Дерусификация Белоруссии завершится полным успехом

Лукашенко совершает ошибку, способную полностью перечеркнуть все его достижения

В белорусском Витебске будет установлен памятник литовскому князю Ольгерду. Появление этого памятника станет очередным шагом белорусского официоза по увековечиванию памяти правителей и вельмож Великого княжества Литовского и Речи Посполитой и их актуализации в качестве «белорусских национальных героев».

За последние годы белорусские власти существенно продвинулись в этой области. В республике действует программа по реставрации замков польско-литовской знати, представители которой с легкой руки местных «белорусизаторов» причисляются к никогда не существовавшей «белорусской шляхте». Один из этих замков, родовое имение князей Радзивиллов в Несвиже, уже принимает экскурсии и балы, на которых, кстати, с охотой выступают звезды российской эстрады. В республике был объявлен конкурс на создание эскиза памятника еще одному правителю ВКЛ – Миндовгу, при этом монумент в честь князя Витовта появился в Белоруссии еще в 2010 году.

Кроме того, в 2012 году минский официоз открыто отказался признать войну 1812 года Отечественной для белорусов. По мнению историков из Национальной академии наук, эту войну следует обозначать как «русско-французскую», причем дальше оценки колеблются: одни просто считают, что в 1812 году белорусы оказались «между двух огней», другие же вообще утверждают, что симпатии белорусского населения находились на стороне рафинированного европейца Наполеона Бонапарта. Так или иначе, белорусские чиновники отказываются называть эту войну «Отечественной», и при этом в Белоруссии проходят торжественные мероприятия с участием представителей французской дипмиссии и потомка Бонапарта Шарля Наполеона, в ходе которых белорусские и французские чиновники произносят множество витиеватых фраз о том, что годовщина вторжения наполеоновской армии в пределы исторической России должна напоминать нам о необходимости скорейшего строительства «общеевропейского дома».

Перечислять подобные акции можно еще долго, однако случай с памятником Ольгерду явно стоит особняком. Во-первых, его планируется установить напротив православного храма. Ольгерд считается непосредственным виновником гибели трех литовских великомучеников – Антония, Иоанна и Евстафия, поэтому появление монумента именно в этом месте вызвало резкое неприятие православной общественности Витебска. Во-вторых, ранее в городе планировалось установить памятники Александру Невскому и княгине Ольге, которая, по преданию, и основала Витебск. Более того, по словам белорусского писателя Андрея Геращенко, глава витебского облисполкома Александр Косинец в 2009 году лично обещал Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, что эти памятники появятся в городе в ближайшее время. Однако сейчас городские власти четко дают понять, что никаких новых памятников, кроме монумента Ольгерду, устанавливать не планируется.

У многих «имперских патриотов» российского производства плохо укладывается в голове, каким образом в Белоруссии, где у власти находится персоналистский режим Александра Лукашенко, на которого замыкается принятие всех принципиальных политических решений, может происходить историческая и культурная дерусификация. Поэтому данные деятели очень часто склонны либо преуменьшать значение подобных действий, либо оправдывать Лукашенко, утверждая, что он попросту не в курсе того, что творится у него в сфере культуры, ну, или, по крайней мере, серьезно недооценивает эти процессы.

На самом деле все объясняется несколько проще: идеей фикс для Лукашенко является «суверенитет». Белоруссия в его понимании существует в кольце угроз. В такой ситуации белорусский лидер, с посторонней помощью или без нее, пришел к тому, что с точки зрения этого самого «суверенитета», который, к сожалению, имеет мало общего с реальной независимостью, Ольгерд предпочтительнее Александра Невского. И если раньше белорусские оппозиционеры спорили с литовскими историками о том, чьим государством являлось ВКЛ, литовским или «белорусским» (о том, знал ли кто-либо из жителей этого государства о своем «белорусском» происхождении, история умалчивает), то теперь к этому спору, абсурдному в самой своей сути, все чаще присоединяются и представители официальной белорусской исторической науки.

Однако и сторонники «белорусизации», и ее противники склонны игнорировать один простой факт, на корню перечеркивающий все усилия идеологов местного национализма: белорусская экономика деградирует. Все основные макроэкономические показатели падают. Товарооборот со странами ЕС, куда Белоруссия традиционно экспортирует нефтепродукты, с начала текущего года снизился на 26%, общий экспорт уменьшился на 42% – прежде всего благодаря завершению «растворительно-разбавительной» авантюры. Покупательная способность белорусских товаров на мировых рынках, и без того низкая, продолжает уменьшаться. Воспетая белорусскими госидеологами «производящая экономика» производит в основном затоваривание складов.

В этих условиях противники «белорусизации» и «литвинизации» могут быть спокойны: она завершится полным успехом ровно тогда, когда очередная волна мирового экономического кризиса попросту сметет Белоруссию сначала с экономической, а потом – и политической карты мира. Становиться гордым литвином, глядя, как все вокруг погружается в хаос, осознавать себя потомком польских шляхтичей, понимая, что уже сегодня вечером, возможно, будет нечего есть, хоть и романтично, но достаточно затруднительно. А если еще и представить, что в этих условиях белорусское руководство в качестве единственного способа пополнить казну решится на тотальную приватизацию, то судьба новоиспеченного «государства-наследника ВКЛ» представляется совсем удручающей.

Как показывает практика, антирусский национализм еще никому не принес реальной пользы. В этом плане Лукашенко, изначально сделавший ставку на союз с Россией и добившись впечатляющих результатов в области восстановления белорусской экономики, теперь, возвращаясь к националистическим сценариям девяностых годов, совершает ошибку, способную полностью перечеркнуть все его предыдущие достижения. При этом белорусский лидер мог бы серьезно повысить свой внешнеполитический статус (а Лукашенко уже давно об этом мечтает), попытавшись реализовать кардинально иной проект. Белоруссия могла бы стать не очередной «не-Россией», а именно что единственной настоящей Россией, Россией славянской, Россией русско-европейской, обозначив себя как явную противоположность современной РФ, чьи власти склонны категорически отрицать русскую суть Российского государства. Через это Александр Лукашенко смог бы не только вернуть симпатии своих былых сторонников внутри РФ, утерянные во второй половине нулевых, но и приобрести множество новых последователей. Русские националисты, число которых неуклонно растет, вновь увидели бы в Лукашенко идеал политического лидера.

Однако этого не будет. Александр Лукашенко, классический самодержавный правитель вчерашнего дня, стремительно теряет связь с днем сегодняшним. Это хорошо объясняет явное возвращение Белоруссии к националистическим идеологемам девяностых. Проблема в том, что в эти самые девяностые нельзя вернуться частично. Возвращение туда в культуре и политике автоматом повлечет и возвращение к тогдашней экономической ситуации. Насколько это понравится белорусским националистам, как из оппозиционных, так и из властных кругов, мы имеем все шансы узнать в самом недалеком будущем.