Не надо путать атеизм с ненавистью к своему народу
Прибытие в Москву православной реликвии «Дары волхвов» вызвало ажиотаж не только среди верующих. Многокилометровые очереди выстроились к храму Христа Спасителя. Десятки тысяч человек поклонились святыне за несколько дней.
Однако сам факт стечения верующих вызвал истерическую реакцию в либеральных СМИ. Посыпались стандартные разоблачения. Дескать, Дары не настоящие. Один известный политический комментатор в своем «Фейсбуке» сравнил верующих с «сурками». То есть скрыто называл их недочеловеками: ведь сурок – животное. Дескать, обеспокоенные сурки начинают бегать в преддверии кризиса. Судороги ненависти к народу и религии поистине удивительные.
Попробуем, однако, разобраться, почему к Дарам приходит столько народу и вообще в чем смысл пребывания в Москве православных святынь.
Напомню, что «Дары волхвов» – далеко не первая реликвия, которую привезли в Москву. Несколько лет назад в России побывал Пояс Богородицы, поклониться которому пришли в общей сложности несколько миллионов человек – не только в Москве, но и в России. Тогда ажиотаж был похож на нынешний, равно как и визг «прогрессивной и рукопожатой» прессы.
Тут прозорливый читатель скажет: вы что же, против атеизма? А я отвечу: да не атеизм это, а ненависть к нашему народу! Те же люди, которые истошно вопят против православия, охотно поклоняются собственным божествам. Но дело даже не в этом. Что происходит в очередях к православным святыням?
Поделюсь личным опытом. Я сам стоял однажды в подобной очереди. Правда, вела она не к святыне, а ко гробу скончавшегося Патриарха Алексия II. Людей было очень много. Я встал в очередь в 22:30, а побывал в храме Христа Спасителя, где был выставлен для прощания гроб с телом покойного, в четыре часа утра. Сразу же после этого в работе Храма был сделан перерыв. Спустя несколько часов состоялись похороны.
Вы спросите: при чем здесь покойный патриарх, ведь он не был святым? Его тело не является объектом поклонения в религиозном смысле. Он – обычный человек, хоть и высокопоставленный. При этом Алексий II не был гением, не был великим церковным администратором, не был сколь-нибудь крупной политической фигурой. Он был патриархом, только и всего. Одним из многих. Рядовым патриархом.
Почему же к нему выстроилась такая очередь? Ведь почти никто не пришел на похороны Солженицына, которого считали моральным авторитетом и совестью нации. А ранее почти никто не явился на похороны Бориса Ельцина, хоть тот и был выдающимся государственным деятелем (пусть и с отрицательным знаком). Несмотря на рекламу и старания СМИ, поклониться первому президенту России пришли лишь несколько тысяч человек, что мало для огромной российской столицы.
Стоя в очереди к гробу Патриарха Алексия II, я не увидел вокруг себя никаких «православных фанатиков», никаких «сурков», бездумно тянущихся к «реликвии». В общем, никакого религиозного дурмана, о котором трубят в таких случаях СМИ. Много женщин средних лет, но много и молодых людей. Двигались перебежками, грелись чаем из ларьков (была зима).
Так что же всех объединяло? Сейчас, после длинного вступления, я попытаюсь объяснить.
Слава тебе, ибо ты дочитал до этих строк, о терпеливейший из читателей!
Было ощущение общности. Было ощущение важности происходящего. Было ощущение, что мы – народ. Вы скажете, что «ощущение» – это еще не аргумент. Но когда сотни, тысячи и миллионы людей чувствуют одно и то же, это является фактом, вне зависимости от того, научен ли этот факт или нет.
Дело в том, что народ – это не только земное собрание людей. Это союз людей со своими мертвыми. Народ – это союз живых людей и ушедших в рай святых. И – через святых – союз с Богом. То есть получается «сословное общество», где живущие играют роль простонародья, святые – аристократии, Бог – Царя.
Так вот, святыни, реликвии и церемонии создают народ в религиозном понимании этого слова, формируют единство, открывают связь со святыми и Богом. Ощущение этого, когда стоишь в очереди, очень сильное. И «стояние в очереди» воспринимается не как давка в советском магазине за колбасой, о чем поспешили заявить многие либеральные СМИ, а как аскетическая работа, как форма молитвы, если хотите. Как труд, который совершает человек ради своего и Божьего дела.
Эту религиозную работу, совершаемую сотнями тысяч, миллионами людей, ощущают не только они сами. Стоявшие в очереди к гробу Патриарха Алексия II говорили, что ночь прошла легко, «никто не устал». И это правда. Чувствуют это и либеральные СМИ. И потому – «веруют и трепещут».
Быть может, я не вполне точно описал вершащуюся религиозную мистерию, «скинию Бога с человеками», но происходит-то именно она. Люди чувствуют невидимый свет, невидимую благодать – и приходят именно к ней. Лишь потом происходит рационализация: «патриарх был хорошим человеком, важно почтить его память». Или: «как же не поклониться Поясу Богородицы, если вокруг него происходят чудеса?»
Чудо – это не когда женщина родила, поклонившись Поясу. Чудо – это само растворенное в воздухе ощущение общего единства и связи с Богом. Эгрегор является, сказали бы мистики. Но мы с вами – не мистики, мы так не скажем.
И не надо ругать либеральных журналистов. Они, подобно свинье из басни, способны видеть лишь лежащие под ногами желуди. Толпу, часами стоящую на холоде. Гоняющих толпу ментов. Толстых (а хотя бы и худых) важных священников. Чинуш, лезущих к святыням в порядке ВИП-очереди...
Но они не видят ветви дуба. Да и обычному человеку, как вы или я, доступен в лучшем случае шорох листьев. Но дуб – есть. Либеральный журналист скажет: «Желуди поддельные», хрюкнет в знак протеста и звонко застучит копытцами.
Но люди идут к дубу не за желудями. За шелестом листьев, за шумом ветвей, за легкой тенью зацепившего в кроне облака.
Это и есть народ. Это и есть религия, дорогие мои.
Не рассказывайте никому. Пусть это останется тайной.
