Дарья Митина: После дела о «мертвых душах» Мау или наградят, или перед ним извинятся

За одно и то же правонарушение человек может получить штраф, а может получить 10 лет лишения свободы, и это уже зависит от адвоката, от «мохнатой лапы», от политической ситуации и многих внешних обстоятельств

Ректор РАНХиГС Владимир Мау, обвиняемый по делу о мошенничестве с "мертвыми душами", вернулся на работу в вуз в прежнем статусе. По некоторым данным, он может покинуть пост в сентябре, а до этого времени пока будет выполнять свои обязанности.

Впрочем, смотря, как быстро меру пресечения изменили с домашнего ареста на подписку о невыезде, складывается впечатление, что и пост Мау не оставит. И похоже, что правосудие становится все более и более избирательным, а, может быть, даже классовым. Своим экспертным мнением о странностях дела Владимира Мау в беседе с Накануне.RU поделилась публицист, бывший начальник нормативно-правового отдела Министерства и образования и науки РФ в 2004-2006 гг. Дарья Митина:

— Мау, действительно, в какой-то степени уникален как "хранитель секретов". Он либерал первого призыва, это еще гайдаровская команда, он знает очень много всего и про всех. Поэтому, как я понимаю, его щадят именно для того, чтобы он не начал говорить сверх того, что требуется по делу о мошенничестве. Но, на самом деле, сам предмет дела немного смехотворен — мошенничество в сумме 21 млн, которые еще непонятно, кто присвоил, там целый букет фигурантов.

Если все на самом деле так, как сформулировало обвинение, тогда мой прогноз простой: если его не наградят, то, по крайней мере, извинятся. С них станется.

Понятно, что есть тайна следствия, есть информация, которая не уходит в публичное пространство, но все равно по-прежнему неясно, что же там такого "распиливала" эта система образования, что нельзя сказать народу?

Вот посадили, например, Марину Лукашевич, которая была замминистра образования и науки. Я ее всегда знала с лучшей стороны, как блестящего специалиста, но дело даже не в этом — она курировала те вопросы, где ничего украсть в принципе невозможно — юридические вопросы, следила за исполнением законодательства. А ее сделали чуть ли не главой организованной преступной группировки, которая что-то похищала с космической скоростью. С ней вместе по делу пошел Михаил Попов, мы с ним возглавляли [в Минобре] соседние отделы, он возглавлял отдел аналитический, не материально-хозяйственный, не управление подведомственных организаций, где много чего лежит. То есть оба они работали на тех фронтах, где никакими материальным благами и не пахло.

Что касается Марины Раковой, то я чувствую обвинительный уклон в ее сторону, потому что гораздо более моститые и весомые фигуранты — тот же Мау, тот же Зуев — им понемногу меняют меру пресечения на более гуманную, Мау вообще вернулся в свой кабинет.

И тут возникает еще один вопрос — предположим, с Мау сняли домашний арест и заменили подпиской о невыезде, но он ведь все равно продолжает находиться в статусе обвиняемого. Он признал хотя бы частично свою вину, и перспектива дела будет носить обвинительный характер. И как можно в этой ситуации выходить на работу? По-моему, если на человека заведено уголовное производство, то он автоматически должен свою должность покидать хотя бы временно. Причем даже писали фамилию человека, который временно стал исполнять обязанности.

Есть еще вариант, что он не вернется к исполнению своих обязанностей, а просто должен передать дела, но это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. А Ракова сидит и получает все новые и новые статьи. По всей видимости, ее будут делать козлом отпущения?

И вообще, изменение меры пресечения выглядит странно, потому что 21 млн, может быть, для кого и смешная сумма, но по нашему Уголовному кодексу это считается тяжким преступлением. Например, мой товарищ по коммунистическому движению, избранный мэром Бердска, получил 10 лет заключения за очень криво доказанную взятку в 3 млн рублей. Мы придерживаемся версии, что взятка не была доказана, но тем не менее. А здесь 21 млн рублей. Так что у нас действительно правосудие — что дышло.

И это очень ощущается, причем не только на каких-то крупных фигурантах (а Мау, безусловно, крупный). Вот, пожалуйста, текущая ситуация, два судебных процесса идут параллельно: с одной стороны Овсянникова, которая наговорила по нашему новому законодательству на 10 пожизненных. Мало того, что она совершила идеологическую диверсию, которую видели миллионы человек, так ее оштрафовали, дали возможность уехать, она беспрепятственно выехала, потом опять беспрепятственно въехала, шило в одном месте не давало ей покоя, так она наворотила тут снова. Получила еще один штраф в 50 тыс., и сейчас после обысков на квартире ей тоже выписали домашний арест.

А с другой стороны — журналистка Баязитова (автор Telegram-канала "Адские бабки", — прим.), которую только-только задержали, еще ничего не доказано, еще даже не ясен состав даже по тому обвинению, которое предъявлено исключительно за ее профессиональную деятельность, за тексты, которые писала. Плюс, она нагружена целым букетом хронических заболеваний, которые не позволяют находиться ей в местах лишения свободы. И ее оставляют под стражей.

Стоп-кадр из видео

И вот спрашивается — как возможны такие два принципиально разных кейса и две таких совершенно разных судьбы? У нас действительно Уголовный кодекс сформулирован, как говорится, максимально неконкретно. За одно и то же правонарушение человек может получить штраф, а может получить 10 лет лишения свободы, и это уже зависит от адвоката, от "мохнатой лапы", от политической ситуации и многих внешних обстоятельств.

Поэтому действительно это большая проблема. У нас, во-первых, очень избирательное правосудие, а во-вторых, у нас очень широкий диапазон уголовных наказаний, который создает почву для злоупотреблений и манипулирования.

***

От редакции: В Сети обсуждают два решения по мере пресечения - Александре Баязитовой за написание статьи и Виктору Мохову, известному как "скопинский маньяк", - за сокрытие факта убийства, произошедшего в его доме.

Telegram-канал ВЧК-ОГПУ: "Скопинский маньяк в зале суда сидел не в клетке. Следствие просило домашний арест для человека, который, находясь под административным надзором за особо тяжкие, совершил еще одно преступление. В итоге суд дал домашний арест. Журналистка Баязитова с сахарным диабетом находится в зале суда в клетке. Ранее не судимая, не представляющая общественную опасность. У неё больная мать. В итоге ее арестовывает суд на 2 месяца. Бастрыкин А.И. интересно, что по данному поводу думает?! Где вообще грань разумного, когда маньяка и убийцу отправляют под домашний арест, а журналиста, которая даже по внешним признакам болеет,- в СИЗО".