Переселенцы поневоле

Программа реконструкции жилья для многих горожан стала поводом к различным пересудам и разбирательствам. "Дело для нас новое, неосвоенное," - говорил герой известного

Программа реконструкции жилья для многих горожан стала поводом к различным пересудам и разбирательствам. "Дело для нас новое, неосвоенное," - говорил герой известного гайдаевского фильма. Может быть, поэтому возникает столько проблем в процессе выполнения этой программы. Безусловно, жильё реконструировать надо, хватит ютиться в малогабаритных "кагэтэшках" и общагах. Однако есть люди, которым инициатива администрации города по благоустройству "мест проживания" не по нраву. 

Анна Петровна Речкина родилась в 1930 году в маленькой деревушке в районе Курско-Орловской дуги. "В Кузбасс я попала случайно, - рассказывает Анна Петровна. - Вышла замуж за мужика, а он попался пьяница, не работал нигде. Родился у меня сын. Десять лет я прожила с первым мужем. Сама семью кормила - летом работала в колхозе, зимой на сахарном заводе. Как-то ко мне брат двоюродный приехал - лётчик-истребитель, говорит: "Петровна, хватит тебе мучиться! Есть вербовка в промышленный город Кемерово. Поезжай туда!". Сына оставила на время у матери и в 1960-м году приехала в Кемерово. Стала работать (траншеи копала под фундамент на химкомбинате), мне понравилось. Познакомилась там со вторым своим мужем, он работал бригадиром, мы поженились... и стали здесь жить вместе. У меня была двухкомнатная квартира на бульваре Строителей, когда мы жили с сыном и ребятишками. Сноха нехорошая была. Мы решили разменяться. Искали общежитие. И вот нашли. Им на четвёртом восемнадцатиметровку, а мы с мужем пришли сюда в двенадцатиметровку". 
Когда муж Анны Петровны умер, она осталась с внучками Леной и Таней и внуком Валентином, которые сейчас воспитываются в школах-интернатах. Мать Лены и Валентина убил их отец, отсидел четыре с половиной года и умер три года назад от цирроза печени. Комнату внуков бабушка сдаёт в аренду. Так они жили до нынешнего года, пока власти не решили делать реконструкцию в общежитии. Для этого им понадобилась комната внуков. Детям, когда они отучатся в школе-интернате, пообещали предоставить комнату в другом общежитии, на Ленина 135-б. Получается так, что маленькую семью разлучают: младшая девочка прописана у бабушки, а старшая и мальчик - в комнате на четвёртом этаже. "А у мальчика психика, - вздыхает Анна Петровна, - он "нервенный", за ним же надо глядеть, поэтому я раньше была довольна, что они со школы придут, будут жить рядышком все. Я прошу, чтобы не разлучали нас!". Стоит отметить, что Анна Петровна слепая, у неё первая группа инвалидности, сахарный диабет, парализация головного мозга и всех конечностей, поэтому забота нужна не только внукам, но и самой бабушке.
Старшая внучка Лена сейчас живёт и учится в школе-интернате №102, через полтора года она закончит девятый класс и может покинуть стены интерната. "Кроме бабушки у нас нет никаких родственников, - говорит Лена. - Если нас переселят, кто будет за ней самой ухаживать?".
А вот у представителей комитета по жилищным вопросам другое мнение. Вера Воронина, которая занимается вопросами реконструкции жилья в данном районе, уверяет, что в большинстве случаев отселение интернатовских детей от их родственников благоприятно сказывается на дальнейшем развитии и социальной адаптации подростков (!). К тому же Вера Анатольевна считает, что бабушка обделяет внуков: "По закону сдавать квартиру должен был официальный опекун, директор школы-интерната, и эти деньги должны были перечисляться на банковский счёт сирот. Бабушка же опекуном не является и не может им быть по состоянию здоровья и по возрасту, поэтому решения здесь должен принимать директор интерната, а он не против переселения. Согласия детей не спрашивают, так как они несовершеннолетние".
Начальник отдела комитета по жилищным вопросам Татьяна Воротынцева: "Мы понимаем беспокойство бабушки и её нежелание расставаться с внучкой и по мере возможности идём навстречу. Если бы в этом доме была равноценная восемнадцатиметровая свободная комната, мы бы, конечно, отдали её Лене, но пока такой комнаты нет. Есть по 12 и по 14 метров, однако мы не вправе ухудшать жилищные условия сирот. Пока что есть только комната на проспекте Ленина, где уже сделан ремонт. Ближе нигде нет. Можно оформить Лене гарантийное письмо и в течение года подыскивать ей комнату поближе к бабушке, но шансы невелики. Комната должна быть равноценная. Вопрос этот пока окончательно не решён". Также Татьяна Ивановна заверила, что без согласия официального опекуна работы по реконструкции комнаты на четвёртом этаже не начнутся.
Остаётся узнать на сей счёт мнение, так сказать, вершителя судеб, директора школы-интерната №102 Ивана Забродина, который, однако, всю ответственность возложил на вышестоящую инстанцию. "Я-то, в принципе, такие решения не принимаю, всё решает администрация города. Есть решение главы Кемерова о переселении Лены и её брата Валентина в комнату по проспекту Ленина. Я же как официальный опекун на переселение согласия не давал, но документы уже готовятся. Бабушка не имеет никаких прав на детей. По поводу комнаты: нам предлагали 14-метровку, 16-метровку, но комната меньше 18 метров нам не подходит. Рассматривался вариант дать Лене и Валентину по комнате в 12 метров, но на это нужны дополнительные затраты. У администрации нет на это денег. Перепланировка - это программа, а вставать на её пути... С Леной я разговаривал, она, вроде, согласна переехать на Ленина. Как бы там ни было, главное для меня, чтобы было жильё для детей, и ни на метр меньше. Последнее слово всё равно за Леной".
Хочется надеяться, что проблема решится последним словом Лены Речкиной, но что-то верится в это слабо. Ведь не зря же в редакцию "МК" обратилась её бабушка с просьбой: "Помогите! Будьте добреньки! Я прошу, чтобы не разлучали нас!". Неужели, кроме корреспондентов газеты, ей и её внукам уже никто не может и не хочет помочь?