Путин дал отмашку на искоренение «иностранных агентов». Из закона об НКО

Спорный термин решено заменить на более нейтральный, но отражающий реальность

Недалек тот день, когда в России среди некоммерческих организаций не останется ни одного «иностранного агента». Их не эвакуируют с людьми и скарбом за Полярный круг в опечатанных товарняках, работников таких НКО не поставят до единого к стенке; в конце концов, эти организации не уничтожат юридически. Просто из самого закона об НКО Кремль, по-видимому, решился убрать главную фразу раздора: самого термина «иностранный агент» в нем больше не будет.

Будет некое другое определение, более нейтральное и не вызывающее определенного «дежавю». Именно они, проклятые и неуместные ассоциации со шпионажем, так ранили душу некоммерческим общественникам. Наверное, к искреннему недоумению Кремля: тамошние «решатели» ведь искренне были уверены, что представители несистемного креативного класса не должны будут обидеться на такое определение – формально сухое и беспристрастное. Да и их аудитория вроде не должна испытать острого несварения, узнав, что почитаемая ими та или иная организация – иностранный агент. Не комплексует же Валерия Ильинична Новодворская от того, что ее в народе почитают едва ли не за «американского ястреба» – настолько откровенны ее суждения о пути, по которому должна идти России, выдавливая по пути из себя рабство.

А представители НКО возроптали: что это еще за обзывалки? Что за издевательства? Зачем равнять нас со шпионами и предателями?! Пошли массовые декларации: такое-то НКО отказывается признавать себя «иностранным агентом». И даже Московская Хельсинкская группа, глава которой Людмила Алексеева сперва объявила о готовности зарегистрировать свою организацию в соответствии с новым законом, позже в корне изменила решение. Государство в ответ начало лютовать, углубилось в розыски иностранных агентов среди организаций некоммерческого профиля. Если гора сама не идет к Мухаммеду, то Мухаммед не гордый – сам придет и все найдет.

Тут-то и споткнулась бюрократия, вызвав из доброй народной памяти образы Салтыкова-Щедрина и Зощенко. Так, не далее как в начале мая иностранным шпи... простите, агентом был на официальном уровне признан дальневосточный журавлиный заповедник. Ну, так совпало, что организация некоммерческая, а деньги из-за рубежа журавлям поступали. А то, что на выходе получился откровенный бред, «инспекторы» поняли не сразу. Пришлось Минюсту с прискорбным видом а-ля «ну, мы тут... это... нечаянно» отыгрывать назад. Но ведь делали-то и правда по закону – прямо по написанному. Кого ж винить, что его текст оказался таким прямолинейным? Причем его прямота вовсе не отменила безграничной размытости понятия «политическая деятельность». По идее, «иностранным агентом» могло являться только то НКО, которое эту самую деятельность проводит. Сложно сказать, насколько разбираются политики в страшном диагнозе «муковисцидоз», но в апреле этого года некоммерческую организацию, которая помогает тем, кому поставлен такой диагноз, истринские прокуроры также потребовали признать иностранным агентом. И ведь даже не запнулись. Вот и гадай, что это – банальное слабоумие или чрезмерное служебное рвение. А больные дети... да проживут, им-то какая разница...

Теперь же главный российский омбудсмен Михаил Федотов предложил вроде бы компромиссную формулировку: «Некоммерческая организация, финансируемая из иностранных источников». С одной стороны, суть принятого закона не меняется в корне, но и регистрировать НКО под такой формулировкой можно не кривя душой, не терзаясь, поймут ли тебя в народе или не поймут. Конечно, снова будут нюансы, без них никак. Надо ли сомневаться, что кремлевский вариант поправок в итоге окажется для «иностранных агентов» обидным, хотя и без ассоциаций. Но ведь не отказываться от идеи совсем! Иначе зачем такой закон нужно было в принципе принимать?

Кажется, ответа на этот вопрос его авторы боятся куда сильнее, чем НКО – получить клише «иностранного агента».

В беседе с обозревателем KM.RU известный публицист и философ, председатель совета Национально-демократической партии Константин Крылов предположил, что согласие Путина изъять из правового оборота термин «иностранный агент» – не экспромт, а продуманное стратегическое решение:

– Мы тут можем наблюдать пример, когда путинская власть предпринимает разумное (но строго с учетом своих интересов) действие. На самом деле мы ведь все прекрасно понимаем, что такие вот страшные законы об НКО были в свое время призваны напугать совершенно определенных людей, которых Кремль явно недолюбливает. И люди эти испугались. Они начали метаться в панике, громогласно причитая: «Как же с этим жить дальше?»

И вот Путин наконец-то насладился этим зрелищем и, очевидно, рассудил, что с его стороны было бы неразумным и далее настаивать именно на таком варианте закона, что можно слегка его смягчить и тем самым снискать себе репутацию не такого уж кровожадного, а в чем-то даже мудрого и благородного правителя, который хотя и может напугать, но меру знает.

Впрочем, еще посмотрим, конечно, как дальше развернутся события. Но с точки зрения абстрактного государственного мышления Путин ведет себя совершенно адекватно. Никколо Макиавелли в своей известной книге «Государь» ровно так и рекомендует поступать правителям: сперва решительно и жестко вводить целый пакет карательных мер, а потом понемногу, постепенно их смягчать, всякий раз тем самым вызывая у своих оппонентов приступы судорожной благодарности. Это действительно очень разумный совет, и Путин ему, судя по всему, последовал.

– Но ведь «метания» у оппозиции вызвал не только закон об НКО, как мы прекрасно знаем, но и другие...

– Разумеется! Причем хочу заметить, что все они к настоящему моменту отнюдь не отменены, и не факт, что будут хотя бы усовершенствованны, но, во всяком случае, несколько обнадеживающих жестов Путин, если он – разумный политик, наверняка сделает. Я не уверен при этом, насколько далеко он в принципе готов зайти по части поблажек. Я не думаю, что Кремль отыграет назад все непопулярные правовые нововведения, это совершенно исключено, но что-то отыграть назад он вполне может. И поверьте мне, каждый такой шаг будет рассматриваться оппозицией в той или иной мере оптимистично.

– Нет ли здесь «заботливого» влияния Запада? Как-то интересно принципиальное согласие Путина смягчить закон об НКО совпало с разговорами об отмене виз, с продекларированным некоторыми европарламентариями желанием составить для России «список Магнитского – 2»... Быть может, в Кремле просто всерьез опасались определенных последствий?

– Не знаю, каких последствий лично он мог в данном случае испугаться, хотя, конечно, возможно и то, что мы действительно наблюдаем процесс некоего торга с Западом. Но все же я не думаю, что данный фактор (если он вообще имеет место) может быть сколько-нибудь значим. Если бы европейцы действительно хотели помочь российской оппозиции – они бы ей помогли и раньше, и более внятно. Так что влияние извне в вопросе смягчения закона об НКО можно теоретически считать возможным, но все же, исходя из нашей реальности, такая картина не кажется мне достаточно правдоподобной.