Наши в Сирии: судьба российских военных на базах Тартус и Хмеймим может оказаться печальной

На наших базах людей существенно больше, чем места на кораблях, которые там пришвартованы. Кроме того, там очень много ценной и секретной техники ПВО, которую бросать тоже не хочется, отмечает эксперт

После захвата Дамаска боевиками посольство РФ в Сирии сообщило, что информации о погибших или пострадавших в результате боевых действий гражданах России не поступало.

Другие источники говорят, что командиры исламистов запретили своим подчинённым чинить расправы, и в городе пока всё относительно спокойно. Однако вызывает тревогу судьба нашего военного контингента, который располагается в Сирии по просьбе свергнутого Башара Асада.

О том, с чем предстоит столкнуться российским солдатам и офицерам в Сирии, «Свободной Прессе» рассказал политолог и военный эксперт Александр Храмчихин.

— Александр Анатольевич, армия Асада, судя по всему, разбежалась. Но в подмогу к ней ещё несколько лет назад прибыли наши войска. Что с ними сейчас? Что угрожает нашему контингенту?

— Нашему контингенту сейчас может угрожать вообще всё, что угодно. Другой вопрос в том, что победителям в настоящий момент — не до наших.

У них с минуты на минуту могут начаться разборки между собой, потому что публика там разношерстная, из разных группировок. Общего врага они победили, а теперь — у каждой группы свои интересы.

Но вряд ли хоть кто-нибудь из них хочет, чтобы наши там оставались. Поэтому будет трудно.

— Наши военные были в Дамаске, или они сконцентрированы только на базах в Тартусе и Хмеймиме?

— В Дамаске наших не должно было находиться. Официально они не стояли там никогда.

Но Тартус от Дамаска всего в 155 км, Хмеймим тоже не очень далеко — 308 км. Поэтому, когда победители разберутся между собой, — мы рядом.

— Когда победителям станет «до нас», могут произойти боестолкновения, или вопросы могут быть решены каким-то дипломатическим образом?

— Я думаю, что возможно и то, и другое, причём — одновременно. Просто сейчас не понятно: а кто победил? Кто эти люди, которые в дальнейшем начнут управлять ситуацией в Сирии.

— Аналитики говорят о протурецких силах, хотя группировки называются разные…

— Там сейчас кого и чего только нет.

Кроме того, группировки, которые называются протурецкими — они как бы протурецкие. Это — не марионетки, которые станут беспрекословно исполнять приказы Эрдогана, хотя он их и поддерживает.

— Если кто-то захочет наброситься на российские базы в Тартусе и Хмеймиме — наши смогут отбиться?

— Смотря какими силами враг набросится. Если это будут большие силы — у нас нет шансов там удержаться. Потому что у нас там фактически нет сухопутных войск, а только ПВО, авиация и флот.

— А если придётся уходить — сможем сделать это без больших потерь?

— Нет, конечно. Во-первых, потому, что непонятно — куда отступать? Через какие территории пойдут самолёты, кто их пропустит через свое воздушное пространство? Вопрос.

Второй вопрос — через что пойдёт флот. В этом смысле мы полностью зависим от Турции.

Теоретически корабли могут пойти в обход Европы, до Мурманска, но это довольно долго. А главное — где взять эти корабли?

На наших базах людей существенно больше, чем места на кораблях, которые там пришвартованы. Кроме того, там очень много ценной и секретной техники ПВО, которую бросать тоже не хочется.

— А подкрепление для обеспечения эвакуации либо защиты баз туда можно направить?

— Если посмотреть на географическую карту, то мы поймём, что подкрепление брать неоткуда. Турция ещё три года назад запретила проход всем военным кораблям через свои проливы. Даже для американцев, когда те просились в Чёрное море в связи с СВО, исключения сделано не было.

Те десантные корабли, которые у нас там есть, турки пропустят в лучшем случае, но — только в одну сторону: на выход.