СССР берет запоздалый реванш в битве за умы
Сложно сказать, почему Левада-центр решил этой весной провести опрос об отношении граждан России к «Пражской весне» 1968 года. Может быть, в связи с 45-летием этих событий; может быть, просто потому, что весна. Но данные социологи получили интересные. Хотя, демонстрируя свои политические пристрастия, они использовали термин «Пражская весна» без кавычек.
Что интересно в первую очередь? По сравнению с опросом 2008 года число что-либо знающих об этих событиях увеличилось – с 45 до 50%, что, казалось бы, выглядит странно: событие отнюдь не первостепенное, актуальность его не очевидна, а информированность растет. Значит, что-то в этой теме вызывает интерес у общества. Правда, интерес скорее латентный, потому что число считающих, что они знают, что именно тогда происходило, стало ниже, число читавших об этом выросло, равно как и количество «что-то слышавших». То есть идет своего рода мягкое, фоновое ознакомление: людей это не особенно интересует специально, но они оказываются восприимчивы к стихийному восприятию сведений о данном событии. Во многих случаях именно это приводит к переосмыслению тех или иных событий.
Левадовцы, задавая вопрос «Как Вы считаете, что тогда происходило в Чехословакии?», предложили пять основных трактовок событий 1968 года: 1) восстание народа против режима, навязанного Советским Союзом; 2) попытка антисоветских и ревизионистских сил в руководстве ЧССР произвести переворот и оторвать страну от социалистического лагеря; 3) подрывная акция западных стран, попытка расколоть социалистические страны; 4) попытка демократического обновления социализма; 5) стихийные выступления несознательных и дезориентированных масс против коммунистического руководства ЧССР.
Строго говоря, определение формулировок не безупречно: вторая, третья и пятая либо не различаются по сути между собой, либо отражают разные стороны одного и того же. Почему так сделали специалисты Левада-центра – знают только они, но обычно представление разных сущностных позиций разным числом формулировок (желаемое для составителя вопросника – меньшим, нежелаемое – большим) позволяет раздробить нежелаемую позицию и превратить ее сторонников в набор меньшинств, а желаемую – по возможности консолидировать, сделав если не абсолютным, то относительным большинством.
В опросник, по сути, заложены не пять, а две позиции: просоветская (вторая, третья и пятая формулировки) и антисоветская (первая и четвертая). Понятно, какой из них сочувствуют сотрудники Левада-центра.
Что же получилось в итоге? Как изменилось мнение народа за пять лет с момента последнего опроса на эту тему? Число выбравших первую формулировку сократилось с 31 до 27%, вторую – выросло с 15 до 27%, третью – с 13 до 16%; четвертую – уменьшилось с 14 до 18%, пятую – те же 4%, что и в 2008 году. Таким образом, четко видно, что число просоветских ответов растет, число антисоветских – снижается.
Особенно явно это видно по изменению динамики показателей двух наиболее четко идеологически окрашенных в этом отношении формулировок. С одной стороны («попытка антисоветских и ревизионистских сил в руководстве ЧССР произвести переворот и оторвать страну от социалистического лагеря») наблюдаем рост почти вдвое – с 15 до 27%, и с другой стороны («попытка демократического обновления социализма») фиксируем практически тоже двукратное падение – с 14 до 8%.
В целом, если в 2008 году совокупность антисоветских ответов набирала 45%, а просоветских – 32%, то на сегодня конфигурация предпочтений поменялась почти диаметрально: антисоветские ответы дают 35%, просоветские – 51%, то есть просоветская позиция по этому событию разделяется теперь большинством общества.
Отметим, что эта тенденция подтверждается и ответами, которые россияне дали на еще один вопрос, заданный социологами: «Как Вы расцениваете введение советских войск и войск стран Варшавского договора в Чехословакию в 1968 году?» Было предложено выбрать из трех вариантов: 1) это был ответ на просьбу здоровых сил в руководстве Чехословакии; 2) это была акция подавления народного движения против социализма и устрашения возможной оппозиции в других соцстранах; 3) это была попытка любыми средствами сохранить Чехословакию в социалистическом лагере. По результатам опроса за идеологически близкие первый и третий варианты высказались 15 и 36% россиян соответственно (то есть в сумме опять-таки 51%), а за второй – 31% опрошенных. Хотя формулировка этого пункта была не вполне корректна и в достаточной степени манипулятивна, поскольку в ней совмещены оценочно очень различные, частью даже противоположные вещи. Но и эта манипуляция левадовцам не помогла.
Итак, мы наблюдаем и можем констатировать, что происходит некий постепенный и медленный, но все же, очевидно, необратимый процесс переосмысления советского прошлого и отказа от его однозначно негативной оценки. Почему именно так стало в последние годы меняться отношение граждан страны к тем событиям – вопрос отдельный, но процесс этот идет.
Возвращаясь же к событиям 1968 года в Чехословакии, нужно отметить, что у нас недостаточно информации для того, чтобы достоверно судить о том, как советское общество на самом деле отнеслось тогда к вводу войск в эту страну. Да, мы знаем, что антисоветские группы были в истерике, а многие наивные «шестидесятники» – в шоке от столкновения с реалиями жизни, поскольку они искренне думали, что в Чехословакии действительно «обновляют социализм». Особо же экзальтированные особи, в основном из числа тех, кто причислял себя к «правозащитникам» и «диссидентам», пытались использовать это событие для собственного пиар-шоу на Красной площади. Причем после горбачевского переворота было принято объявлять, что именно эти люди тогда выразили мнение всего общества относительно чехословацких событий, хотя эти голословные утверждения, разумеется, ничем не подтверждены.
Так или иначе, повторимся, динамика последних лет такая, какая она есть: все больше людей разделяют просоветскую оценку тех событий. Почему? Может быть, потому, что они посмотрели на подобие «Пражской весны», устроенное на Болотной площади. Может быть, потому, что давно уже поняли, к чему приводят подобные «обновления», на примере тех же последствий перестройки, которые им пришлось пережить. Тот же Левада-центр, кстати, недавно привел последние данные и об отношении граждан России к горбачевскому «детищу». Так вот: даже по сравнению с декабрем 2011 года число оценивающих перестройку скорее положительно сократилось с 21 до 16%, а вот количество оценивающих ее отрицательно выросло с 56 до 66%. Судите, как говорится, сами.
О том, как именно развивались события в Чехословакии в 1968 году, можно, конечно, вспоминать отдельно. А вот чем бы все это закончилось, не вмешайся тогда Советский Союз, можно очень даже хорошо представить, причем как на нашем собственном опыте 1990-х годов, так и на трагическом примере Югославии или Ливии. Но тогда Советский Союз вмешался, и трагедии не произошло, а вот вмешиваться в 1991 году было уже некому. И произошла трагедия, последствия которой мы расхлебываем до сих пор.