Кризис похоронит «Атлантическое единство»

По мере развития кризиса разные страны начинают предъявлять друг к другу различные претензии по вопросам, которые раньше не были столь принципиальными. При этом возникают смешные коллизии.

Однако об этом – чуть позже. Начнем с того, что США обратились к своим различным торговым партнерам с очередными претензиями. Секретарь казначейства (министр финансов) США Тимоти Гайтнер выступил со своим призывом в преддверии открывшейся 22 октября в южнокорейском городе Кенджу встречи министров финансов стран «Большой двадцатки». Он предложил обязать страны с высоким объемом экспорта (такие, как Германия, Китай и Япония) снижать налоги с целью стимулирования внутреннего спроса, а страны с хронически высоким торговым дефицитом (такие, как США) – вводить меры по экономии и стимулированию экспорта.

Германия, естественно, гневно отвергла данное требование США. Министр экономики ФРГ Райнер Брюдерле назвал его неподходящим методом для выравнивания диспропорций в мировой торговле, добавив, что в Германии и так уже «хорошая внутренняя конъюнктура». Он также подчеркнул, что высокое положительное сальдо внешнеторгового баланса ФРГ объясняется высокой конкурентоспособностью немецкой экономики.

Последнее высказывание министра оставим на его совести (напомним, что открытие для Германии рынков США стало важной частью плана Маршалла в конце 40-х годов, так что успехи на этом поприще есть в некотором смысле результат доброй воли американского руководства), но в целом его позиция вполне понятна: по доброй воле власти Германии с рынков США не уйдут. Отметим, что это обстоятельство является важным геополитическим фактором. Дело в том, что по мере сокращения американского спроса, который сегодня поддерживает и экономику США, и экономику Евросоюза (читай – Германии), начнется острая конкуренция производителей Европы и США за один и тот же спрос. Поскольку он упадет примерно в два раза, выбор будет простой: либо США, либо Европа. И этот выбор станет началом конца «Атлантического единства».

А вот дальше начинаются обещанные коллизии. Евросоюз тоже не молчит: Еврокомиссия обеспокоена Таможенным союзом России и Белоруссии, а также усилением экономического и политического влияния Китая, заявил во вторник еврокомиссар по расширению ЕС Штефан Фуле. «Есть другие (партнеры ЕС), которые стремятся расширить свое влияние таким образом, который не всегда совместим с ценностями или законодательством ЕС. Беларусь согласилась на Таможенный союз с Россией. Растет экономическое и политическое влияние Китая», – сказал Фуле.

Вот оно, значит, как! Если Россия, Казахстан и Белоруссия решают создать собственный внутренний рынок, то это, оказывается, Евросоюзу не нравится, поскольку создает конкуренцию за падающий спрос. Собственно, это – типовая ситуация: сегодня каждая страна (ну, за исключением России…) защищает свои рынки и отчаянно борется за чужие. И вопрос, собственно, один: когда это противодействие перейдет от слов к делу?

Мне кажется, что ждать осталось не очень долго. Ситуация становится все более острой, кредит сокращается, спрос падает, и политические руководители государств вынуждены применять все более жесткие меры. США уже приняли закон против высокого курса юаня (который, как мы уже отмечали, по чисто экономическим причинам скоро должен будет падать); судя по последним заявлениям, к этому уже готов и Евросоюз. Ну, действительно, принимал же он законы против «Газпрома» – чем хуже Китай? Или, скажем, Таможенный союз Белоруссии, Казахстана и России?

Впрочем, во всем этом есть и очень серьезный момент. Состоит он вот в чем: где-то падение спроса будет усиливать тенденции к распаду (Европа и США), а где-то, наоборот, к объединению. И очень интересно, как исторические геоэкономические зоны будут собираться вновь, вопреки желаниям отдельных политических сил. В качестве примера можно привести Турцию: она сегодня активно забирает под свой контроль (пока – только экономический) регионы, которые ранее составляли Оттоманскую империю. А до того – Византийскую. И не исключено, что это не случайно.

Пока никто эти явления специально не изучал. И, может быть, зря. Разумеется, в современной Европе и США исследования, направленные на анализ причин распада «Атлантического единства», не будут особо приветствоваться, но и активного противодействия тоже, скорее всего, не будет. Тут скорее дело другое. Таковой анализ сегодня возможен только в том случае, если его автор холодно и четко отдает себе отчет в том, что той жизни, которой он и его коллеги жили много десятилетий, пришел конец. И если эта жизнь была достаточно комфортной, то признаваться в этом ужасно не хочется. В России же такой перелом произошел два десятилетия назад, и по этой причине российские экономисты (кроме тех, которые «переключились» на американский образ жизни) значительно смелее, чем их европейские и американские коллеги. Впрочем, по мере развития кризиса это преимущество постепенно будет нивелироваться.

В заключение можно отметить, что описанные в начале этого текста конфликты, безусловно, будут усиливаться по мере развития кризиса. Но поскольку общепризнанный прогноз развития состоит в том, что кризис будет заканчиваться, никаких общих принципов разрешения таких конфликтов разработано не будет. Иными словами, каждый из них будет развиваться индивидуально и эксклюзивно, будут постоянно создаваться временные союзы и разрываться привычные связи. Никакой более-менее стабильной или хотя бы типичной картины не будет – получается самая сложная для управленцев картина кризиса.