Юбилей «правителя распада»

85 лет со дня рождения Ельцина - повод еще раз поговорить о его роли в истории России

Сегодня, 1 февраля 2016 года, первому президенту Российской Федерации Борису Ельцину исполнилось бы 85 лет.

Родные его и друзья прольют в этот день слезу памяти - по дедушке, отцу, мужу и другу.

Но что вспомним мы о Борисе Николаевиче как о политике и президенте?

Вспомним и тоже всплакнем - Беловежские соглашения, «шоковая терапия», расстрел Белого Дома, шахтерские бунты, заживо гниющая деревня, пирамида МММ, залоговые аукционы, приватизация, челноки с турецким барахлом у Детского мира, сверженный Дзержинский, «да-да-нет-да»...

Но кто-то вспомнит и хорошее - конечно же, это в первую очередь те, кто в 90-е были полны сил, сумели применить коммерческий талант и которых Бог отвел от снайперской пули. И которые сегодня не могут накопленные миллионы конвертировать в пармезан с хамоном, а кто-то и слетать к любимым Альпам покататься на лыжах.

Они, правда, тоже не могут простить кое-чего (вернее, кое-кого) Борису Николаевичу.

Личность и дела первого президента современной России в беседе с обозревателем KM.RU оценили:

Публицист, главный редактор «Русской Народной Линии» Анатолий Степанов:

- Я считаю, что Ельцин – это трагическая фигура в русской истории. Окружение любило величать его «царем Борисом» и если мы вспомним русскую историю, то как раз нам на царей Борисов как-то и не везло.

И настоящий царь Борис Годунов и условный - Борис Ельцин - оказались трагическими фигурами русской истории, которые, быть может, как нынче принято выражаться, оказались «не в то время и не в том месте» - не в той стране и не в той эпохе.

Годунов при всех своих роковых ошибках был, конечно, крупным государственным деятелем, но и Бориса Ельцина нельзя назвать бездарностью. Он имел поистине звериную хватку во всем, что касалось власти. И трагедия его заключалась ровно в том, что, живя одной лишь страстью к власти, он оказался не в состоянии её, эту страсть, в полной мере реализовать.

Просто потому, что в силу самого механизма своего прихода во власть Ельцин изначально оказался человеком зависимым. Ему, формально обладающему всей полнотой власти, пришлось на деле всецело подчиняться воле Запада.

Я даже склонен считать, что именно это обстоятельство не в последнюю очередь объясняет и его пьянство. Так он переживал свою трагическую неспособность быть действительно полновластным правителем в силу тех обстоятельств, на которые повлиять он никак не мог.

Ельцина при этом можно назвать – глубоко русской фигурой, стоящей в одном ряду с хрестоматийными самодурами купцами, которые кутили напропалую, проматывали деньги, пьянствовали. Надо честно признать, что есть в русском характере в том числе и такая несозидательная черта, от которой не полезно было бы отмахиваться.

Плохого о Ельцине уже сказано достаточно. Понятно, что с него и после смерти никогда не будет снята ответственность за расстрел Верховного Совета. Именно он виноват в этом государственном преступлении, в пролитой крови жертв, точное число которых, кстати, до сих пор не установлено. Но надо при этом вспомнить и о том позитивном, что Ельцин принес в российский политический быт – например, он внедрил совершенно имперский механизм передачи власти, по сути вернул византийскую традицию.

Достаточно будет вспомнить о таком политологическом и политехническом феномене, нынче уже позабытом, как «семья» - он принял в неё Владимира Путина, он его в политическом смысле «усыновил» и затем передал ему власть. Выборы же стали всего лишь одним из элементов политтехнологии. Эта модель передачи власти явила собой образец «демократии по-русски».

И кто бы что ни говорил теперь, но такое вот «изобретение» ельцинской эпохи действительно позволяет нам сегодня сохранять преемственность передачи власти, не превращать столь ответственное дело в какой-то опасный аттракцион.

В целом же пока что очень трудно давать объективные оценки ельцинской эпохе – слишком недалеко мы пока что от неё ушли, еще горячи переживания от лихолетия 90-х, когда на наших глазах разваливалась страна. Совершенно точно можно охарактеризовать Ельцина как «правителя распада».

Писатель, публицист, автор бестселлеров «Почему Россия не Америка» и «Почему Америка наступает» Андрей Паршев:

- Как мы сейчас уже знаем, даже на Западе не было единого мнения насчёт того, что делать с Советским Союзом. Была по этому поводу серьезная дискуссия, на каком-то этапе превалировала позиция, что следует все же поддержать Горбачева и сохранить СССР в прежнем составе, но в серьезно реформированном виде. В частности, на этом настаивал Джордж Буш старший, позже назвавший разрушение СоветскоготСоюза в 1991-м году ошибкой.

Но, тем не менее, было сделано то, что сделано и Запад консолидировано поддержал те силы, которые разрушили СССР, в первую очередь Ельцина. И сегодня очевидно то, что все эти действия пошли, мягко говоря, не на пользу нашей стране, нашему политическому устройству и нашей экономике.

Конечно же, говоря о Ельцине невозможно не говорить о его конфликте с Верховным Советов в 1993-м году, который был разрешен предельно жестким образом - он был расстрелян танками. Тут надо сказать, что это событие оказалось поистине беспрецедентным в человеческой истории, хотя конфликты верховных правителей с законодателями встречались во все времена, не редкость они и сейчас.

С другой стороны, Ельцин все же не решился довести эту операцию до логического финала, здание не стёрли с лица земли, а главных героев обороны Белого Дома не уничтожили, хотя Запад вряд ли был бы особенно против и такого сценария, уж точно не пожурил бы. Тем не менее, какой-то ограничитель тогда сыграл – уж не знаю, правда, стоит ли за это хвалить Бориса Николаевича.

Можно также вспомнить немало деталей, которые на первый взгляд могут показаться незначительными, но они тем не менее довольно точно характеризуют стиль правления Бориса Ельцина. Например, он подписал закон о разрешении на владение оружием, где был пункт, прямо запрещающий таковое при наличии физических недостатков – в частности, при отсутствии пальцев на руке. Этот пункт был прямо прописан.

Но у самого Ельцина, как известно, была именно такая проблема, что, однако, не мешало ему хорошо стрелять. Как минимум, этот случай вполне красноречиво показывает, что Борис Николаевич далеко не всегда вникал в подписываемые им документы.