«Украина: Как России победить в борьбе за сердца и разум?»

Доктор исторических наук Вардан Багдасарян оценивает причины россиефобии на Украине

Говорят, что современные украинские учебники истории отличаются воинствующим непрофессионализмом. С этим нельзя согласиться. В плане решения политических задач они очень профессиональны. Современная враждебная к России Украина является прямым результатом реализованного, долгосрочного исторического проекта. Возмущаются аморализмом всех – вероломного Запада, изменников русского мира, неонацистов – бандеровцев… Но что все это дает для принципиального изменения ситуации?

Необходимо выявить интегральную причину современной украинской россиефобии и далее уже целевым образом воздействовать на нее. И эта причина обнаруживается не в сфере экономики – выбор между российским газом и европейскими визами, а в гуманитарной сфере. Причина состоит в ломке исторического сознания украинского населения. Россия борьбу за историю фронтально проиграла. Она ее, по сути, и не вела. Скажу больше, она на историческом фронте воевала долгое время сама с собой.

Существуют разные уровни идентичности –этнический, национальный (в плане национального государства), цивилизационный. Очевидно, что для обоснования общности разных народов требуется обосновать их единство – по одному из параметров – этническому, национально-гражданскому, цивилизационно-ценностному. Для их разделения следует проделать прямо противоположную операцию.

В Российской империи великороссы и малороссы были объединены в рамках единого этноса – русские, что отражалось в том числе в переписи российского населения. Другим фактором единения являлось православие. Последующее включение в украинцев униатской общности приводило к принципиальной ломке этой модели.

В Советском Союзе русские и украинцы были объединены в рамках единого красного мирового проекта. Для увеличения числа субъектов проектов потребовалось даже разделить русских и украинцев, Россию и Украину. Подразумевалось, что это разделение – тактический ход. Но при демонтаже коммунистической идеологии тактическое разделение стало разделением реальным. Продолжаемая на Украине по сей день декоммунизация является в этом отношении не столько борьбой с коммунизмом, сколько выражением размежевания с Россией и русскостью, декларацией разрыва цивилизационного единства.

Постсоветская Россия какого-либо интегративного концепта, восстанавливавшего бы русско-украинское единство, за четверть века сформулировать так и не смогла. В то же время предлагаемый Западом концепт европейской идентичности Украины и европейских ценностей, с одной стороны, и концепт украинского исторического великодержавия, с другой, стали важнейшими факторами притяжения. 

Общность с Россией последовательно в течение тридцати лет разрушалась посредством исторической пропаганды через методический подрыв всех несиловых скреп российско-украинского единства. Этническая общность разрушалась с помощью распространения мифа о различиях линий русского и украинского этногенеза. Русские будто бы явились узурпаторами русского имени, принадлежавшего исторически украинцам. Они якобы потомки монголов и финно-угров, тогда как украинцы – скифов, сарматов, древних укров, ариев.

Государственное единение подвергалось разрушению через ломку восприятия российского государствогенеза в качестве осевой линии русско-украинского государственного строительства. Для этого происходит существенное, измеряемое тысячелетиями удревление истории украинской, в которую зачисляются многие государства и квазигосударства античного времени.

Статус средневекового суверенного государства придается Запорожской Сечи. Равновесомым с российским государственным опытом рассматривается опыт жизни украинского народа в составе Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, Австро-Венгрии, Польши. В целом российско-советский период оценивается как время национального угнетения, переходящего даже в этноцид и геноцид украинцев.

Наконец, цивилизационное единство целевым образом разрушалось через обоснование проявляемых в истории различий ценностных ориентиров России и Украины. России и русским приписывается патологический авторитаризм, отношения раб – господин, тоталитарная природа государственности. В исторических характеристиках украинцев, напротив, подчеркивается свободолюбие, врожденный демократизм. Воля Запорожской Сечи противопоставляется Московско-Петербургскому самодержавию. И, конечно, в этом своем свободолюбие украинцы проявляют свою принадлежность к построенной на ценности свободы европейской культуре.

А в это же время в российской политической экспертизе, а через нее и в государственном управлении существует и более общая методологическая проблема. Ее суть в неумении различать причины и следствия. Пытаясь решить ту или иную проблему, воздействуют на следствие, игнорируя причины. В итоге проблема не только не решается, но, как правило, еще более обостряется. 

Вот объявили войну коррупции и грозят посадкой коррупционеров. А между тем коррупция сегодня составляет, с одной стороны, системный принцип функционирования государства-корпорации, с другой, основу экономической модели периферийного капитализма, для которого необходимо первоначальное накопление капитала, выражаемое через «распил».

Провозгласили патриотизм национальной идеей и тщетно пытаются сделать из молодых россиян патриотов. А между тем сама модель устройства социума - космополитическая, определяемая установкой вхождения в глобальный мир, с нормативным изучением английского языка.

Заявили о невозможности в России «цветной революции», создали «Национальную гвардию», кое-кто из «революционеров-белоленточников» предстал перед судом. А между тем сама нынешняя система образования формирует кадры «цветной революции», через культивирование западных общественных наук распространяется идеологическая матрица, задающая исторический приговор российской государственности.

И не точно ли такой сбой в разграничении причин и следствий имеет место в осуществляемой российской политике на украинском направлении?

Что делать в этой ситуации России? Военное или экономическое давление – способы наиболее простые, но в плане борьбы за умы и сердца – непродуктивные. Нужна российская ценностная альтернатива, российское знамя, под которое могли бы объединиться другие народы, включая украинский. Нужна российская историософия, которая могла бы быть принята в качестве своей и русскими, и украинцами.