«Налог на имущество поможет сохранить стабильность в обществе»

Сейчас разница в уровне доходов 10% наиболее обеспеченных и 10% самых бедных составляет 27,5 раза

В последнее время на российской политико-экономической арене обозначился новый своеобразный тренд – модная тема для разговоров в курилках Госдумы, правительства и министерств. Это – мировой финансовый кризис, призрак т. н. «второй волны» которого бродит по Европе, но уже вот-вот материализуется.

И разговоры все чаще проходят в занимательном ключе, сводясь к незатейливой фразе: «Ну вот там, в Европе, уже почти полный звездец, а у нас-то – еще ничего, держимся, а то и выплывем». Наглядное олицетворение общих настроений в элите представили в конце минувшей недели глава «Сбербанка России» Герман Греф и глава Минфина Алексей Кудрин. В ходе торжественной церемонии, посвященной 20-летию Леонтьевского центра, эти два во всех отношениях солидных деятеля взяли на себя нелегкую, но ответственную ношу – поставить своеобразный диагноз мировой экономике и вскользь коснуться российской.

Один из вопросов, связанных с нынешней непростой ситуацией, – помощь южноевропейским странам, той же Греции. В свете непростой ситуации и фактически признанной глобальной стагнации этот вопрос не кажется пустым трепом. Другое дело, что вряд ли высказанные Грефом или Кудриным оценки покажутся партнерам на Западе весомыми. Тем не менее, гласности никто не отменял, равно как и плюрализма мнений на таком безопасном поле, как анализ сторонних экономик. Герман Греф склонился скорее к осуждению политики иждивенчества со стороны Греции и ряда других южноевропейских стран, которые живут на широкую ногу за счет более развитых экономик, переживающих, тем не менее, не лучшие времена куда острее – прежде всего Германии.

«Проблема юга Европы – это проблема наступления коммунизма до того, как они прошли стадию социализма, лозунгом которого было «С каждого – по способностям, каждому – по труду», – резюмировал глава «Сбербанка», предпочтя, впрочем, особо не развивать это далеко не безупречное с точки зрения логики сравнение. К тому же его поправил Алексей Кудрин, не снимающий последнее время маску скорбной задумчивости: «Евросоюз должен консолидироваться вокруг спасения своих стран, иначе вполне возможен более глубокий кризис». И не преминул напомнить о том, что риск возникновения второй волны кризиса уже составил более 25%, как он, собственно, и предполагал.

Ну а что же делать во всем этом скорбном антураже России? Ответ не обещал быть оригинальным: улучшать инвестклимат, привлекать инвестиции, корректировать политику Банка России и не рассчитывать на то, что нефть будет расти. Стерильно чистые слова, которые боишься замарать неуклюжим комментарием. Однако и в смысловой их нагрузке – увы, та же стерильность.

Эти золотые слова «за все хорошее» имеют все шансы в миллионный раз так и остаться заточенными в вакуумную капсулу – как золотая инвестиционная монета чеканки «пруф».

Своей оценкой текущей ситуации в мировой экономике и возможностей России преодолеть следствия глобального кризиса в беседе с обозревателем KM.RU поделился известный российский ученый-экономист, доктор экономических наук, директор Института социальной политики и социально-экономических программ НИУ ВШЭ Сергей Смирнов:

– Я думаю, что никто, включая г-на Кудрина, не даст голову на отсечение, что будет происходить ровно через год у нас в России, да и вообще в мире. Но я полностью согласен с тем, что сейчас мы не переживаем какие-то глубокие стадии кризиса в мировом масштабе, однако присутствует такое явление, которое в экономике называется волатильностью: волатильность фондовых рынков, курсов национальных валют. Вы сами наверняка видите, что у нас творится с соотношением доллара к рублю, рубля к доллару или рубля к евро: колебания на 30-60 копеек в день. Такого мы давно уже не видели, все было более-менее спокойно. Сам по себе аппарат прогнозирования учитывает лишь какие-то базовые, текущие вещи, а спрогнозировать нештатные воздействия практически не может, тем более на долгосрочную перспективу. Собственно, это было видно на примере кризиса 2008-2009 гг.

Стоит ли Евросоюзу кому-то помогать? Наверное, да, поскольку это – некий инстинкт самосохранения как с экономической, так, во многом, и с социальной точки зрения. Поскольку если случится «облом» в какой-то из стран Евросоюза, в той же Греции, то на самой идее европейской интеграции, на которую были затрачены достаточно большие деньги и политические усилия, можно будет ставить крест: в дальнейшем она не найдет последователей. Это – один из аспектов, почему надо помогать Греции. Второй сюжет – некая социальная составляющая, социальная компонента. Мы сами знаем, что с социальной точки зрения Европу в последнее время достаточно серьезно трясет: возьмите хотя бы последние беспорядки в Великобритании, в той же самой Греции, где, видимо, национальные компоненты не присутствуют, но присутствуют экономические. А в стабильности внутри этой страны заинтересованы не только греки. Вообще лучше жить, когда не стреляют и когда сохраняются человеческие жизни, а иначе зачем тогда вообще жить всем вместе на этой планете?

Другое дело, что, наверное, сами формы этой помощи должны быть абсолютно разные. Честно говоря, мне понравилась одна идея, которую реализовали в той же Греции, если не ошибаюсь: тамошние чиновники отдали свою месячную зарплату на ликвидацию бюджетного дефицита. И, на мой взгляд, подобные нестандартные вещи, когда действительно надо в чем-то делиться в интересах самосохранения, должны быть непременно. Понятно, что тот же имущественный налог – это, конечно же, очень важная мера, которая способствует в т. ч. и социальной стабильности в обществе.

Возьмем, скажем, только что опубликованные Мосгорстатом сведения, согласно которым разница в уровне доходов на душу населения 10% наиболее обеспеченных и 10% самых бедных составляет 27,5 раза. В таких условиях не вводить имущественный налог далее уже просто невозможно. От имущества ты не открестишься. Ты можешь распределять его по родственникам сколько угодно, но тогда налог будут платить они. И это – один из важных инструментов по преодолению кризиса.

Что касается самой диагностики мировой экономики, которую озвучил Кудрин, то, как мне кажется, в силу своего положения он просто должен подстраховываться. Минфин дает мрачные прогнозы гораздо чаще, чем Минэкономразвития, что обусловлено природой их деятельности. Все же Минфин работает с финансами. Безусловно, Центробанку необходимо проводить независимую политику. Центробанк в любой нормальной рыночной экономике – структура, независимая от правительства. Более того, он нередко с ним конфликтует, потому что у Центробанка любой страны более взвешенный взгляд на вещи, чем у правительства: он прекрасно знает свои резервы и возможности влияния на курс национальной валюты, корректирует ставку рефинансирования, соотносясь с избытком или недостачей кредитных ресурсов.

– Действительно ли российскому правительству предстоит принимать «непопулярные меры»? Какие, например?

– Я прежде всего убежден, что вынужденные непопулярные меры правительства должны быть обоюдоострыми, т. е. касаться, например, не только работников, но и работодателей, должны касаться всех слоев, а не лишь самых обездоленных. В конце концов, мы – одно государство, и нужно уметь жертвовать в чьих-то интересах, чтобы не было никаких социальных революционных катаклизмов. Неизбежно приходится иногда в чем-то наступать на горло собственной песне.

О том, чтобы тормозить рост пенсий, не может быть и речи, да на это никто и не пойдет, тем более что за последний год они, как мы знаем, в реальном исчислении снизились. И ближайшая их индексация – мера реально необходимая. Что же касается имущественного налога – думаю, что большая часть населения его воспримет все же с серьезным удовлетворением, а вот повышение страховых взносов на сравнительно высокие заработные платы – это, на мой взгляд, абсолютно непопулярная и неоднозначная мера. Тот же имущественный налог вполне сам по себе мог бы компенсировать потери Пенсионного фонда.

Социальные выплаты нужно дифференцировать в зависимости от уровня доходов населения, от уровня благосостояния конкретных домохозяйств, тогда часть получателей можно вывести за их рамки. Ну согласитесь, зачем детские пособия Роману Абрамовичу? И вот за счет такой дифференциации можно повышать выплаты тем, кто в них реально нуждается.