Истории нашей губернии. Налог на безработных и мудрый совет

Когда пришло указание на пенсион людишек не выпускать, покудова не отдадут Богу душу, то тут все было ясно. Но вот как надо было штрафовать безработных?

Выйдя из церкви, Михаил Лукич Дурнецов, градоначальник города Тупова, что в Орловской губернии, привычно нашарил в кармане мелочь и хотел раздать её нищим на паперти, но таковых не обнаружил.

Нищие, по недавнему указу Государя, теперича считались самозанятыми подлецами и подлежали порке. А вся мелочевка, коя при них обнаруживалась, изымалась в казну. Вот почему нищие в Тупове перевелись в два дня, после весьма успешного рейда полиции, переловившей всех самозанятых, выпоров их розгами и изъяв весь незаконный доход.

Фото с сайта lentahit.ru

Непривычное отсутствие нищих недолго занимало внимание Михаила Лукича – гораздо больше его заинтересовал проскакавший по улице фельдъегерь, который, судя по направлению, устремлялся прямиком в городскую управу. То есть явно вез для Михаила Лукича какое-то послание прямиком из Петербурга.

Градоначальник отцепился от обременявшей его тучной жены, прибавил шагу и уже через три минуты имел счастье получить запечатанный пакет лично в руки из императорской канцелярии.

Пройдя в свой кабинет, он вскрыл пакет и удивился краткости послания: «Повелеваю: безработных штрафовать за безработность».

Видимо на лице Михаила Лукича нарисовалось такое изумление, что проскользнувший следом за ним в кабинет секретарь Безбородкин участливо поинтересовался:

- Что-то важное-с, Михаллукич?

Градоначальник молча протянул ему императорское повеление.

Безбородкин прочитал бумагу целых три раза, повертел её в руках и даже перевернул, прежде чем решился высказать свое мнение.

– А как же-с их штрафовать-с, ежели оне-с доходу не имеют?

Дурнецов посмотрел на него невидящим, темным и загадочным взглядом, из-за чего Безбородкин смутился и понял, что сморозил что-то совсем неумное. Дурнецов также был преизрядно умственно смущен, так как на его памяти это было первое повеление Его Величества, которое он не понял в первую же секунду, как исполнять.

Когда недавно пришло указание на пенсион людишек не выпускать, покудова не отдадут Богу душу, то тут все было ясно. Такая же история была с самозанятыми, которых указывалось пороть розгами и изымать все деньги в казну. Но вот как надо было штрафовать безработных, градоначальник не понял.

Но тут на помощь ему пришел Безбородкин.

– Изволите-с я мигом сбегаю до его превосходительства Аполлинария Ивановича?

Взгляд градоначальника тут же принял осмысленные кондиции. Аполлинарий Иванович Тарелкин занимал пост градоначальника до Дурнецова и был зело подкован во всякого рода канцелярских тонкостях.

Правда, в последние годы он малость умишком тронулся, например, выступил в дворянском собрании и заявил, что надо бы поднять прожиточный минимум населению, дабы оно не тащило в продуктовую корзину кору, траву, а также прочую невразумительную и совсем не питательную дрянь. После такого дикого заявления его, конечно же, быстренько спровадили на пенсион, благо он тогда ещё не был отменен, подарили недорогие часы какого-то швейцарского халтурщика и назначили на его место Дурнецова.

Однако, несмотря на слабость головы, Аполлинарий Иванович был большим докой по разным казенным казусам и уж точно лучше всех в Тупове мог понять смысл того или иного постановления. Особенно из императорской канцелярии.

– Да уж, Апполинария Ивановича было бы видеть недурственно. А то есть тут небольшое непонятие, – градоначальник махнул рукой, и Безбородкин моментально исчез за дверью.

Бывший градоначальник Тарелкин засиделся с вечера у генеральской вдовы Васькиной, к коей захаживал вот уже как последние пятнадцать лет, в основном с целью подегустировать её изумительную вишневую наливку. А так как наливку они нередко дегустировали допоздна, то уходил Аполлинарий Иванович от своей радушной и щедрой на чувства знакомицы только под утро.

Уходил всегда огородами, хотя весь Тупов давно знал, что бывший градоначальник и генеральская вдова Васькина состоят в амурных отношениях. Однако и в этот раз Аполлинарий Иванович с мальчишеским азартом полез через забор, где и был застигнут Безбородкиным.

Последний принял деликатный вид, притворившись, что разглядывает одну из сотен ям на улице, а потом как бы случайно заметил Апполинария Ивановича, когда тот уже перелез через забор, и сделал вид что выполняет утренний моцион.

– Аполлинарий Иванович, – со всей возможной учтивостью обратился к нему Безбородкин, – рад-с видеть! Вы никак из церкви-с?

– Да-с, а потом вот решил погулять по окрестностям, воздухом насладиться.

– Это очень премило-с и пользительно. Вы к Михаилу Лукичу не изволите зайти-с?

– А что? Дело какое?

– Да получена-с депеша из Петербурга-с, Михаил Лукич хотели бы вас видеть-с для разговора-с.

– Ну раз такое дело, отчего ж не зайти? – согласился Тарелкин и в очередной раз убедился, что город без него ну никак не может прожить. Хотя он больше и не градоначальник вовсе, а все больше дегустрирует наливку с генеральшей Васькиной.

– Что такое есть безработный, сударь вы мой? – потряс депешей над головой Аполлинарий Иванович. – Это вам не просто человек, а физическое лицо. То есть – он есть.

– Это мне известно, – несколько неуверенно произнес Дурнецов.

– Так если вам это известно, то в чем сомнения в возможности выполнения государева указа?

– Так ведь… Аполлинарий Иванович, смею заметить, что безработный он… безработный. Доходу не имеет.

– И что с того? – Тарелкин горестно посмотрел на Дурнецова и потом ещё более печально на Безбородкина. – Где в указе сказано, что надо с дохода брать? Нигде. Но брать надо, иначе Государь не писал бы указы. Вот и берите. Так как безработный лицо физическое, у него есть дом, скотина, одежда, исподнее в конце концов. Вы господа, удивляете меня преизрядно своей неразвитостью. Государь доверил вам важные посты в державе нашей, а вы про какой-то доход толкуете?! Нет у вас важности понимания момента, все-то вам разжевать надо-с.

– Так, ваше сиятсво-с, – испуганно пробормотал Безбородкин, – у меня жена с двумя детьми-с сидит, не работает второй год-с и что же-с и с неё-с…

– А вы как думали, сударь вы мой? – Аполлинарий Иванович недовольно оглядел свой бывший кабинет, заметив переустройства Дурнецова, которые ему очень не глянулись. – Государство-с вас рожать не заставляло, так что извольте как и все, по указу повинность нести. Вы поди ещё и к лекарю детей водите?

– Да не то что бы-с… весьма нечасто-с, – совсем поник Безюородкин.

– Ну вот, - победно поднял палец в потолок Аполлинарий Иванович. – Жена-с дома сидит, а чада от лекаря не вылазят. И каково державе нашей выносить такую нагрузку-с?

– Так я все-таки не совсем поимел возможность уследить за вашей мыслью, – Дурнецов недовольно поморщился, утомленный многословием Тарелкина и Безбородкина. – Что ж делать-то с безработными? Как указ выполнять?

– А никак, – Аполлинарий Иванович по старой памяти расселся на турецкой оттоманке, подаренной ему в свое время генералом Васькиным и изъятым в качестве трофея в последней войне с турками.

– То есть как это - никак? – пришел в полнейшее изумление Дурнецов.

– У нас безработных-с рыл восемьсот наберется? – Аполлинарий Иванович пошарил по карманам в поисках табакерки, но вспомнил, что позабыл её в будуаре генеральши.

– Да больше тысячи уже. Как начали в Петербурге нажимать на стабильность, так народец совсем захирел.

– Ну вот, видите-с. Хотите, чтобы вам петушка красного подпустили под крышу?

– Да что вы, Господь с вами, – побледнел Дурнецов.

– Ну так и не делайте ничего-с.

– А как же указ Государев?

– А вы не спешите. Через полгода о сей нелепой блажи никто в Петербурге и не вспомнит. Государь он, конечно, премудр и мозговит, но иногда ему такую дрянь министры советуют. А вы заодно посмотрите, что по соседству с нами приключится. Там ведь дурни точно кинутся исполнять указ этот, вот ералаш будет! – и Аполлинарий Иванович засмеялся так ободряюще, что у Дурнецова тут же отлегло с души.

Спустя полгода из Орла в Женеву отправился инженер Иоганн Михаэлевич Киске, отработав по контракту на местном акционерном обществе сеялок и веялок два года. Киске остался бы ещё и подольше, но в губернии стало неспокойно – помещичьи усадьбы горели одна за другой, народ в открытую роптал, а в самом Орле студент Челябов швырнул бомбу в губернатора, когда тот проезжал мимо.

Погибли два казака из охраны, кучер, лошади, а самого губернатора так преизрядно посекло осколками, что места живого не было, хотя и выжил.

В Женеве Киске имел встречу с одним русским господином, который, собственно, и упросил его рассказать о том, что происходит в России. Полистав русские газеты и почитав о поджогах усадеб и выходке Челябова, русский, к немалому изумлению Иоганна Михаэльевича, остался полученной информацией зело доволен.

– Как я тебе и говорил, Наденька, – потягивая сельтерскую, обратился он к своей супруге, которая также присутствовали при беседе, – гнилое самодержавие, эта бездарная шайка политических банкротов, само себя толкает к бесславному концу. Мы ещё увидим их впечатляющий крах. Все-таки не зря я сказал тогда, что мы пойдем другим путем.

Автор: Отто Бумагин

Читайте также: Истории нашей губернии: Самозанятый подлец и государев указ

                         Истории нашей губернии. Инновационные подковы и kolossale skandal