За клевету нужно сажать, а не штрафовать

Лишение свободы тяжко для всех: и для рабочего, и для олигарха. А штраф уничтожит первого и чуть обеднит второго

Клевета должна наказываться. И потому, что она мерзка, и потому, что растаптывает главное в человеке – его честь и достоинство. В российском УК, казалось бы, есть глава 17 – «Преступления против свободы, чести и достоинства личности». В ней есть статьи, карающие за похищение человека, за незаконное лишение его свободы, за торговлю людьми, за использование рабского труда, за незаконное помещение в психиатрический стационар.

За клевету наказывать нужно, и если за нее не будет наказывать закон, то люди, не утратившие честь, будут наказывать за нее без всякого закона. А за свою честь порядочные люди всегда готовы были пойти и на заключение, и на смерть. Желающие пусть пересмотрят фильм Говорухина «Ворошиловский стрелок».

Вопрос даже не в том, как именно наказывать. Вопрос в том, что если это – наказание по закону, то оно в равной степени должно наказывать всех граждан – вне зависимости от их пола, возраста, имущественного состояния и т. д.

Та система наказаний, которая принята сегодня, после замечательного голосования в Государственной Думе при возвращении в УК статьи за клевету, неверна именно тем, в чем иные видят ее достоинство.

Отказ (в ответ на соответствующие требования известной политической тенденции) от лишения свободы с переносом центра тяжести на доходящие до 5 млн руб. штрафы прежде всего означает отказ от принципа «равное право к разным людям».

Пять миллионов – почти астрономическая сумма для обычного человека, работающего по найму. Она тяжела для мелкого предпринимателя. И она достаточно безболезненна для главы корпорации, политического авантюриста, располагающего финансовой поддержкой элитных групп, и для человека, действующего в интересах иностранных государств.

5 млн руб. – это сегодня порядка $160 000. Обычному гражданину для его уплаты придется продать квартиру. Магнату – всего лишь выписать чек.

При состоянии в $2 млрд, которым располагают основные олигархические игроки российского политического поля, которые не пожалеют его десятой части для изменения власти в России, этой десятой части уже хватит на 1000 с лишним таких штрафов для выгораживания своих политических агентов, притом, что они участвуют в политической борьбе не в одиночку. А штрафы могут быть и значительно меньшими. Т. е. уже получается, что и виновные (или обвиненные) в клевете люди окажутся в неравном положении.

Реально клевета, конечно, используется сегодня как один из основных видов политической борьбы. Она является формой морального и информационного террора, которым можно расправляться с любым, кто окажется неугоден. При этом в настоящий момент есть три основных направления, три фронта политической борьбы.

Первый фронт – это борьба трудящихся против ущемляющих их права социально-экономических затей власти, борьба против всех тех нелепых и ущемляющих интересы работников инициатив власти – от ЕГЭ до вырубки заповедных парков, от навязывания стране вступления в ВТО до повышения коммунальных платежей.

Второй фронт – борьба правого крыла политической элиты и крупнейших финансовых группировок против нынешней же власти за свой доступ к управлению и ресурсам страны, против крупных социальных программ, которыми власть пытается решать проблемы развития и вопросы социального равновесия, социальной стабильности в обществе. Им нужна власть, которую они потеряли в 2000-е гг. Им нужна новая приватизация. Им нужно освобождение от висящей над ними угрозы государственного контроля.

Третий фронт – борьба вокруг вопросов суверенитета страны. С точки зрения тех или иных внешнеполитических конкурентов России нынешняя власть в мировой политике слишком неуступчива, слишком самостоятельна, слишком настаивает на защите своих внешнеполитических интересов и позиций, не соглашается на принятие диктата мировых центров силы.

И у них существует как разная потребность в использовании такого оружия борьбы, как клевета, так и разная возможность, по сути, откупаться от обвинения в ней, потому что наказание в виде штрафа в такой ситуации – это лишь тариф на откуп от наказания.

Осуждение по обвинению в клевете для работника, борющегося за свои права, будет означать для него утрату жилья и падение на дно общества. Для магната – мелкую трату по запланированной статье, выделенной на политическую борьбу против власти или информационную борьбу против конкурента либо неугодного министра.

Представителю первой группы, с одной стороны, клевета не нужна, потому что ему действительно достаточно лишь говорить правду, которая при желании может стать основой для его осуждения за клевету. И миллионные штрафы наказания по данной статье означают для него практически лишение его же конституционных прав на защиту своих интересов и борьбы за социальную справедливость.

Для второй группы клевета просто необходима, потому что честно говорить о настоящих целях их борьбы они не могут. Как только они признáются, что ведут борьбу против Путина не в защиту прав и свобод гражданина, а ради возможности добиться назначения нужного им человека в правительство или за право присвоить в рамках приватизации то или иное государственное предприятие, они лишат своих агентов надежд на любую поддержку в организуемом ими противостоянии, и за свои интересы они готовы платить. Потому что если, скажем, в результате борьбы им удастся приватизировать в свою пользу Роснефть – это окупит и не одну тысячу штрафов по клевете.

Третья группа заплатит и много больше. За то, чтобы Россия перестала противостоять попыткам вторжения в Сирию. За ее согласие на бомбардировку Ирана. За снижение цены на газ во внешних поставках... Даже правительство Украины заплатило бы сколько угодно штрафов ради согласия России на снижение цены на поставляемое сырье. США заплатят много больше.

Главное отличие наказания в виде пусть и миллионных штрафов от лишения свободы в том, что лишение свободы тяжко для всех. Т. е. право выступает в одном виде и для рабочего, и для олигарха, и для нанятого последним бывшего биржевого шантажиста. Штраф уничтожает первого и безболезнен для двух последних: одним – одна тяжесть наказания, другим – другая.

Первые таким образом просто лишаются возможности отстаивать свои права, вторые – просто вводятся в плановый расход.

Вот почему акцентировка, которую, оппонируя уголовному наказанию за клевету, делали политические представители второй и третьей групп, касалась именно обессмысливания наказания для их коллег и хозяев. Но, пойдя на их условия, власть обессмыслила именно то оружие, которое больше всего и было ей нужно – лишилась возможности использовать его против своих элитных противников и против тех, кто угрожает ей извне, против пытающихся ограничить суверенитет страны.

Она перенесла тяжесть угрозы применения этого оружия против тех, кто на сегодня угрожает ей меньше всего и уж, во всяком случае, не угрожает стране. Зато дала возможность использовать эту же статью второй группе – крупным собственникам и работодателям, но уже для подавления борьбы трудовых низов общества за свои интересы.