Ю.Крупнов: Белоруссия бесконечным числом нитей связана с нами
В Белоруссии в июле началась деноминация. Александр Лукашенко подписал указ № 450 «О проведении деноминации официальной денежной единицы Республики Беларусь». Об этом сообщает пресс-служба президента республики.
Из-за стремительной девальвации страдает не одна Россия — обвал национальной валюты сказывается и на странах ЕАЭС и в целом представляет угрозу для девяти постсоветских республик.
Россия является крупнейшим экономическим партнером бывших стран СССР, и обесценивание российской валюты негативно влияет на финансовое состояние соседних государств. Белоруссии это касается в меньшей степени, но все равно экономика «Батьки» крайне зависима от нашей.
Так, в прошлом году премьер-министр Белоруссии Андрей Кобяков заявил, что падение цен на нефть уже вынуждает сокращать расходы бюджета. Эксперты говорят, что падение курса белорусского рубля было неизбежно, и если бы с Россией можно было заключить невообразимое соглашение, в соответствии с которым нефть будет поставляться в страну бесплатно, то можно было бы удерживать курс, но это возможно только после создания действительно союзного государства.
Несмотря на то, что наша торговая интеграция должна усиливаться благодаря совместным проектам Таможенного союза, а теперь и ЕАЭС, но все больше Белоруссия выходит на рынки Евросоюза.
«Не стоит забывать, - говорит член "Партии дела", директор набсовета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов - что Белоруссия торгует со всем миром, за 15 лет ей удалось выстроить уникальные связи и получить хорошие возможности по сбыту промышленной продукции – кроме Антарктиды – буквально с каждой страной, материком мира. Это колоссальный успех».
Так на каких условиях должно работать союзное государство РФ и Белоруссии, какие перспективы у ЕАЭС, когда Казахстан подвергается деструктивным политическим влияниям извне, и кто может стать флагманом организации?
Самая крупная деноминация за всю историю рубля проходит в Белоруссии: в 10 тысяч раз. Почему именно сейчас, к каким результатам это приведет для республики и для Евразийского экономического объединения?
Юрий Крупнов: Деноминация не сыграет какой-либо значительной роли, это только различные бытовые страхи на эту тему, либо конспирологические домыслы о том, что валюта обесценивается. Но, к сожалению, мы видим, что это происходит и без деноминации, это несвязный процесс.
Но как влияет обвал российского рубля на валюту Белоруссии, это связанные процессы?
Юрий Крупнов: Безусловно, это связанные процессы. Но сейчас рубль немного растет. Последний большой обвал, конечно, повлиял, но в данном случае мы понимаем, что и члены Евроазиатского экономического союза - такие, как Казахстан и Белоруссия и другие государства, так или иначе входящие в постсоветскую орбиту, полностью зависят от курса рубля и от соотношения доллар-рубль. По Белоруссии, с точки зрения их рынка в России, вклад падения рубля составляет не менее 30-40% в ослаблении белорусской валюты.
Разговоры о рубле как единой валюте в ЕАЭС так и останутся разговорами, пока сам российский рубль гуляет в «свободном плавании» по велению Набиуллиной?
Юрий Крупнов: Здесь вопрос немного в другом. Во-первых, есть политическая составляющая – вообще боятся слова «рубль», поскольку в Белоруссии хоть тоже рубль, но допустим уже в Казахстане – не рубль. Поэтому боятся рубля как демонстрации политического давления и попытки политически оседлать бывшие республики Советского Союза. Это, конечно, не так, но это психологически давит, и потому обсуждаются другие варианты – алтын, например.
Но проблема здесь все-таки в другом, проблема в том, что не выстроена сама база реального промышленного производства, кооперации и реального товарообмена между государствами ЕАЭС, потому любая валюта «висит в воздухе». Она все равно оказывается по всем стандартам привязана к доллару и к наличию золотовалютных резервов. Но тогда в чем смысл этой единой валюты?
Как нам укрепить рубль - сделать менее зависимыми от доллара? Это вообще возможно?
Юрий Крупнов: Ну, конечно, не просто возможно, а нужно. Но это требует масштабных инфраструктурных и промышленных проектов, если сегодня ВВП России, по сути, равняется ВВП Нью-Йорка. И для того, чтобы рубль был не в конфронтационном плане, а в экономическом достаточно свободен от доллара – для этого нам нужно организовать проекты по строительству одного-двух Нью-Йорков.
Это инфраструктурные, транспортные проекты с колоссальными коридорами развития. Не надо фантазировать, мы фактически понимаем – советское хозяйство и нынешнее соотносятся один к пяти, один к четырем. Любой параметр возьмем – по выпуску комбайнов, тракторов, с точки зрения даже количества комплектующих, которые мы выпускаем. Казалось бы, у России не было такого богатого автопрома с точки зрения этих локализованных западных производств.
Начинать приходится с нуля, а РСФСР была в пять раз богаче РФ, и нам нужно запускать проекты, которые нас хотя бы в то состояние вернут, хотя и оно тяжело боролось с глобальной мировой финансовой системой.
Иллюзии строить не надо - все эти чудесные, потом забываемые через два года решения о создании международного финансового центра в Москве, все замечательные примочки по поводу единой валюты, кооперации – они тут же в один момент становятся ничтожными, как только мы еще раз повторяем, что ВВП РФ равен ВВП Нью-Йорка.
У нас перед глазами вот уже 20-летний опыт союзного государства РФ и Белоруссии. Из этого опыта что-то можно почерпнуть для укрепления наших экономик, налаживания связей с другими государствами?
Юрий Крупнов: Есть перспективы, но они в существующих режимах невозможны. То есть, если мы не перейдем в Российской Федерации, прежде всего, к форсированной индустриализации и к созданию новых национальных индустрий, то у нас будет исчезать предмет интеграции. В этом смысле он уже исчезает за счет деиндустриализации предыдущих лет, и мы все больше переходим к торговым войнам.
То есть третьи страны используют таможенные возможности той же Белоруссии, а это, по сути, разъедает единое пространство. А нам надо создавать сквозные межнациональные индустрии, и в этом плане – интеграционные индустрии, союзные индустрии. Поскольку такого жесткого плана и даже понимания у чиновников, представляющих экономический блок, нет, то, к сожалению, перспективы не самые радужные.
И все же, какие итоги - 20 лет сотрудничества?
Юрий Крупнов: На самом деле тут не надо строить иллюзий, Белоруссия все равно бесконечным числом нитей связана с нами, прежде всего, с точки зрения использования России как рынка сбыта. По сути, эта наша торговая интеграция за эти годы только усилилась. Но вопрос заключается в том, что это все в конце концов легко переориентируется - все больше входит в Китай, все больше Беларусь выходит на рынки Евросоюза и способствует этому, в том числе геополитически организуя игру.
Не стоит забывать, что Беларусь торгует со всем миром, за 15 лет ей удалось выстроить уникальные связи и получить хорошие возможности по сбыту промышленной продукции – кроме Антарктиды - буквально с каждой страной, материком мира. Это колоссальный успех. Другое дело, что у самой Белоруссии ресурсов не хватит. Весь вопрос в том – будет ли Россия заниматься промышленностью? Если будет, то тогда через союзные индустрии с учетом колоссальных достижений в маркетинге Белоруссии у союзного государства колоссальные перспективы.
Но Москва не замается индустриализацией, Москву вынуждают чуть-чуть заниматься индустриализацией санкции, другие внешние меры. То есть у нас индустриализацией управляет правительство самых что ни на есть враждебных нам стран, а не правительство Медведева в Москве. Какой союз? Все развалится на наших глазах, как это произошло с Украиной. Ведь трагедия, которая три года разворачивается на Украине, развивается потому, что были сломаны цепочки тяжелого машиностроения. Это реальная основа для коопераций, для исторической совместной судьбы. Мы хотим то же самое повторить в Белоруссии? Мы получим то же самое, как это ни удивительно, если не начнем заниматься форсированной индустриализацией.
Как будет развиваться ситуация в ЕАЭС на фоне того, что Казахстан под прицелом деструктивных политических технологий?
Юрий Крупнов: Это вопрос открытый. Никакой однозначности тут нет. Мы находимся на перепутье. И в этом смысле вопрос заключается не в том, чтобы прогнозировать, экстраполировать существующую ситуацию на годы вперед, а в том, чтобы проектировать реальное единое евразийское пространство. Оно не проектируется, оно исходит из того, что есть – в лучшем случае что-то регулирует через таможенные форматы, стандарты и так далее. Но чтобы что-то регулировать, нужно создать тому основу, базу. А ее нет.
РФ так и не может стать экономическим локомотивом для ЕАЭС?
Юрий Крупнов: Конечно, нет. Конечно, было чуть-чуть возможности у России, когда Путин писал статью о Евразийском союзе в 2011 г., то цены на нефть опять взлетели, Россия, по крайней мере через высокие сферы дохода от нефти могла задавать какую-то экономическую политику, а сейчас она только теряет.
