«ПРАВОСЛАВИЕ ИЛИ СМЕРТЬ!»

Почему возглас «Православие или смерть!» вызывает страх у близкого к Кремлю духовенства?

Почему возглас «Православие или смерть!» вызывает страх у близкого к Кремлю духовенства? Почему Люблинская прокуратура возбудила уголовное дело против человека, надевшего майку с этим радикальным лозунгом? Почему коллектив газеты «Завтра» в знак солидарности с ревнителем веры повторил его поступок и облачился в черные, с белыми письменами, одеяния? Оттого, что в обществе назревает новый конфликт, зародившийся не в сфере выморочной политики, а в области мировоззрения и богопознания. В чем суть конфликта?

Отечество, разгромленное в феврале 1917 года, обреченное на уничтожение торжествующей кликой Запада, чудодейственным образом обрело новые красные обличья. Доспехи, которыми Романовская империя триста лет защищала русскую цивилизацию, оказались сокрушены и опали — но сталинизм сковал для Родины новое защитное обличье, непроницаемое для врага. Сталинская броня выдержала страшный удар Запада — фашистское нашествие на Советский Союз. Мощным щитом сдержав и опрокинув врага, Россия тем же щитом раздавила его в Берлине. Еще один этап «натиска на Восток» провалился.

В период горбачевской перестройки Запад применил против СССР оружие нового типа, способное, не разрушая защитные оболочки, проникать внутрь организма и, подобно излучению нейтронной бомбы, истреблять его живые ткани. В 1991 году страна, имевшая самую мощную армию в мире, пала без единого выстрела.

Казалось, русская цивилизация была обречена на истребление. Все 90-е годы длилось жесточайшее её разрушение: уничтожались материальные ценности и духовные константы, громился военно-промышленный комплекс, разлагалась армия, вымарывалась русская культура, шло жестокое перекодирование народного сознания.

Торжество западного противника было бы необратимым, если бы вдруг на его пути не возникла неожиданная преграда — Православная вера. В момент разрушения державы чудодейственно стала подниматься из праха, множа монастыри и обители, Православная Церковь. Обретая пастырей, собирая в себе растерянный, разобщенный и поруганный российский социум, Православная Церковь становилась вместилищем русскости. Подобно спасавшимся от татарской конницы предкам, именно в Церковь стекалось разгромленное русское общество, запираясь в храмах, замыкаясь в монастырских оградах.

Это неожиданное препятствие почувствовали западные советологи и русофобы. Они осознали, что Православие является последним оплотом русской цивилизации и главным противником Запада. И последовал новый натиск.

Воздействие, которому подвергается сегодня Православная церковь, ничем не напоминает богоборчество 20-30-х годов. Не сжигаются храмы, не сбрасываются колокола и кресты, не раскалываются иконы — разве что на выставках постмодернистов. Воздействию подвергается внутренняя, неуловимая сущность Церкви. Замышляется по сути своей католическая реформа, в результате которой Церковь, после нескольких мощных инъекций, должна будет лишиться своего ортодоксального направления, своей неповторимости, таинственной основы, связующей ее с русским Небом, русским Космосом. Предполагается ангельский церковно-славянский язык, изливающийся во время служб, заменить на просторечие. Задумано трансформировать церковный календарь, нарушив синхронность богослужений в извечном движении мироздания. Планируется низвести и отбросить канонические нормы, по которым живут церковные общины. Над Церковью нависла смертельная угроза — а те православные круги, монахи и пастыри, которые остро чувствуют эту смертоносность, выступают как хранители истинной Христовой веры, подвергаются ныне гонениям и поношению.

Возглас «Православие или смерть!» следует понимать как возглас христианина, готового умереть, но не отказаться от глубинных основ своей веры. Этот возглас всегда сопутствовал Православной вере в период самых тяжелых для нее годин. С этим возгласом погиб православный воин Евгений Родионов, которого принуждали отказаться от нательного креста и получить взамен жизнь. Он отверг этот ложный выбор и сложил голову на алтарь родной веры. Идею «Православие или смерть» исповедовал патриарх Тихон, замученный обновленцами, не поступившийся заповедью, зовущей христианина умереть за Христа. Под этими словами подписался бы великий Гермоген, отдавший жизнь за православную Россию. С этим же лозунгом шли на смерть бесчисленные христианские новомученики, ныне украсившие сонм русских святых.

Уголовное дело, возбужденное против ревнителя Православия, говорит о том, что государство, в который уж раз, становится инструментом гонения на Церковь.

В словах «Православие или смерть!» не содержится угрозы другим конфессиям или людям неверующим. В них — угроза тем церковным кругам, которые Христу предпочли золотые ризы, усыпанные бриллиантами часы и тучное земное бытие, делающее невозможным Царствие Небесное. Владыки, прошедшие выучку на Западе, — такие как Иларион или Меркурий, желают превратить Православие в гедонистическую, услаждающую плоть религию, выхолостив из него аскетизм, жертвенность, мученичество и сопутствующее им истинное богопознание.

Против этого нового богоборчества и направлен огненный возглас «Православие или смерть!», возводящий рубеж, по которому священное воинство выстраивается на защиту русской веры и России.

Православие или смерть!