Годы, которых не было...

Ветерану Великой Отечественной войны Антонине Чеворис (в девичестве - Замараева) исполнилось 89 лет. Несмотря на свой преклонный возраст, она до сих пор остается активной: совсем

Ветерану Великой Отечественной войны Антонине Чеворис (в девичестве - Замараева) исполнилось 89 лет. Несмотря на свой преклонный возраст, она до сих пор остается активной: совсем недавно дочь забрала ее из Анжеро-Судженска в областной центр, где живет сама. А до этого момента Антонина Васильевна жила в частном доме одна - ее муж умер двенадцать лет назад. Сама дрова колола, сама за огородом ухаживала, сама хозяйство вела.
Антонина Васильевна была достаточно известным человеком в Анжеро-Судженске, о ней даже в местных газетах писали. А вот трудовую пенсию она, как считают в пенсионном фонде, так и не заработала...

Выжила в землянке

В 1931 году, когда Антонине исполнилось шестнадцать лет, ее вместе с родителями советское государство репрессировало как "кулаков" - Замараевы не хотели вступать в колхоз. Незадолго до этого за старшей сестрой приударил местный паренек - что называется, "из бедноты". Сестра не ответила взаимностью.
После прихода советской власти в башкирскую деревню Тошкеново бывший ухажер обиды не забыл и, как только в сельсовете появилась разнарядка-"заказ" на определенное количество "врагов народа", внес в список и семью Замараевых...
Из вагона их высадили в чистом поле в нынешнем Анжеро-Судженске. Антонина Васильевна считает, что ее семье очень повезло: невольный переезд состоялся летом. Если бы стояла зима, то народу померло бы еще больше. А так мужчины выкопали землянку, потом накрыли ее бревнами, соорудили лежанки - получилось общежитие. Когда настала зима, обитатели этого жилища спали, прижавшись друг к другу, спасаясь от постоянного холода. Заедали вши. Многие умирали, а вот Антонина выжила.
Почти сразу после приезда в Сибирь Антонина Замараева вместе с сестрой устроилась на работу. Сначала занималась производством кирпичей, потом работала прислугой в одной из местных семей. После этого трудилась в городской больнице "починяльщицей" - штопала больничные простыни.
Из больницы Антонину выгнали по приказу спецкомендатуры: врагам народа не полагалось работать на "легком труде". С 1940-го года она своими руками строила будущий Анжеро-Судженск. Устроившись в стройконтору №4 треста "Кемеровопромжилстрой", она в течение шести лет, в том числе и военных, работала на строительстве двух местных шахт, потом вручную вместе с другими репрессированными копала котлован для стоквартирного дома, возводила анжерский машзавод...
В стройконторе № 4 была создана отдельная женская бригада из пяти человек, которую местные называли по фамилии ее бригадира - "бригада Шептенко". Все работники ударной бригады трудились настолько хорошо, что их даже награждали. А получить награду репрессированному в те годы было почти невозможно.

Пенсия сгорела вместе с документами

В трудовой книжке Антонины Васильевны есть запись: шесть лет она отработала в стройконторе №4. Правда, печать на ней немного размыта. А вот в конце трудовой, там, где ставятся отметки о наградах и поощрениях, та же самая печать вполне читаема. Кстати, в записи сказано, что стройконтора наградила свою примерную работницу "дамской сорочкой и юбкой".
По тем временам, как вспоминает Антонина Васильевна, это был огромный подарок, поскольку чаще всего ту же юбку ей приходилось шить из обычного мешка. А еще за хорошую работу ей подарили комод...
В стройконторе №4 Антонина Замараева познакомилась с будущим мужем - он работал там же, только в другой бригаде. Поженились, родили детей и так всю жизнь и прожили в Анжеро-Судженске. Только после рождения детей Антонина Чеворис больше не работала, поскольку нужно было их воспитывать, а декретный отпуск в то время составлял всего полтора месяца...
Однажды в управлении стройконторы случился пожар, во время которого сгорели все документы, в том числе и данные на работников, в которых указывался размер заработной платы.
Спустя много лет, когда Антонина Васильевна стала оформлять пенсию в пенсионном фонде, от женщины потребовали справку о зарплате, которую она получала в период с 1940-го по 1946 год. Тут-то и выяснилось, что нигде, даже в областном архиве, нет данных о стройконторе №4 "Кемеровопромжилстрой" - такой организации якобы не существовало.
Более того, печать, которая стоит в трудовой, как сказали ветерану войны работники архива, начали ставить только с 1957 года. Вот так и получилось, что из трудового стажа Антонины Чеворис одним росчерком пера кто-то выкинул шесть лет.
Из-за этого она смогла оформить только так называемую социальную пенсию - минимальную. Сегодня 89-летняя женщина, прошедшая репрессии, холод и голод землянок, тяжелейшее военное и послевоенное время, когда самой большой радостью была вареная картошка "в мундире" с солью (до сих пор пожилая женщина считает это блюдо изысканным лакомством), получает всего около двух тысяч рублей. Это все, что она смогла заработать своим трудом.
Антонина Васильевна вспоминает: "Приходилось трудиться на сорокаградусном морозе. Бетон даже замерзал - его грели в теплом помещении. А о нас почему-то никто не вспоминал - мы все это время работали на улице". О продолжительности трудового дня думать никому и в голову не приходило: вкалывали по шестнадцать часов. А потом пешком по морозу проходили десять километров, возвращаясь с работы домой. А утром - обратно.
И что теперь? Не было этих лет? Не было настоящего трудового подвига, во многом благодаря которому СССР победил в той войне? Не было неоправданных репрессий - Антонина Чеворис реабилитирована в 1995 году? Неужели нынешние чиновники в пенсионном фонде не могут простить пожилой женщине того, что она до сих пор не умерла и все еще получает свою мизерную пенсию?
Видимо, так. Раз данных в архиве не сохранилось, документов не осталось - значит, ничего этого не было...