Евгений Арсюхин: Слушатели Радио «Комсомольская правда» - и наши заказчики, и наши цензоры

Радио «Комсомольская правда» начало свою работу в 2009 году. С 2015 года радиостанцию возглавил Евгений Арсюхин, успешный журналист, писатель (недавно вышел его роман «Медуза»)

О том, чем Радио «Комсомольская правда» отличается от других радиостанций подобного формата, о «звездном» коллективе, о значении слогана «РАДИО ВЫСОКОЙ ЭМОЦИИ» и о многом другом мы побеседовали с Евгением Арсюхиным — главным редактором Радио «Комсомольская правда».

Евгений Арсюхин, главный редактор Радио «Комсомольская правда»

- Чем Радио «Комсомольская правда» отличается от остальных «разговорных» радиостанций?

- Отсутствием цензуры, отсутствием заданности в подборе новостей и тем для наших материалов. Мы ориентируемся только на вкусы публики. Слушатели – и заказчик, и цензор для нас.

- Почему, учитывая разнообразие информации и достаточно высокий уровень контента, а также то, что Вы лично стали одним из самых цитируемых журналистов России,  Радио «Комсомольская правда» проигрывает в борьбе за аудиторию «Эху Москвы», «Говорит Москва», «РСН»?

- Мы меньше на рынке, нежели многие наши конкуренты. На радиорынке время, в течение которого существует проект, является критическим фактором. Также немаловажно, что у нас, к счастью, нет административного ресурса и неисчерпаемого источника бюджетных денег. Это затрудняет конкуренцию с госСМИ прямо сейчас, но дает нам шансы на победу в будущем – честный, неангажированный контент все равно побеждает.

- Не связано ли это с тем, что на Радио «Комсомольская правда» нет ни Доренко, ни Венедиктова?

- Никто в здравом уме не откажется от ведущего такого уровня, как Сергей Доренко, но журналисты «Комсомольской правды» - они же авторы и ведущие радио «Комсомольская правда» - очень круты, нереально круты. Это Виктор Баранец, Дмитрий Стешин, Александр Коц, Дарья Асламова, Александр Гришин, Андрей Баранов… Я могу еще долго перечислять. У нас звездный состав. Так что с этим все в порядке.

- Можно ли трактовать переход экс-помощницы Венедиктова Леси Рябцевой на Ваше Радио как попытку «переманить» аудиторию «Эха Москвы»?

- Нет. Я так быстро ответил «нет», потому что «переманить» - неправильное слово. Люди сами делают выбор. Люди хотят правды и свободы. И не хотят пропаганды. Я вижу, что наша аудитория растет (естественно, в том числе за счет аудитории конкурентов), поскольку ей нравится наш подход. С Лесей Рябцевой все проще. Она сильный ведущий, я рад, что она работает у нас.

- Когда Рябцева работала на «Эхо Москвы» ее обсуждали все. Сейчас про нее почти не слышно. Можно ли сказать, что Вы подобрали сбитого летчика? Чего Вы ожидали от Рябцевой? Оправдались ли ожидания?

- Когда вы говорите о профессионале, выражение «сбитый летчик» может сбить с толку. С таким же успехом можно сказать, что, если у писателя, хорошего писателя, давно нет новых книг, он – «сбитый летчик». Это выражение более-менее адекватно, если речь идет о пустышке, интернет-персонаже. Наскандалил – и о тебе все говорят, потом забыли. Леся не такова. Мы хотели получить с ее приходом новую стилистику – у нас так сложилось, что все на эмоции, на высокой интонации, а Леся привносит камерность. Ожидания оправдались.

- Планируете ли Вы звать к себе кого-то еще из «звезд» российского радио? Если планируете, то кого? Если нет, то почему? 

- Планируем, и очень многих, но я ничего больше не скажу.

- Ваш слоган - «РАДИО ВЫСОКОЙ ЭМОЦИИ». Оправдан ли он? Можно ли так говорить про информационную радиостанцию? Если да, то почему?

- Есть такой штамп, мол, «факты священны, комментарии свободны». Де-факто этот тезис никогда не выдерживался. Мир пока что не населен роботами. Люди, слушая выпуск новостей, испытывают эмоцию. Мы не делаем вид, что нам по барабану, мол, мы бездушные проводники информации, а вы там сами разбирайтесь. Мы вообще против лицемерия, и мы считаем, что пресловутая отстраненность журналиста – это лицемерие. Другое дело, что у нас на равных гостят в эфире люди абсолютно разных точек зрения. Но ставка на эмоцию, на вовлеченность слушателя – в любом случае остается.

- Включая Вашу радиостанцию, как правило, натыкаешься на спокойный разговор ведущего и какого-либо чиновника/политолога/эксперта. Где тот самый открытый микрофон, который Вы обещали обеспечить слушателям? Почему вопросы, которые задаются простыми людьми в эфире, не направлены на решение каких-то ярких проблем, которые могут быть интересны всем и давать общественный резонанс?   

- Вероятно, вы включали приемник во время, когда идут нишевые, специализированные программы (как правило, глубоко ночью) – про интернет, взаимоотношения мужчин-женщин и так далее. Но это небольшой сегмент эфира. Его львиная доля построена на звонках слушателей, на диалоге ведущего, гостя студии и слушателей. Две, три тысячи звонков в эфир за час – не предел для нас.

Я бы не согласился с тем, что вопросы, которые задают люди в эфире, не направлены на решение злободневных проблем. Вы, наверное, намекаете, что звонки цензурируются. Мы в эти игры не играем. Просто есть представление неких интеллигентов о том, что важно, и есть реальная важность событий. Кому-то покажется, что приключения членов карликовой партии – это дико интересно и занимательно, но у слушателей может быть другое мнение. Интеллигенция привыкла ворчать, что «народ не тот», «читатель-слушатель недостаточно культурен, не понимает». Если откровенно, понимать там особо нечего – все так называемые великие идеи и идеалы на поверку оказываются пустышками.

- Каковы планы на ближайшее будущее? Планируете ли Вы запускать какие-либо новые проекты? Если да, то какие?

- Мы за лето подкачаем мускулов, потому что лето – хорошее время делать всякие интересные штуки. Я не буду специально ничего делать к так называемому «новому сезону» (все эти сезоны – маркетологическая мантра, в которую в конце концов поверили сами ее творцы), мы просто будем удивлять каждый день.