Лучший способ победить коррупцию – вернуть конфискацию?

Формально она существует и сейчас, но в своем советском варианте была бы гораздо эффективнее

Российские капиталы продолжают бежать за рубеж. Не секрет, что многие из них нажиты преступным путем. Вернуть их обратно могла бы полномасштабная конфискация имущества преступников, которую следует опять прописать в законодательстве, считает глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин, заявивший об этом на вчерашней расширенной коллегии ведомства.

Бастрыкин пришел к выводу, что бегство капиталов нельзя объяснить одной лишь экономической ситуацией. Во многих случаях она ни при чем: из страны просто выводят наворованное. «Сопоставление объемов выведенных из России капиталов с размерами ущерба, причиненного коррупционными и финансовыми преступлениями, свидетельствует, что бегство капиталов во многом объясняется не ситуацией в российской экономике», – заявил он. Об этом же косвенно говорит и перечень стран, куда направляются беглые деньги: это отнюдь не бурно развивающиеся и инвестиционно привлекательные, а тихие заводи с мутной водой. Точнее говоря, страны офшорной юрисдикции «с низким уровнем прозрачности».

Конфискация поможет нам бороться с этим явлением, говорит Бастрыкин, она способствовала бы «обеспечению репатриации капитала, нажитого преступным путем и выведенного за рубеж».

Также с этой целью, считает глава СК, не мешало бы создать финансовую полицию. До сих пор одной из проблем, которая препятствует эффективной борьбе с незаконным вывозом капиталов, является несовершенство информационных систем выявления источников преступных доходов. Сейчас в стране существует Росфинмониторинг, который еще называют «финансовой разведкой», но это несколько не то. В большей степени он является информационно-аналитическим органом и не имеет возможности проводить оперативно-розыскные мероприятия. По этой причине материалов, поступающих от Росфинмониторинга, часто недостаточно для возбуждения уголовных дел.

«Нами предлагалось и предлагается создать качественно новый государственный орган. Его можно назвать финансовой полицией или как-то иначе, в компетенцию которого можно было бы включить функции финансовой разведки, а также заявления преступлений посредством оперативно-розыскной деятельности», – обосновал идею Бастрыкин.

А чтобы не разворовывали бюджет, финансовую полицию можно было бы наделить полномочиями внешнего контроля за использованием бюджетных средств и государственного имущества, считает глава СК. «Как показывают уголовные дела о хищении имущества Минобороны, основным обстоятельством этого стала недостаточно эффективная работа подразделений Минобороны, осуществляющих функции контроля за расходованием бюджетных средств», – подчеркнул Бастрыкин.

Вообще крупные федеральные ведомства не должны единолично контролировать сами себя в расходовании бюджетных средств, считает Бастрыкин; ничего хорошего из этого не получается, и скандал вокруг Минобороны тому доказательство. «Анализ следственной практики говорит, что эта проблема носит универсальный характер. Подчиненность и подконтрольность подобного рода подразделений руководству ведомств не позволяют эффективно решать стоящие перед такими подразделениями задачи», – дипломатично говорит он.

По его мнению, «функции внутреннего контроля за расходованием бюджетных средств и распоряжением государственным имуществом должны в перспективе быть исключены в подавляющем большинстве органов власти и местного самоуправления, а также в государственных и муниципальных предприятиях, учреждениях и организациях».

Еще одно нововведение, которое предлагает глава СК, – введение уголовной ответственности для юридических лиц. Разумеется, эта мера будет применима не к маленьким фирмочкам и фирмешкам, которые прыгают, словно блохи, а только к очень крупным публичным компаниям, не зависящим от воли одного человека – собственника: «Мы полагаем, это позволит не только бороться с таким явлением, как преступность корпораций, но и обеспечить репатриацию капиталов, нажитых преступным путем на территории России и легализованных за рубежом».

По словам Бастрыкина, такая ответственность есть в странах Западной Европы – Германии, Швеции, Швейцарии, а также США и других. «Сегодня не только физические лица должны привлекаться к уголовной ответственности, а тем более когда они скрылись, но есть юридическое лицо», – отметил он.

На коллегии СКР присутствовал и руководитель Администрации Президента Сергей Иванов, пишет «Взгляд». Он потребовал большей результативности и профессионализма от самих следователей в деле наказания коррупционеров. Еще он предупредил, что неприкасаемых для Следственного комитета нет и бороться с коррупцией надо «решительно, без оглядки на чины и звания».

За возврат конфискации Иванов высказывался еще прошлой осенью, напоминает газета. «Было бы очень хорошо, когда такие преступления заканчивались бы не только судебным приговором, но и конфискацией всего имущества, нажитого преступным путем. Вот когда люди это увидят, я думаю, после этого вопросов, как относится власть к коррупции, уже не будет», – сказал он тогда.

Эксперты тем временем обращают внимание, что хотя одно время конфискация действительно была исключена из УК РФ, но с 2006 года это понятие было возвращено в кодекс, правда, не в виде отдельного вида наказания, как раньше, а в качестве «иной меры уголовно-правового характера».

«Сейчас как раз и разрешена конфискация только того имущества и средств, которые получены в результате совершения преступления», – объяснил глава юрслужбы КПРФ Вадим Соловьев. То есть следователям необходимо доказывать преступные источники нажитого добра, а это, по его словам, приводит к тому, что «конфисковать особо много не получается – одни слезы».

Первый зампред Комитета Госдумы по экономической политике Михаил Емельянов («Справедливая Россия») опасается, что силовики будут понимать конфискацию расширенно: «Режим развивается в сторону репрессий, и застрельщиками выступают руководители силовых структур. Один высказывается за смертную казнь, другой, как мы видим, – за глобальную конфискацию».

Конфискация имущества в свое время была отменена именно усилиями «Единой России» – как раз потому, что наличие этого института «очень сильно обессмысливает экономическую преступность», напоминает глава Института проблем глобализации Михаил Делягин: «Без конфискации имущества бороться с экономической преступностью невозможно, потому что человека посадят, а имущество его останется».

Выходит, сколько ни думай, а лучше конфискации в борьбе с коррупцией ничего не придумаешь. Все новое – хорошо забытое старое.