Жить... с завещанием в кармане
В минувшие выходные Кемерово посетил главный "дежурный по стране", любимый многими писатель-сатирик, автор-исполнитель и главный одесский юморист Михаил Жванецкий. После небольшого выступления в культурно-развлекательном центре "Волна". Михаил Михайлович дал эксклюзивное интервью для читателей "МК в Кузбассе".
Корр.: Михаил Михайлович, вы признанный автор, у вас много почитателей, вы интересны зрителям, а кто, на ваш взгляд, еще может претендовать на зрительское внимание в юмористическом жанре в России?
Жванецкий: Я считал талантливым Максика Галкина, Максима. Считаю, что он очень талантливый и до сих пор. Хотя хотелось бы, например, чтобы он не пользовался образом Ренаты Литвиновой для того лишь, чтобы разговаривать ее голосом, с ее интонациями. Нужны формулировки, нужны запоминающиеся фразы. Я хочу, чтобы Максима Галкина цитировали. Существует главный критерий - уровень цитируемости.
Я когда-то выступал в школах физиков, например, в Пущино, под Ленинградом. Во времена Советского Союза там была зона свободы, там пели барды. Окуджава, Высоцкий, я что-то читал. Один человек, молодой парень, пригласил меня в гости, мы выпили. Я говорю: "Ты знаешь, что я делаю, я - Миша Жванецкий. А чем ты занимаешься?" Он отвечает: "Миша, ты не поймешь, но я покажу тебе книгу американского физика. Посмотри ее внимательно. Видишь, в конце книги на кого ссылки - это моя фамилия. Он шесть раз ссылается на меня".
Вот! Этот уровень цитируемости - это самое главное, что должно быть в человеке.
Из моего жанра мне очень нравится Андрей Данилко - Верка Сердючка. Талантливый по-настоящему парень, ему все доступно. Даже если он перестанет петь, то сможет читать монологи. Уровень цитируемости Данилко очень высокий, а Максима Галкина - нет. За последним нечего повторить. Потому Данилко сейчас - № 1.
Корр.: Ваша публика изменилась за последние годы?
Жванецкий: Скорее, это не моя публика, а те, кто приходит на юмористические концерты. Так вот, публика опустилась. Она уже прощает совершенно дикие, откровенные пошлости, причем женщинам. Лене Степаненко, например, люди прощают грубости неженские.
Мне кажется, что женщины не должны постоянно говорить на эти темы, ну не должны их бесконечно заботить сексуальные способности мужчин. Мужчина превращается в животное, которое проверяется на бег по пересеченной местности. Он не может существовать в таких условиях - становится идиотом. Его проверяют только по одному критерию.
А у него, кстати, есть и другие достижения, в том числе, и в области покорения разных высот и скоростей, он садится за штурвал и так далее. Его же меряют только тем, какой он в постели. Да будь оно проклято - все это мерило мужчины. Это ужасно унизительно. Не может нормальный человек постоянно слушать о себе, как "о себе в постели".
И эти слова: заниматься любовью, делать любовь. Я, Миша Жванецкий, для "МК" скажу: от любви рождаются - вы, я, может быть даже Максим Галкин. А от секса рождаются: налоговые инспекторы, гаишники, милиция продажная - это все рождается от секса. Без любви.
Корр.: Большинство россиян могут услышать ваши монологи в телепередаче "Дежурный по стране". Будет ли она и дальше выходить в эфир?
Жванецкий: Будет. Пока будет. Хотя отношение к передаче загадочное. Со мной почти не разговаривает руководство телеканала. Странно, например, что если сдвигаются сроки выхода, я сам должен звонить, чтобы объявили об этом... Сдвинули из-за траура... Все время траур в этой стране, к сожалению. Но почему я должен сам беспокоиться об объявлениях.
Мне эта передача очень нравится - единственное место, где я могу выйти и сказать что-то людям. Конечно, по рейтингам не обскакать Верку Сердючку. Но говорят, что передача неплохая. И вообще, мне нравится, когда меня любят, я без этого не могу жить!
Корр.: Трагедией для всей нашей страны стала череда террористических актов, последний и самый ужасный из которых произошел в Беслане...
Жванецкий: Сегодняшняя ситуация, на мой взгляд, - странная и... "празднично тревожная" - вот такой странный термин. Такое ощущение, что нам отпущен срок: мы были у врача, он сказал, сколько нам примерно жить осталось, а мы должны завершить какие-то свои дела. А потому люди обязаны чувствовать в своем кармане написанное завещание.
Причем любой названный срок - он всегда человека заботит, делает его существование "тревожно праздничным". Кто-то бросается в пьянство, кто-то спешит завершить дела - каждый человек по-разному. Так что не надо впадать в панику. Странно другое - странно, что церковь молчит. Я бы на месте церкви что-нибудь сказал. Молчать в таких случаях нельзя. Как и президенту. Нельзя говорить на третий, на четвертый, на пятый день. Сын мой спрашивает меня сейчас - "что делать?" И я должен говорить сейчас, даже если я не знаю "что делать".
Ситуация в Беслане поставила нас перед сроком: один может пить, другой - танцевать, третий - закончить строительство... но явно мы все идем по краю, у нас теперь отмерены метры. И мне не кажется, что это долгий срок.
Мне не кажется таким уж толковым вдруг приостановить избрание губернаторов и ввести их назначение. Говорят, что это вопрос о единстве России. Но это можно было сделать и без теракта - при чем здесь это. Это вызывает тревогу - не по делу! Вы меня спросили, и я отвечаю по делу. Если бы я ответил: "Ну, знаете, сейчас было бы хорошо развивать промышленность", - получилось бы глупо.
Очень странно, но политики - Жириновский, Рогозин, Грызлов - им нечего сказать. Такой теракт, такая трагедия - а им нечего сказать. Это значит, что ценности остаются прежними. Говорит душа, мозг не говорит. Великие идеи рождаются в душе. Если человек имеет душу, ему есть что сказать. Он потом может долго прыгать, кричать "Я говорил..." - все это чушь собачья.
А вот сказать человеку: "Напиши завещание и - живи как жил". Но с завещанием в кармане... Это я говорю!
Корр.: В своих монологах вы коснулись всего, что только может быть в жизни человеческой: политики, экономики, отношений между людьми. Осталось ли что-то, о чем вы еще не написали?
Жванецкий: Жизнь настолько идет вперед, и то, о чем еще не написал, - бесконечно перед глазами. Я никогда не писал об этих странных людях, которые себя убивают с таким восхищением. Пришло такое время, когда люди расстаются с жизнью с восторгом. Вот странная жизнь у нас такая - с восторгом.
Об этом я не писал, об этом никто не писал. Наверное, об этом я буду писать.
Корр.: Михаил Михайлович, вы признанный автор, у вас много почитателей, вы интересны зрителям, а кто, на ваш взгляд, еще может претендовать на зрительское внимание в юмористическом жанре в России?
Жванецкий: Я считал талантливым Максика Галкина, Максима. Считаю, что он очень талантливый и до сих пор. Хотя хотелось бы, например, чтобы он не пользовался образом Ренаты Литвиновой для того лишь, чтобы разговаривать ее голосом, с ее интонациями. Нужны формулировки, нужны запоминающиеся фразы. Я хочу, чтобы Максима Галкина цитировали. Существует главный критерий - уровень цитируемости.
Я когда-то выступал в школах физиков, например, в Пущино, под Ленинградом. Во времена Советского Союза там была зона свободы, там пели барды. Окуджава, Высоцкий, я что-то читал. Один человек, молодой парень, пригласил меня в гости, мы выпили. Я говорю: "Ты знаешь, что я делаю, я - Миша Жванецкий. А чем ты занимаешься?" Он отвечает: "Миша, ты не поймешь, но я покажу тебе книгу американского физика. Посмотри ее внимательно. Видишь, в конце книги на кого ссылки - это моя фамилия. Он шесть раз ссылается на меня".
Вот! Этот уровень цитируемости - это самое главное, что должно быть в человеке.
Из моего жанра мне очень нравится Андрей Данилко - Верка Сердючка. Талантливый по-настоящему парень, ему все доступно. Даже если он перестанет петь, то сможет читать монологи. Уровень цитируемости Данилко очень высокий, а Максима Галкина - нет. За последним нечего повторить. Потому Данилко сейчас - № 1.
Корр.: Ваша публика изменилась за последние годы?
Жванецкий: Скорее, это не моя публика, а те, кто приходит на юмористические концерты. Так вот, публика опустилась. Она уже прощает совершенно дикие, откровенные пошлости, причем женщинам. Лене Степаненко, например, люди прощают грубости неженские.
Мне кажется, что женщины не должны постоянно говорить на эти темы, ну не должны их бесконечно заботить сексуальные способности мужчин. Мужчина превращается в животное, которое проверяется на бег по пересеченной местности. Он не может существовать в таких условиях - становится идиотом. Его проверяют только по одному критерию.
А у него, кстати, есть и другие достижения, в том числе, и в области покорения разных высот и скоростей, он садится за штурвал и так далее. Его же меряют только тем, какой он в постели. Да будь оно проклято - все это мерило мужчины. Это ужасно унизительно. Не может нормальный человек постоянно слушать о себе, как "о себе в постели".
И эти слова: заниматься любовью, делать любовь. Я, Миша Жванецкий, для "МК" скажу: от любви рождаются - вы, я, может быть даже Максим Галкин. А от секса рождаются: налоговые инспекторы, гаишники, милиция продажная - это все рождается от секса. Без любви.
Корр.: Большинство россиян могут услышать ваши монологи в телепередаче "Дежурный по стране". Будет ли она и дальше выходить в эфир?
Жванецкий: Будет. Пока будет. Хотя отношение к передаче загадочное. Со мной почти не разговаривает руководство телеканала. Странно, например, что если сдвигаются сроки выхода, я сам должен звонить, чтобы объявили об этом... Сдвинули из-за траура... Все время траур в этой стране, к сожалению. Но почему я должен сам беспокоиться об объявлениях.
Мне эта передача очень нравится - единственное место, где я могу выйти и сказать что-то людям. Конечно, по рейтингам не обскакать Верку Сердючку. Но говорят, что передача неплохая. И вообще, мне нравится, когда меня любят, я без этого не могу жить!
Корр.: Трагедией для всей нашей страны стала череда террористических актов, последний и самый ужасный из которых произошел в Беслане...
Жванецкий: Сегодняшняя ситуация, на мой взгляд, - странная и... "празднично тревожная" - вот такой странный термин. Такое ощущение, что нам отпущен срок: мы были у врача, он сказал, сколько нам примерно жить осталось, а мы должны завершить какие-то свои дела. А потому люди обязаны чувствовать в своем кармане написанное завещание.
Причем любой названный срок - он всегда человека заботит, делает его существование "тревожно праздничным". Кто-то бросается в пьянство, кто-то спешит завершить дела - каждый человек по-разному. Так что не надо впадать в панику. Странно другое - странно, что церковь молчит. Я бы на месте церкви что-нибудь сказал. Молчать в таких случаях нельзя. Как и президенту. Нельзя говорить на третий, на четвертый, на пятый день. Сын мой спрашивает меня сейчас - "что делать?" И я должен говорить сейчас, даже если я не знаю "что делать".
Ситуация в Беслане поставила нас перед сроком: один может пить, другой - танцевать, третий - закончить строительство... но явно мы все идем по краю, у нас теперь отмерены метры. И мне не кажется, что это долгий срок.
Мне не кажется таким уж толковым вдруг приостановить избрание губернаторов и ввести их назначение. Говорят, что это вопрос о единстве России. Но это можно было сделать и без теракта - при чем здесь это. Это вызывает тревогу - не по делу! Вы меня спросили, и я отвечаю по делу. Если бы я ответил: "Ну, знаете, сейчас было бы хорошо развивать промышленность", - получилось бы глупо.
Очень странно, но политики - Жириновский, Рогозин, Грызлов - им нечего сказать. Такой теракт, такая трагедия - а им нечего сказать. Это значит, что ценности остаются прежними. Говорит душа, мозг не говорит. Великие идеи рождаются в душе. Если человек имеет душу, ему есть что сказать. Он потом может долго прыгать, кричать "Я говорил..." - все это чушь собачья.
А вот сказать человеку: "Напиши завещание и - живи как жил". Но с завещанием в кармане... Это я говорю!
Корр.: В своих монологах вы коснулись всего, что только может быть в жизни человеческой: политики, экономики, отношений между людьми. Осталось ли что-то, о чем вы еще не написали?
Жванецкий: Жизнь настолько идет вперед, и то, о чем еще не написал, - бесконечно перед глазами. Я никогда не писал об этих странных людях, которые себя убивают с таким восхищением. Пришло такое время, когда люди расстаются с жизнью с восторгом. Вот странная жизнь у нас такая - с восторгом.
Об этом я не писал, об этом никто не писал. Наверное, об этом я буду писать.
Комментарии читателей Оставить комментарий