Я в нее сразу же влюбилась: сопки, вулканы, бухта... - говорит Эльвира Михайловна. - Я все время работала, но воспитывать троих детей на материке было тяжело, здесь нам стало, конечно, полегче".

Эльвира Михайловна, хоть и на пенсии, продолжает работать, вот уже 22-ой год она - медсестра наркологического диспансера. Открыто заговорить о своем прошлом она решилась только в 1988-м году, тогда Эльвира Михайловна представляла Камчатку в Киеве на первом и, к сожалению, последнем, съезде Союза малолетних узников концлагерей. Позднее, во время выплаты первых денежных компенсаций жертвам фашизма от германского правительства, Эльвире Михайловне даже пришлось доказывать, что она была в концлагере. Тогда письма, которые писали ее родители друг другу в плену, с которыми маленькая Элла бегала от матери к отчиму, послужили доказательствами для германского фонда Согласия и Примирения.

Сейчас маме Эльвиры Михайловны 82 года, она живет одна в Запорожье. Ее муж умер в 90-м, а недавно Валентина Владиславовна похоронила и сына. Дочь решила во чтобы то ни стало забрать ее к себе на Камчатку. Здесь ее ждут три внучки, четыре правнука и совсем маленький - праправнук. Уже сейчас Эльвира Михайловна предвидит проблемы, которые ей придется решать, оформляя гражданство, прописку и пенсию Валентине Владиславовне в России, но "мама всегда была рядом со мной, в самые тяжелые, опасные минуты, сберегла меня в страшные годы войны и голода, и теперь нас ничто не разлучит, мы будем вместе".