Главное в реформе образования - деньги.

На днях случился в Брянске конкурс с целью выявления очередного лучшего учителя года. Как и все аналогичные конкурсы, вопросов он вызвал больше, чем дал ответов. Но речь не об этом. Речь

На днях случился в Брянске конкурс с целью выявления очередного лучшего учителя года. Как и все аналогичные конкурсы, вопросов он вызвал больше, чем дал ответов. Но речь не об этом. Речь о лейтмотиве. О красной нити. На прошедшем празднике брянского учительства она называлась "реформа". По поводу реформы образования шутили, негодовали, наконец ее боялись: "Мэри, Мэри, я боюсь! Все говорят о какой-то реформе, о каком-то эксперименте! Это не больно? Это не повредит моему здоровью?" А поди знай, повредит или не повредит... По большому счету, нам, провинциалам, сложно составить объективную картину процессов, происходящих на российском уровне. Потому что оппозиционные к реформе СМИ освещают одну сторону событий, лояльные - прямо противоположную. И где между ними затерялась истина, как разберешь? Но случилось небывалое. С недавних пор российские журналисты имеют возможность увидеть Большую Экономику собственными глазами и донести до своих читателей ее образ с наименьшими искажениями. Журналист Ирина Ясина организовала в Москве клуб региональной журналистики "Из первых уст". На выездных семинарах в Подмосковье перед репортерами и обозревателям печатных и электронных средств массовой информации выступают те, кто "стоит у руля". Они рассказывают о том, что на самом деле происходит. В конце января на одном из таких семинаров пробелы в представлении о реформе образования заполнил ректор Высшей школы экономики Ярослав КУЗЬМИНОВ.

 ЧТО ТАКОЕ НАШЕ ОБРАЗОВАНИЕ - Реформа образования вызвала жаркую полемику. Это понятно - проблема касается большинства населения страны. Существует много вранья, написанного про реформу, причем вранья как злонамеренного, так и нечаянного. Слишком это всеобъемлющий предмет: он касается и экономики, и методики преподавания, и содержания образования. Во-первых, что такое наша школа? В 60-е годы мы привыкли думать, что наше образование - самое лучшее или, по крайней мере, одно из лучших в мире. Наверное, тогда оно и было таковым, если вообще можно говорить о каком-то первенстве: ведь образование выполняет определенный заказ общества, а у каждой страны - свои задачи. Поэтому я считаю некорректными разговоры о "лучшести" образовании. Но в любом случае нам было чем гордиться по целому ряду направлений. В 90-е годы с нашим образованием что-то случилось. Существует такая Организация экономического сотрудничества и развития - OECD, объединяющая независимых экспертов в различных областях (к сожалению, Россия туда не входит). Раз в пять лет она делает срезы знаний школьников примерно в 50 странах. В 1990 году мы были на втором месте, в 1995-м - на 15-м, в прошлом - на 32-м месте, рядом с Бразилией. Чем это объяснить? Финансирование образования со стороны государства в те годы уменьшилось с 8 процентов ВВП до 3 процентов, такое падение наблюдалось только в период гражданской войны. Две трети - это государственные и муниципальные деньги и одна треть - частные, в основном - деньги родителей. Рациональный бюджет нынешней российской школы (если мы просто хотим привести ее к уровню 80-х годов) - это 600 долларов на одного ученика. Государство сейчас выделяет около пяти тысяч рублей, то есть меньше 200 долларов. Это значит: учебники не покупаются, преподаватель превратился в нищего почасовика. В профессиональном образовании (среднем и высшем) аналогичная картина - финансируется около одной трети от необходимого. И это продолжается уже 10 лет. Возникает ощущение, что государство заключило с образованием негласный договор: мы вас не кормим, но и не трогаем, закрываем глаза на качество образования. Во что это вылилось? Сейчас основная проблема школы - псевдоуниверсализм. Я за то, чтобы сохранить фундаментальность нашего образования. Но когда мы каждому школьнику пытаемся втиснуть в голову один и тот же набор знаний - это по меньшей мере глупость. Во-первых, фундаментальная подготовка - не только некая сумма знаний, это еще и методы. Кто помнит школьный курс биологии, физики, химии, если не становится биологом, физиком или химиком? Спрашивается: зачем мы ТАК это преподаем? К тому же обучение под одну гребенку к концу школы сводится уже к чистой формальности. Человек, готовящийся в вуз, занимается на платных курсах, с репетиторами. Его нагрузка составляет 70 - 80 часов в неделю. Нормальный человек даже неделю такой нагрузки не выдержит. Следовательно, ребенок просто делает вид, что учится на уроках. Государство тратит на это огромные ресурсы, и семья тоже тратит ресурсы на найм преподавателей. Полный бред! Есть еще одна плохая сторона нашей школы: она не готовит к жизни в обществе. Школа не учит делать выбор, самостоятельно искать информацию, работать в коллективе, что, согласитесь, абсолютно необходимо во взрослой жизни. Наша школа не дает ни основ экономики, ни основ права, ни нормального знания иностранного языка, выбрасывая на изучение этих предметов огромное количество часов. У нас французский язык изучают 4,5 процента школьников, из них 3 процента - в сельских школах. Более того, там изучают еще испанский и немецкий. Хорошие проценты. Фактически же эти языки там никто не учит и не знает. В современной школе необходим комплекс социально-коммуникативных предметов: английский с 1 - 2 класса, с ранних классов - информатика, экономика и право. Иначе наш человек так и не научится защитить свои права. Он их и знать не будет. Последний "негатив" нашей школы - это самооценка. У нас в стране 6 процентов медалистов. В Москве их 2,5 процента. По Кавказскому региону - 11 процентов. Получается, что там образование в четыре раза лучше, чем в Москве!.. Это наиболее анекдотичное проявление самооценки. Сейчас говорят о едином экзамене, о его влиянии на вузы. Вузы не проиграют от единого экзамена. Единого экзамена боятся многие учителя и директора школ, потому что он позволяет сравнивать их работу.

В Эстонии, например, результаты единого экзамена публикуются в СМИ, и родители потом смотрят, в какую школу ребенка отдать. Что касается начального и среднего профессионального образования, то там имеет место сочетание двух социальных функций. Во-первых, подготовка квалифицированной рабочей силы - мастеров, техников, рабочих, без которых невозможно развитие экономики. Во-вторых, это функция социального отстойника. Люди зачастую боятся брать на работу наших пэтэушников, потому что они асоциальны. К тому же сегодня они работают на совершенно мертвых технологиях. В транспортном ПТУ в Самаре стоит локомотив 52-го года выпуска, на нем все и изучают!.. Так что требуются очень крупные вложения в техническую базу. Вузы в наибольшей степени выжили за эти 10 лет. У нас есть очень хороший закон об образовании, который дал учебным заведениям академическую и экономическую самостоятельность. Воспользоваться ею могли практически только вузы, многие из которых на сегодняшний день достаточно эффективно хозяйствуют. Сумма денег, которую по самым скромным оценкам люди тратят на то, чтобы их дети поступили в вузы, - от 1,1 до 1,3 млрд долларов в год.

Причем на оплату официальных курсов идет примерно 20 -25 процентов этой суммы, все остальное - это репетиторы. В результате получилось странное искажение: вузы борются за тупого и богатого, вместо того чтобы бороться за умного. Потому что тупой и богатый, которого мы взяли сверх государственного плана приема, приносит нам, условно говоря, 2000 долларов в год, а умный отличник и медалист - 300 - 400 долларов. То есть один богатый позволяет учить остальных. Такая вот странная экономика образования... И еще. Из 1,3 млн человек, ежегодно оканчивающих среднюю школу, порядка 1,1 млн идут в вузы. Это странная ситуация, потому что столько специалистов просто не будет востребовано. У нас выросла система псевдовузов. В Нижнем Новгороде 14 государственных вузов и 48 коммерческих филиалов других вузов. В Брянске при пяти госвузах - 15 филиалов. Половина этих заведений уже имеют не только лицензию, но и государственную аккредитацию. Это некое свидетельство разложения государства и равнодушия коллег. СУТЬ РЕФОРМ Главная цель - восстановить ресурсную основу образования. То есть государство должно увеличить свой вклад с 3 до 4,5 - 5 процентов ВВП, частный сектор - от полутора до двух процентов ВВП за семь лет. Если мы этого не сделаем, наступят необратимые последствия: из образования уйдут последние нормальные люди и останутся только безумные почасовики. Еще одна задача реформы - устранить потери.

Есть три огромные зоны потерь, когда деньги попадают в образование, но не используются по назначению. Первое: те самые 1,2 - 1,5 млрд долларов в год за всякого рода репетиторство. Нужно перейти к системе, когда эти деньги получат вузы. Вторая зона потерь - бесперспективное обучение. У нас до 60 процентов абитуриентов и студентов региональных вузов даже не рассматривают возможность потом пойти работать по специальности. Это легко исправить. Нужно перейти к именному финансированию путем государственных финансовых обязательств. Это не ваучер, который можно продать, а именной финансовый лист. Свидетельство того, что на тебя по итогам контрольных испытаний государство выделило определенные деньги, и ты с этими деньгами можешь идти в тот вуз, куда проходишь по оценкам, полученным на едином экзамене. Это сразу уничтожит специальности-"отстойники", на которые мы расходуем 500 - 700 млн долларов в системе высшего и 200 - 300 млн в системе начального и среднего специального образования. В совокупности - миллиард долларов. Если сложить все потери, получим около 2 миллиардов долларов. Третья зона потерь - псевдообразование. Это не очень большие потери - 150 - 200 млн долларов. Если тем студентам, которые собрали свои последние три сотни и пошли в псевдовуз, государство даст еще 200 - 300 по именному финансовому обязательству, они смогут пойти в нормальный вуз. Слава Богу, государство сегодня резко наращивает финансирование образования, и я надеюсь, что в ближайшие три года этот темп не снизится.

САМЫЕ НАБОЛЕВШИЕ ВОПРОСЫ

- Оправдан ли переход на 12-летнее обучение?

- Я считаю, нам этого не избежать. Но в существующем варианте это - замечательный бюрократический ответ на реформу образования: добавим лишний год, а учебники растянем. Это профанация. Я считаю, правые зря набросились на двенадцатилетку, потому что учиться дольше - объективная необходимость: объем знаний сейчас такой. Но хорошо, что они заставили Министерство образования поменять первого замминистра, который отвечает за содержание образования. Сейчас там В. А. Болотов, который хорошо понимает и суть реформ, и то, чем занимается школа. Началось обновление новых экспериментальных учебных планов, и теперь мы можем говорить о двенадцатилетке. Это перспектива пяти - семи лет.

- Нужна ли школам большая экономическая свобода, как вузам?

- Я считаю, школа должна оставаться в статусе госучреждения. Естественно, с максимально возможной хозяйственной самостоятельностью, но все-таки в этом статусе. Ее нельзя пускать по течению, как вузы, техникумы или инновационные школы, которые могут привлекать деньги. Сейчас в России из 68 тысяч школ 40 тысяч - сельские малокомплектные школы, попечителем которых является местный председатель колхоза. Обычно эти школы очень сильно встроены в систему предприятия, которое рядом расположено. Нужно усилить государственные обязательства для этих школ. Свобода не может ничего принести там, где нет денег.

- Не лучше ли было бы, чтобы высшее образование в стране стало все-таки элитарным? Известно, каких дебилов приходится учить только потому, что их родители заплатили...

- Я думаю, что еще страшнее дебилов не учить.

- Сейчас самые большие опасения вызывает единый экзамен. Ведь качество сельского образования во многом ниже городского...

- Единый экзамен - это просто-напросто объективный измеритель. Если вы хотите лечиться без градусника, то вероятность того, что вы умрете, гораздо выше. Во-первых, нам надо получить возможность показать и доказать обществу - губернатору, законодательному собранию региона, что в сельских школах плохо. Нельзя смотреть на оценки - средняя успеваемость там выше, чем в городе. Недостаток единого экзамена в том, что он фиксирует лишь соответствие минимальным требованиям, как любой экзамен. И мы с рядом ректоров ведущих вузов внесли уже предложение заранее "вылавливать" особо талантливых детей. Единый экзамен нужно дополнить системой федеральных олимпиад. Например, человек занимается биологией и уже начал осваивать университетский курс, а все остальное забросил. Давайте дадим ему именное финансовое обязательство повышенного уровня, возможность свободно выбирать любой вуз. Их немного, таких людей.

- Возможно ли у нас создание новой педагогики?

- Для меня это равносильно подвигу. Поддерживать те ростки новой педагогики, которые уже появились, очень нужно, и мы в этом отношении кое-что делаем. Во-первых, это идея школы полного дня. Во-вторых, идея "преподаватель как консультант по самостоятельному поиску информации". Третье - идея мастер-классов людей из бизнеса и вузов. Четвертое - система групповой работы над проектом. Мы уже два года поддерживаем так называемое движение авторских школ. Через займ Мирового банка мы будем распространять опыт этих школ, найдем средства, чтобы проводить постоянные конференции и семинары по новым методикам образования. - Есть примеры, когда преподаватели специально унижают ученика, ставят ему двойки, чтобы пришли родители, дали взятку и он начал "вытягивать" ученика по собственному предмету. Кто защитит ребенка от этого? - Родительские комитеты. В вузах происходит то же самое - люди сбрасываются от 100 рублей до 100 долларов за экзамен. Ответить на этом можно только созданием режима конкуренции между учебными заведениями и наполнением их рационального бюджета до минимально необходимых норм. - Как быть с малокомплектными сельскими школами? - Я считаю, что держать сельскую школу - это социальная обязанность государства, если оно вообще хочет держать село. Но эта школа - тупиковая для ребенка. Один учитель не может заменить пятерых. Поэтому предложенная реформа сельской школы, которая уже начала реализовываться в некоторых регионах, состоит в следующем. Начальная школа остается, даже если в ней пять учеников. Там один учитель, которому можно дать еще ставку библиотекаря, чтобы он больше зарабатывал. Основная средняя школа должна быть в пределах одного-двух километров. Полная средняя школа в зависимости от региона и ситуации с транспортом может использовать три варианта: интернат, Интернет или автобус. Интернаты популярны в северных районах. Интернет - там, где плохие дороги. В Самаре популярны школьные автобусы, Ярославль тяготеет к интернет-схеме. В Брянске тоже существует программа интернетизации сельских школ, финансируемая "Юкосом".