Мединский хочет похоронить Ленина «культурно»
Пока что нового министра культуры Владимира Мединского можно с полным основанием назвать самым ярким из членов новорожденного российского правительства. Владимир Ростиславович как будто поставил перед собой цель – переломить сложившийся нынче образ его ведомства как самого «тишайшего», камерного. И это, надо признать, ему удалось с лихвой.
На самом деле «новая» инициатива Мединского не так уж и нова. Он и раньше неоднократно в своих комментариях ратовал за захоронение вождя мирового пролетариата, чем шел вразрез с «генеральной линией» Кремля, сводившейся к незатейливому тезису: независимо от личности Ульянова-Ленина вопрос не поднимать, не баламутить умы, «не раскачивать лодку». В общем, не покушаться на стабильность. КПРФ со товарищи немедленно осаживали поборников выноса тела, более индифферентные к красной идеологии спикеры изображали недоумение: у страны, мол, и более серьезных проблем выше крыши.
Но теперь от высказываний на эту тему просто так не отмахнешься. Случай уникальный и исторический: впервые за все время пребывания Владимира Ильича в Мавзолее у кремлевских стен сама идея выноса тела была озвучена на уровне главы министерства. Отдельный, конечно, вопрос, насколько весомы слова Владимира Мединского, однако они как минимум стоят того, чтобы сама дискуссия по принятию или непринятию «решения века» началась. Неловко ведь получится, если министерская инициатива просто утонет в вале праздных публикаций. Так что, выдав на-гора уже второе за какую-то неделю громкое заявление, касающееся пересмотра советской идиоматики, Владимир Ростиславович сознательно обрек себя на два варианта: войти в историю как министр, инициировавший захоронение Владимира Ленина, либо как ярчайший демагог, слова которого ярки и громки, но тем лишь откровеннее пусты.
Постоянные эксперты KM.RU в беседе с обозревателем портала представили свое отношение к инициативе нового министра культуры Владимира Мединского о выносе тела Ленина из Мавзолея и его захоронении.
Публицист, член научного совета Института русской цивилизации, известный историк русской консервативной мысли, кандидат исторических наук Михаил Смолин:
– Я думаю, что этот вопрос в принципе является знаковым в политическом плане – какую страну мы собираемся строить. Если мы строим некоммунистическую страну, то странно, что лидер мирового коммунизма лежит на центральной площади страны, где проходят какие-то знаковые события. Что касается захоронения самого тела – это совершенно естественно, и если речь идет о том, что нужно убрать некий знак с Красной площади, который связан с советским периодом нашей страны, – это тоже правильно, нужно завершить минувший этап.
Я бы убрал не только Ленина, но и сам Мавзолей, который, собственно, был построен не сам по себе, а как усыпальница. Таким образом, Красная площадь получила бы совершенно иную доминанту в лице стоящего на ней Собора.
Разница ведь в чем? Тело Ленина, которое находится на Красной площади, – это какая-то такая «ветхозаветная странность» в современном государстве Российская Федерация, это советский символ. А Ленин, захороненный на кладбище в Санкт-Петербурге, где упокоены его родственники, – это, как мне кажется, совершенно естественно.
Публицист, политолог, политконсультант Анатолий Вассерман:
– Насколько я могу судить, вопрос о возможном захоронении тела Владимира Ильича Ульянова не входит в компетенцию министерства культуры, и я могу рассматривать мнение Владимира Ростиславовича Мединского по этому вопросу только как мнение частного лица. В качестве частного лица он, полагаю, в данном случае неправ по нескольким причинам. Во-первых, я совершенно не вижу причин прерывать уникальный научный эксперимент, который хотя и имеет очень малое отношение к биологии, но, тем не менее, уже смог обогатить науку новыми знаниями.
Во-вторых, сам по себе Мавзолей спроектирован в полном соответствии с принятым в православной традиции форматом захоронения, а именно: тело размещено ниже уровня земли, непосредственно над телом не может даже случайно пройти ни один человек. Те же трибуны Мавзолея находятся значительно ближе к центру Красной площади, чем сам саркофаг.
Соответственно, с учетом всех факторов, я не вижу тут нарушения традиций, и Владимир Ильич Ульянов захоронен, кстати, в таком же соответствии с традицией, как и Николай Иванович Пирогов. Он, как известно, забальзамирован в склепе в своем имении под Винницей, куда так же регулярно ходят люди, смотреть на забальзамированное тело, и, более того, его бальзамирование восстанавливали те же специалисты, что работали и с телом Ульянова.
Что же касается сущности Мавзолея как символа определенного этапа нашей истории, то сам Владимир Ростиславович сделал очень многое для того, чтобы восстановить в стране понимание единства всей нашей истории и понимание того, что у нас нет оснований стыдиться какого бы то ни было ее этапа. Если даже сам он в силу каких-то своих пристрастий или предрассудков стыдится какого-то конкретного исторического периода, то это, на мой взгляд, вовсе не повод распространять свое мнение на весь народ, подталкивая к принятию решения, которое коснется всех.
Поэтому я думаю, что если этот вопрос будет вынесен на общественное обсуждение, то вряд ли большинство поддержит позицию министра. Я очень надеюсь, что и сам он не будет в дальнейшем инициировать это обсуждение, поскольку в других случаях он придерживается в высшей степени разумных и полезных убеждений, и мне бы очень не хотелось, чтобы таким односторонним шагом он дискредитировал бы свою позицию по другим вопросам.
