Сергей Черняховский. Борьба за правительство - первые старты
Коллаж © KM.RU
Крикливая выходка Нарусовой на заседании Совета Федерации, заново бросившей Мединскому обвинение по ранее сфальсифицированному и давно разоблаченному «делу о диссертации» - это не только проявление ее малосдержанного и всегда крикливого характера.
Это один из стартов борьбы за новый состав правительства РФ. В майские праздники Путин официально вступит в должность как избранный президент. Правительство и премьер сложат свои полномочия, получат поручение исполнять свои обязанности до утверждения нового состава и начнется процесс формирования кабинета. То есть подбор тех конкретных лиц, которые будут реализовывать на практике президентскую программу Путина, сущностно изложенную в Послании 1 марта.
Любые политические установки можно реализовать как в соответствии с той или иной интерпретацией их смысла, так и с точностью до диаметрально противоположного изначальному. Можно создать правительство, которое реализует объявленные политические установки («Курс Путина-18») максимально, можно – которое его «оптимизирует». Можно – которое его минимизирует. Можно создать правительство, которое будет эти установки исполнять, можно – которое будет «проводить мероприятия» по их исполнению: проводить совещания по выработке мер, создавать рабочие группы, разрабатывать дорожные карты, готовить документы оп методике подготовке документов и инструкции по разработке инструкций, зато всегда сможет отчитаться и выполнении поручений Президента.
Как будет реализовываться курс Путина, зависит от конкретных людей, которые будут назначены в правительство. Кто будет назначен в состав правительства, во многом зависит от того расклада сил, претензий и репутаций, которые сложатся в ядре элиты по этому вопросу.
И с политической и идеологической точки зрения здесь особо важны посты министра обороны, министра иностранных дел, министра финансов, министра экономического развития и министра культуры.
Оспаривать и ставить под вопрос положение Сергея Шойгу – на сегодня бессмысленно. Экономические министры – отдельная большая тема сложных и подспудных и концептуальных противостояний между векторами Кудрина, Титова и Глазьева.
Атаковать и дискредитировать Лаврова – почти также бесполезно, как Шойгу, но в медиа-пространстве вопрос о нем осторожно актуализирован, со ссылкой на «усталость». МИД на это уже отреагировал – но зондаж был проведен, и значит, для определенных групп этот вопрос стоит.
Мединского эпатажно атаковала Нарусова, напомнив о ссорах вокруг его диссертации. Перед этим она уже постаралась привлечь к себе внимание, анонсировав законопроект о запрете «оправдания Сталина».
И то, и то – крикливый эпатаж. В прошлом для нее естественный и постоянный. Но и то, и то – зондаж: какой будет реакция – примирительной, внушающей надежду на перспективность развития тем, или заведомо отрицательной.
Что по одному, что по другому поводу от инициатив Нарусовой измениться ничего не могло: у нее давно нет ни политического веса, ни политического влияния, и она сохраняет статусное положение в политике только как некую дань почитания памяти Собчака – и проявление джентльменства Путина.
Хотя, если на то пошло, именно она внесла во многом решающий вклад в провал Анатолия Собчака на выборах губернатора в 1996 году. Положение у него тогда со старта кампании было проблемное, против него вело борьбу окружение Ельцина. Но ее вмешательство в избирательную кампанию и попытки руководить избирательным штабом окончательно уничтожили последние шансы на успех. И это знают все, работавшие тогда с Собчаком. Как знают и то, что она – некий предмет памяти о нем, но никак не человек, заслуживающий политического доверия.
Нарусова пыталась устроить скандал на заседании Совфеда в рамках доклада Мединского о новой модели культурной политики. Понятно, что общей задачей была его дискредитация на фоне будущих правительственных назначений. И свехзадачей – попытка изменить практический курс Министерства культуры, которым недовольны очень многие из близких ей людей и близкий ей групп: - театрально-художественного олигархата, богемизирующейся художественной эрзацинтеллигенции, политических прозападно-коллаборационистских групп и иных страт, ненавидящих и курс на сохранение национального суверенитета России, и курс ее культурного суверенитета, и саму идею сохранения историко-культурной самоидентификации страны.
Мединского в той или иной форме травили чуть ли не все время его министерства, а когда он начал возвращать государству объекты собственности федерального художественного значения, странным образом отданные с начала 90-х гг. в частные руки, и когда стал создавать альтернативную национальную сеть кинопроката – травить стали особенно целенаправленно.
А тут – переформирование кабинета, Нужно спешить атаковать, чтобы не переназначили, либо, что хуже – еще и не повысили.
Интересно другое. Для атаки Нарусова выбрала не те или иные аспекты собственно культурной политики и положения доклада, а личные репутационные моменты. Причем не смогла найти ничего нового, кроме ранее опровергнутого.
С точки зрения научной было изначально ясно, что обвинения против диссертации Мединского были изначально и безграмотны, и сфальсифицированы. С точки зрении формальной, это так или иначе было признано и всеми рассматривавшими вопрос диссертационными советами, и президиумом ВАК.
Поэтому когда Нарусова пыталась с гордым академическим видом и чуть ли не от имени Академии наук оглашать свои обвинения – она частью просто лгала, частью, демонстрировала незнакомство с историей вопроса.
Она заявляла: «Когда Ученый совет из специалистов Вас отклонил, Вы все-таки пошли в другой Совет и потешили свое тщеславие».
Но эти слова сами по себе были либо бредом, либо ложью, потому что в «деле о диссертации Мединского» просто фактологически не было ситуации, когда бы один «ученый совет» («диссертационный», Нарусова до сих пор этого слова не выучила) диссертацию Мединского отклонил, а он (Мединский) пошел в другой. Просто не было.
Нет смысла вдаваться в пересказ всей этой истории – все уже было описано ранее, но Нарусова просто лгала. Либо не знала предмета того, о чем говорит.
Она высокомерно заявляла: «Я хочу Вам сказать, и я уполномочена большим коллективом историков Академии наук, в которой я училась в аспирантуре…».
Но, во-первых, тогда уж нужно было бы сказать, какой именно коллектив «историков Академии наук» ее на что-либо уполномочивал. Потому что без этого слова Нарусовой выглядят претенциозно, но бессодержательно.
И во-вторых, Нарусова была достаточно неточна, говоря о своей учебе в «аспирантуре Академии наук».
Она действительно с 1974 года состояла в аспирантуре Ленинградского отделения Института истории СССР, который действительно принадлежал к системе Академии наук СССР, но все же называть эту аспирантуру «аспирантурой Академии наук» - излишне амбициозно. При всем уважении к самому Ленинградскому отделению Института Истории.
Кстати, немного странно, что поступив в аспирантуру в 1974 году, Нарусова защитилась только в 1980-м, через шесть лет. В советское время, оказавшись в дневной аспирантуре, не защитить диссертацию в установленные три, от силы – четыре года – нужно было очень стараться и отличаться либо очень большой ленью, либо очень большой бездарностью.
Потом она, уже защитившись и став преподавателем, поступила еще и докторантуру, но докторской уже явно не осилила. Возможно, именно из-за этого комплексуя, и попыталась вновь поднять вопрос о докторской Мединского. Обидно же: он министр, а ты сенатор. Он докторскую защитил – а ты нет…
Так или иначе, она даже для нападок предпочла выбирать «историю о шубе», а не содержание доклада министра. И не вопросы политического курса министерства.
А тогда одно из двух: либо она вынужденно признает, что курс правильный и проводится эффективно и оспаривать его не может. Либо курс не нравится, хотелось бы его развернуть в иной вектор, но сказать об этом не может, таится, понимает и то, что это курс – курс президента, и то, что этот курс популярен, а она сама и ее возможные претензии к этому курсу – не популярны и будут отторгнуты.
Впрочем, и без этого, по записи заседания можно увидеть, что председатель Совфеда Матвиенко с трудом удержалась в рамках нормативной лексики, реагируя на эпатаж матери Ксении Собчак.
В любом случае, понятно, что прозападные элитные и полуэлитные группы ненавидят Мединского. И понятно, что дело не в споре о процедуре защиты его диссертации – дело в нем и его курсе.
Хотя и долго шельмовавшаяся его диссертация сегодня становится все более актуальной на фоне нарастающей информационной войны: она как раз была посвящена формированию на Западе уже в прошлые века механизма самовоспроизводства демонизации России. Среди прочего чуть лм не в первую очередь – англичанами.
Поэтому, кончено, для прозападных групп – один из главных и принципиальных вопросов борьбы за новое правительство – это не допустить в него Мединского. И изменить курс Министерства культуры.
