ТРИ ЭКСПЕРТИЗЫ НЕ ДАЛИ В СУДЕ ОТВЕТА, КАК ПОГИБ ЧЕЛОВЕК
В 60-70-е годы, когда советские книжные издательства очень мало печатали детективов и любители этого жанра буквально гонялись за этими книгами, немалой популярностью пользовались доступные рядовому читателю записки следователя Шейнина. В художественном отношении никакие, они просто и бесхитростно повествовали о расследовании различных уголовных преступлений. В одном из этих рассказов убийца - не сразу, а по прошествии приличного времени - предстал перед правосудием только благодаря заключению судебно-медицинской экспертизы. Женщина убила выстрелом из пистолета спящего мужа, имитировав его самоубийство. На первый взгляд все выглядело убедительно. Лишь позже повторная экспертиза показала, что всего на полсантиметра ошиблась дама в направлении выстрела - как показали расчеты, мужчина сам не мог приставить оружие к виску под таким углом.
Это уголовное дело - всего один из множества примеров, когда судьбу человека решают выводы эксперта. Ошибочное заключение может в суде стать основанием для оправдания преступника и осуждению невиновного.
Конечно, наука не стоит на месте, и с каждым годом возможности экспертных исследований все более расширяются, появляются новые методы и приборы. Но это не значит, что "наука" нивелируют личность эксперта. Наоборот, сегодня они должны знать гораздо больше своих предшественников. Но всегда было и остается неизменным одно: эксперт обязан быть бесстрастным и беспристрастным, и в своих выводах опираться только на факты и результаты исследований лабораторий.
Независимо от личного отношения к ситуации или чьей-то "влиятельной" заинтересованности. А то, что специальность судебно-медицинского эксперта требует высочайшей квалификации, объяснять, думаю, не стоит.
В реальной жизни, однако, судебно-медицинская практика далеко не идеальна. Иногда лабораторные исследования неточны из-за ограниченных технических возможностей. Случается, что профессиональная компетентность эксперта оказывается недостаточной. Бывает и так, что по каким-то причинам эксперт "подгоняет" анализ фактического материала к "нужным" выводам. Что из перечисленного страшнее - затрудняюсь сказать. Но, наверное, не так важно, по какой причине эксперт предоставляет суду ошибочное заключение. В любом случае, его ошибка подрывает веру в правосудие. А вот это уже страшно.
В ночь на 25 января 2001 года в поселке Раздольном произошла трагедия. Погиб молодой мужчина. Его труп под мостом через реку Авачу увидели девочки, о чем сообщили в милицию. На место происшествия выехала оперативная группа. Что послужило причиной смерти человека - определить без заключения специалистов было невозможно. Как вообще он оказался на покрытом мокрым снегом участке льда на реке? Сам прийти не мог - на снежном покрове его следы отсутствовали. Возможно, упал с моста. Не исключено, что сбросили - а в этом случае вполне вероятно, что в бессознательном (например, вследствие жестокого избиения) состоянии. Осмотр места происшествия затруднялся тем, что Авача замерзла не полностью, и оперативники, судмедэксперт не могли подойти к трупу - им пришлось описывать картину трагичного происшествия, стоя на мосту (а поднимали тело вызванные спасатели). Естественно, никаких замеров с "лёжек" (снежное ложе, на котором лежал человек) не производилось - а они могли бы многое "рассказать" эксперту (так, по глубине протаявшего слоя, с учетом температуры воздуха, определяется приблизительно время, в течение которого человек находился на этом месте). Собственно, практически все из предусмотренных законодательством действия на месте происшествия были выполнены (в основном, видимо, по объективным причинам) не в полном объеме. Поэтому сведений для точных выводов о времени смерти, в сознании ли он уходил из жизни, мог ли перемещаться, в сущности, и не было.
Но до определенного момента это не имело существенного момента. По заключению Елизов-ского судмедэксперта В.И.Яндульского, неопознанный (на тот момент) мужчина погиб в результате падения с моста (высота которого 7 с лишним метров). Через несколько дней личность погибшего установили. После похорон, не веря, что сын погиб от несчастного случая, его мать стала расспрашивать жителей поселка. Когда в итоге районный отдел внутренних дел завел уголовное дело, подозреваемыми там были указаны четверо работников милиции. Очевидцы указывали, что между ними и погибшим в роковой вечер они наблюдали конфликтные отношения.
Сложность расследования состояла в том, что в тот январский день в Раздольном массово отмечались именины Татьяны. Поэтому многие свидетельские показания путанные, расплывчатые, весьма приблизительные.
Но, кроме всего прочего, все они шли вразрез с заключением судмедэксперта В.И.Яндульского. Несколько свидетелей указывают, что милиционеры избили и увезли потерпевшего - чтобы потом, как рассуждало следствие, смертельно травмированного, положить под мост. Эксперт же назвал причиной смерти ушиб головного мозга вследствие открытой проникающей черепно-мозговой травмы, характер которой отвечает ситуации падения с высоты (например, с моста и удара об лед или имеющийся на нем лед).
Следователь назначил повторную экспертизу. Ее проводили комиссионно сотрудники областного бюро судебно-медицин-ской экспертизы, которые пришли к заключению: раны головы причинены четырьмя ударами тупым предметом и одним с широкой травмирующей поверхностью; падение с моста полностью исключено.
В суд следствие предоставило заключение повторной экспертизы. Но поскольку в материалах следствия присутствовала и первая, судья Елизовского районного суда А.А.Стремоусов, которому поручили ведение процесса, принял решение о назначении третьей судебной медико-криминалистической экспертизы. Которая и была выполнена в российском Центре судебно-медицинской экспертизы под руководством ведущего эксперта доктора медицинских наук И.А.Гедыгушева. Оно легло и в основу обвинения подсудимым. Это заключение суд учитывал и в ходе рассмотрения уголовного дела в отношении четырех работников органов внутренних дел Елизовского района.
Московские же эксперты подтвердили вывод елизовского судмедэксперта В.И.Яндульского, что смертельную травму головы погибший мог получить в результате "удара о тупой предмет при падении с предварительно приданным ускорением". Но при этом исследуемое повреждение они квалифицировали как нехарактерное для падения с большой высоты, поскольку на теле погибшего "отсутствует комплекс повреждений внутренних органов и костей скелета, возникающий при общем сотрясении тела от падения со значительной высоты".
Не нужно быть ни юристом, ни судебным медиком, чтобы увидеть - это заключение в сочетании со всеми обстоятельствами дела выглядит несколько странно. Выводы В.И.Яндульского дают объяснение происхождению смертельной травмы - несчастный случай. Выводы комиссии областного бюро судебно-медицинской экспертизы (начальник бюро И.А.Зиганшин) также позволяют вполне определенно реконструировать трагическое событие - несовместимые с жизнью раны нанесены при избиении, после которого потерпевшего положили на речной лед. Достаточно ли убедительны и всесторонни эти два вывода - уже другой вопрос. Но ведь по заключению московской экспертизы мужчина погиб от травмы, которую получил при падении с моста - но с моста он не падал.
Казалось бы, такое - тройное уже - расхождение экспертов не должно было вообще фигурировать в суде. Или не приниматься в расчет. Ведь установить, что произошло в ту январ-скую ночь, если судить по материалам судебного слушания, уже невозможно. Допустим, милиционеры все-таки применяли физическое воздействие к погибшему. Но что свидетельствует о сильной тяжести побоев? А в то же время нельзя считать невероятным, что "выяснение отношений" продолжило другое действующее лицо (или лица)? Опять же, привезя умирающего человека к реке, они скорее бы опустили его не на лед, а в воду - чтобы надежнее обезопасить себя от разоблачения. И еще есть свидетель, который описал встреченного им незнакомого мужчину ночью недалеко от того самого моста.
Вообще же в этом деле масса не нашедших объяснения обстоятельств. Вот хотя бы история с наручниками: по рассказам нескольких односельчан, за пару недель до трагического дня погибший имел конфликт с милицией. Ему вроде надели наручники, а он убежал и снял их сам. При осмотре неопознанного трупа эксперт В.И.Яндульский следов от браслетов не обнаружил. Повторная экспертиза таковые безоговорочно определила. Московские специалисты считают это возможным. Так когда погибший был в наручниках - в день смерти или за две недели до нее?
Так что нельзя утверждать, что виновниками гибели жителя поселка Раздольный стали четверо сотрудников милиции. Как и то, что они непричастны к этому. В соответствии же с новым уголовно-процессуальным кодексом, если предоставленные суду материалы не доказывают безоговорочно вину подсудимых, то они признаются невиновными. Более, чем вероятно, что областная инстанция не отменит приговор районного судьи.
Но вопрос, как погибший получил смертельные травмы, остается сегодня без ответа. Несмотря на то, что судебно-медицинские экспертизы проводились три раза.
На мой взгляд, самым логичным было бы направить материалы двух экспертиз, сделанных в Елизовском районе и областным бюро, на дополнительное исследование - в Москву, Санкт-Петербург, Новосибирск или Барнаул. Авторитет специалистов российского Центра судебно-медицинских экспертиз, безусловно, высок. Но это не означает, что они никогда не ошибаются. А, например, начальник областного бюро СМЭ И.А.Зиганшин считает, что в данном случае они допустили серьезные промахи в проведении экспертизы. Как говорит Ирек Аскарович, москвичи даже не описали в заключении форму ран - что уже свидетельствует хотя бы о небрежности. Но самое существенное, по его мнению, в том, что московские эксперты указывают, что множественные повреждения от многократного травматического воздействия (то есть террасовидный перелом) произошли от соприкосновения с предметом с преобладающей поверхностью. В то время, как, поясняет И.А.Зиганшин, в любом учебнике судебной медицине написано, что террасовидный перелом происходит от воздействия предмета с ограниченной поверхностью (то есть меньшей по размеру, чем поверхность, где получена травма) - а предмет с преобладающей поверхностью нанесет так называемый паутинообразный перелом. Кроме того, И.А.Зиганшин считает, что суд слишком трепетно отнесся к авторитету столичного центра, приняв вывод его специалистов о том, что смертельная травма погибшим получена в результате соприкосновения с преобладающей поверхностью. Но если уж москвичи такие непогрешимые, считает Зиганшин, то почему суд квалифицировал как ошибочное их утверждение о том, погибший не мог упасть с моста?
Эксперт же В.И.Яндульский не сомневается в высокой компетентности столичных коллег. Он полагает, что они подтвердили его правоту. Расхождению - было падение с моста или нет - он видит очень простое объяснение. Вывод экспертов россий-ского Центра основан на том, что у погибшего не было комплекса внутренних повреждений, характерных для падения с высоты. Владимир Иванович говорит, что они просто не видели место, где нашли погибшего. При падении голова его ударилась о ледяной торос ("предмет с преобладающей поверхностью"), а само тело, уже самортизировав, упало на слой пропитанного водой снега - в этом случае не испытав сильного сотрясения.
Я не медик, и все эти медико-криминалистические термины и объяснения воспринимаю весьма условно. Да и большинство наших читателей тоже. Впрочем, как и судьи. Кто из экспертов прав: московского центра, областного бюро или елизовского?
Только специалист может в этом разобраться. Такие специалисты, повторюсь, у нас в стране есть. Вины сотрудников милиции в смерти 40-летнего жителя Раздольного суд не установил - из-за отсутствия свидетелей и доказательств. Но выяснить, как именно погиб человек - наверное, все-таки должен. Даже если для этого придется в четвертый, пятый, шестой раз назначать повторные экспертизы. Родные, близкие имеют право знать, как уходил из жизни дорогой им человек.
Елена ФЕДОРЧЕНКО
Комментарии читателей Оставить комментарий