«Из истории разрушения основ национальной безопасности России»

За годы господства Ельцина основы национальной безопасности и независимости России были разрушены

НИКОГДА еще на протяжении последних двух веков национальная безопасность России не оказывалась в столь уязвимом и в столь критическом состоянии, как в результате государственного переворота Ельцина и его команды в декабре 1991 г., приведшего к гибели социалистической реформации в Советском Союзе и распаду СССР. ''Это явилось поистине крупнейшей геополитической и социальной катастрофой XX века''. За годы господства режима Ельцина основы национальной безопасности и независимости России были разрушены. Небывалым развалом страны воспользовались деструктивные внутренние и внешние силы. К 2000 году и сама Россия оказалась на грани распада.

'''НОВЫЕ УГРОЗЫ СУЩЕСТВОВАНИЮ РОССИИ КАК НЕЗАВИСИМОГО ГОСУДАРСТВА'''

В своем многовековом развитии Россия неоднократно переживала глубокие трагедии народа, связанные с защитой своей национальной свободой. Так было и во времена татаро-монгольского ига, и в нашествиях поляков и шведов, и в войнах с наполеоновскими, кайзеровскими и гитлеровскими войсками. Каждый раз Россия успешно отстаивала свою государственность и независимость. Когда ее народ ясно осознавал, откуда ему угрожает опасность и кто ее несет, он поднимался в едином порыве на защиту Родины, и его невозможно было победить. Он выдержал удар самой мощной военной машины Европы в середине ХХ века – нацистского вермахта, и один на один в открытом сражении с ним вышел победителем. Иное дело, когда ему пришлось столкнуться в 90-е годы прошлого века с невидимым врагом – с нависшей над ним трудноразличимой внутренней ползучей угрозой, питаемой извне.

А угроза эта была тесно связана с радикальным изменением методов достижения внешнеполитических целей великими державами. С наступлением ядерного века война между ними перестала быть рациональным средством борьбы, ибо она означала всеобщее уничтожение – апокалипсис. На передний план выдвинулись обходные пути сокрушения или максимального ослабления противника. Их обосновал, в частности, английский военный теоретик и историк Лиддел Гарт в своей книге «Стратегия непрямых действий», изданной и в Советском Союзе в 1957 г. В период холодной войны косвенные средства борьбы между Соединенными Штатами и Советским Союзом нашли самое широкое применение. Основную роль в этом играли спецслужбы. «Прямые действия» – т. н. малые войны – допускались только на периферии.

После распада Советского Союза основным объектом американской «стратегии непрямых действий» стала Россия. Против нее была продолжена холодная война в самом изощренном виде. Она нашла свое выражение в доктрине «нового сдерживания России», провозглашенной президентом Клинтоном. Эта доктрина была составной частью геополитических мероприятий американской правящей элиты, направленных на установление глобального господства США. Ее претворению в жизнь способствовал развал российской государственности в период правления Ельцина.

Изначально неверное толкование со стороны ельцинского руководства мотивов и характера действий США привело к тому, что оно представляло дело так, будто в новых условиях, когда в России был свергнут социалистический строй и она вступила на капиталистический путь развития, для страны больше не существует крупномасштабных угроз в сфере внутренней и внешней безопасности. Это заблуждение или сознательное искажение истинного положения вещей привело к тому, что руководство Ельцина в своей политике послушно пошло на поводу у Вашингтона. Вопреки национальным интересам России. При этом оно игнорировало здравые суждения ответственных лиц, непосредственно отвечавших за национальную безопасность страны. Так, бывший начальник Генерального штаба российских Вооруженных сил генерал Виктор Самсонов в принципиально важной статье «Иная трактовка понятия войны: время требует внести коррективы в классическую формулу Карла фон Клаузевица» («Независимое военное обозрение», 26.12.96) писал: «''В современных войнах все более рельефно проявляется такая черта, как право безраздельно господствовать над ресурсами страны, региона, континента, планеты... В связи с этим нельзя не отметить появление нового феномена содержания войны: стирания граней между военными и невоенными средствами борьбы. В сущности, речь идет о вступлении военного противоборства в новую фазу, когда современные средства, формы и методы такого противоборства позволяют достичь стратегических целей войны без традиционных в недавнем прошлом результатов (захват территорий и т. д.)». По определению Самсонова, «война – это способ достижения политических целей путем разрешения противоречий между государствами (группами или коалициями государств) с применением политических, экономических, финансовых, дипломатических, информационных, технологических и других средств в сочетании с угрозой использования или прямым использованием Вооруженных сил''».

Иными словами, политические и стратегические цели «мировой элиты» (по весьма емкому выражению Самсонова), стремящейся поставить под свой контроль мировую политику и мировые ресурсы, могут быть достигнуты и без войны. Тем более когда перестала существовать супердержава СССР и на ее месте возник вакуум силы. В этих условиях «архитекторы» американской политики задались целью использовать возникшие перед США уникальные возможности для навязывания своей политической воли России с помощью мирных средств.

Россия представилась для Вашингтона идеальным полем для активного применения «стратегии непрямых действий». Если в период противостояния Восток – Запад решающее значение имела военная мощь (в первую очередь – ракетно-ядерные средства поражения), то с распадом Советского Союза «абсолютным оружием» в достижении целей американской политики применительно к России стали деньги и подрывные действия разведслужб.

Именно в этой сфере Россия, как и другие страны СНГ и Восточной Европы, оказалась в состоянии полной уязвимости. Перед американской политикой открылись возможности широко использовать свою финансовую мощь для подкупа, насаждения и поддержки угодных ей политических и экономических сил в правящих структурах, направленного проведения избирательных кампаний, манипуляции общественным мнением через купленные СМИ, создания финансовой олигархии и подставных финансовых империй, скупки за бесценок новейших технологий и лучших умов из области науки и техники, овладения природными и промышленными ресурсами, финансирования националистических и сепаратистских движений, дестабилизации при необходимости политического, экономического и финансового положения страны и пр.

Все это необязательно проводилось на уровне государственной политики, отдаваясь на откуп частному капиталу, могущественным концернам, международным финансовым воротилам и спекулянтам. Насколько эффективным оказалось «абсолютное оружие» – деньги – в постсоветскую эпоху, ярко продемонстрировали президентские выборы 1996 г., когда усилиями западного и российского олигархического капитала рейтинг Ельцина был «поднят» в течение полугода с 5% до 42%.

Так произошло стирание граней не только между военными и невоенными средствами достижения политических целей, но и между внешней и внутренней безопасностью страны. Более того, на передний план для России выдвинулись проблемы обеспечения именно внутренней безопасности. Невоенные средства достижения политических целей, будучи примененными США к России, оказались более эффективными и намного более дешевыми, чем ракетно-ядерные и иные силовые средства борьбы в период конфронтации Восток – Запад.

Оценки реальных угроз национальной безопасности России, данные начальником российского Генерального штаба, были совершенно правильными, хотя и запоздалыми. Если бы руководство Ельцина стояло на страже национальных интересов страны, оно должно было прислушаться к выводам Самсонова и противопоставить подрывной антироссийской деятельности США необходимый заслон. Но этого не случилось. Более того, Самсонов был уволен со своего поста.

'''«ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ЧУДО» РОССИЙСКИХ «СНIСАGО ВОУS» И ЕГО НЕГАТИВНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ'''

Большой политический и научный интерес представляет вопрос, насколько концепция капиталистических реформ, начатых при Ельцине в 1992 г., была подвержена влиянию со стороны США, насколько она соответствовала требованиям национальной безопасности России, учитывая громадные геополитические сдвиги и кардинальные изменения в расстановке сил в мире, происшедшие после распада СССР.

Трансформация государственной экономики и государственной собственности в частную могла пойти в России по пути реформ, ориентированных на рентную прибыль (''ставка на спекулятивный капитал''), полную либерализацию цен и свободную игру рыночных сил в финансовой сфере, при устранении регулирующей роли государства из экономики в соответствии с теорией капиталистического неолиберализма. Либо это могло произойти на путях рыночных преобразований, ориентированных на повышение эффективности производства, его модернизации и структурной перестройки посредством демократической приватизации при сохранении в руках государства полномочий, направленных на создание благоприятных политических, правовых, организационных и психологических условий для нормального функционирования социального рыночного хозяйства при минимальных социальных издержках для населения (''ставка на продуктивный капитал'').

Как известно, правительство Гайдара под патронажем Ельцина приняло первую, монетаристскую модель реформ, разработанную в США чикагской школой Сакса – Фридмана и получившую название «шоковой терапии». Она была проведена в духе капиталистического неолиберализма, который, заметим, был впоследствии осужден даже Папой Римским в одной из речей, произнесенных им во время поездки на Кубу в январе 1998 г. Это стало бессовестным и жестоким актом насилия над российским обществом, которое, к сожалению, не смогло своевременно распознать ущербный для страны характер навязанных извне реформ и не нашло в себе разума и сил, чтобы успешно, а не как во время расстрела режимом Ельцина российского парламента в октябре 1993 г., противодействовать их осуществлению.

Первым мероприятием команды Гайдара – Чубайса стал обвальный отпуск цен с введением внутренней конвертируемости рубля и неограниченной либерализации рынка. Начался длящийся до сего времени монетаристский период ельцинских реформ, спекулятивной игры в деньги. Страну потряс сильнейший шок, от которого она не может до сих пор оправиться:

– в мгновение ока население и предприятия лишились 99% своих сбережений и накоплений;

– были разрушены покупательная способность российского рынка и платежеспособный спрос граждан, без чего не может развиваться производство;

– страна оказалась на грани гиперинфляции; за короткий период времени рубль был искусственно, в интересах наживы кучки доморощенных и зарубежных спекулянтов и переправки российских национальных богатств за рубеж обесценен по отношению к доллару более чем в 6000 раз;

– население было посажено на нищенскую зарплату, началось его небывалое обнищание;

– были подорваны основы демократической приватизации государственной собственности, создававшейся трудом и на деньги народа;

– в Россию хлынули широким потоком доллары, произошла долларизация народного хозяйства и всего российского общества, что позволило американскому капиталу поставить страну в полную финансовую и политическую зависимость от воли «мировой элиты»;
– были ликвидированы нормальные условия для создания в России среднего сословия производителей, являющегося становым хребтом демократии и рыночного хозяйства в гражданском обществе;

– страна попала во власть спекулятивного капитала и возникшей как на дрожжах финансово-мафиозной олигархии, которой были чужды национальные интересы страны;

– произошло недопустимое обеднение государства; при крайне низкой из-за развала производства собираемости налогов оно оказалось не в состоянии платить зарплату бюджетникам, составлявшим большинство занятого на производстве населения России.

Незаконная ваучерная приватизация, проводившаяся Чубайсом и стоявшими за ним силами, ''вопреки демократической модели, одобренной Верховным Советом России'', явилась величайшим в истории обманом народа и небывалым ограблением страны. Она превратилась в раздачу государственной собственности за мизерную цену узкой группе лиц и нанесла трудно исправимый ущерб производству, созданию ценностей, без чего общество не может существовать. На начало конфискационной либерализации цен в 1992 г. сбережения населения и накопления предприятий оценивались примерно в 1 трлн руб. при тогдашней стоимости всех основных фондов в стране около 2 трлн руб. Имевшихся у населения и предприятий средств было вполне достаточно, чтобы проводить демократическую приватизацию с целью создания среднего сословия и класса мелких производителей в интересах производства и благосостояния народа. Но эти средства были умышленно экспроприированы посредством обвальной либерализации цен, дабы расчистить путь для концентрации собственности в руках финансовой олигархии как опоры авторитарного режима Ельцина и проводника американских интересов в России. Но тем самым ельцинский режим подорвал производство, т. е. основной источник богатства, поступления налогов и силы государства, – основу собственного существования.

«Экономическое чудо» российских «Chicago boys» – хунвейбинов капитализма, составлявших опору ельцинского режима, обернулось небывалой трагедией для страны и ее населения. Одним махом были разрушены экономическая, политическая и социальная стабильность России и основы ее безопасности.

С 1992 по 1997 гг. произошло падение ВВП на 50% (он опустился до 10% американского), промышленной продукции – на 55%, жизненного уровня населения – на 60%, капиталовложений – на 50-60%.

На Запад беспрепятственно, без всякого противодействия со стороны правительства, было перекачано $300 млрд в основном награбленного капитала. Такова была цена внутренней конвертируемости рубля и долларизации российской экономики! За 5 лет страну вынужденно, из-за нищенской зарплаты и бедности, покинули около 200 тыс. ученых и специалистов. Произошла трудноисправимая деградация науки, среднего и высшего образования, здравоохранения, культуры, Вооруженных сил. Россия была откинута в разряд развивающихся государств и превратилась, по выражению Збигнева Бжезинского, в «зияющую черную дыру». Такое бывает обычно после тяжелого поражения в войне. По тогдашним оценкам объективных западных экономистов, Россия сможет вернуться к уровню экономического развития 1990 г. лишь в 2010-2015 гг.

Развал производства товаров и продуктов питания правительство псевдореформаторов компенсировало импортом из-за рубежа на кредиты, получаемые с Запада. В результате их доля во внутреннем потреблении России превысила 50%, страна утратила продовольственную безопасность. В громадном выигрыше от этого оказались зарубежные производители, а собственное производство захирело. Продовольственная зависимость превратилась в мощное орудие политического давления на Россию извне.

Псевдореформы режима Ельцина отрицательно сказались на возможностях России интегрироваться в мировое хозяйство и экономику Европы. Один из крупных германских знатоков экономического развития России профессор Хеман, обрисовав тогдашнее кризисное положение российской экономики, отметил: «''Если добавить к этому опасность скорее всего медленного и противоречивого развития при создании рыночного хозяйства, то возникает общая экономическая картина, которая вполне вписывается во внешне- и системно-политический сценарий нового раскола Европы''». Россия перестала быть в результате «шоковой терапии» желанным экономическим партнером не только для западных и развивающихся стран, но и для стран СНГ. Не могла она по той же причине выполнять роль маяка и ведущей силы рыночных реформ и мотора интеграции в рамках СНГ. Страна была отброшена вспять, к временам дикого капитализма. Режим Ельцина продемонстрировал свой ''архирегрессивный характер''. Все это как нельзя лучше отвечало целям антироссийской политики США.

'''АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ВАРИАНТЫ РЕФОРМ, ОТВЕЧАВШИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫМ ИНТЕРЕСАМ РОССИИ, БЫЛИ ОТВЕРГНУТЫ'''

Всех этих зол можно было бы избежать, если бы был принят курс реформ с опорой на социальную рыночную трансформацию, развитие ''производственного капитала'' и громадных производственных мощностей, которыми располагала Россия к началу 1992 г. В таком случае можно было бы начать с поэтапной приватизации от мелких и средних к крупным предприятиям. Этот путь не был бы связан со столь крупными политическими, экономическими и социальными издержками и громадным ущербом для безопасности страны и ее политического и экономического статуса в мире, какие навлекла на Россию псевдореформаторская команда Гайдара – Чубайса и ее покровители за рубежом. Преимущества этого пути были налицо:

– не потребовалось бы посредством обвальной либерализации цен разорять население страны, которое стало бы активным участником демократической приватизации, прежде всего в сфере мелких и средних предприятий, что позволило бы создать в России среднее сословие предпринимателей, на котором, как известно, зиждется экономическая мощь США, Германии и других промышленно развитых стран;

– благосостояние населения не только бы не пострадало, но и могло быть повышено, что содействовало бы социальной и политической стабильности общества и предотвратило бы дискредитацию демократии и рыночных реформ, бегство ученых и специалистов на Запад;

– трансформация государственной собственности в частную и акционерную при одновременном реформировании хозяйственного механизма, создании рыночной инфраструктуры и активной ''микроэкономической'' политике сопровождалась бы модернизацией производства, его ростом и повышением эффективности; появились бы более благоприятные возможности конверсии военной промышленности;

– не произошло бы столь сильной девальвации рубля, и страна не погрузилась бы в состояние гиперинфляции, как это имело место в 1992 г.;

– укрепив свою производственную базу на новой социальной рыночной основе, Россия смогла бы перейти к постепенной, контролируемой конвертируемости рубля, к разумной интеграции экономики в мировое хозяйство и открыть себя внешнему миру;

– российское руководство смогло бы избежать унизительной участи быть постоянным просителем иностранных кредитов, избавило бы страну от финансовой зависимости от МВФ и США и от тяжелого экономического бремени громадных внешних долгов, на погашение которых шла львиная доля ВВП страны;

– перед российским обществом при наличии среднего класса открылись бы благоприятные возможности создания подлинно демократической государственности на принципах разделения властей, многопартийности и демократического парламентаризма. Оно не попало бы под диктат кучки новоявленных финансовых олигархов, «семибанкирщины» и зависимого от них авторитарного режима, исключительно удобного для политики правящей элиты США;

– Россию не захлестнула бы стихия коррупции, преступности, грандиозных спекулятивных махинаций, заказных убийств, морального падения властей предержащих – всех тех антисоциальных явлений, которые были порождены монетаристской направленностью ельцинских реформ.

Это – далеко не полный перечень преимуществ альтернативной модели трансформации экономической и политической системы России. Почему же она не была принята Ельциным, несмотря на то, что серьезные российские и западные экономисты, среди которых – многие лауреаты Нобелевской премии, предупреждали, что «шоковая терапия» и монетаристские реформы заведут Россию в тупик? Очевидно, что это было результатом как дремучего недомыслия и невежества, так и злого умысла.

Глубокие корни разрушительных процессов, потрясших Россию, лежали и в сфере не прекращающейся в стране борьбы за власть и ее удержание в условиях отсутствия легитимности, демократических институтов и низкой политической и моральной культуры ее высших правящих кругов. Сама эта борьба явилась источником угрозы национальной безопасности России, ибо личные интересы стояли у ведущих российских политических деятелей выше национальных интересов страны.

Это особенно четко проявилось в период беловежского сговора, а также в нежелании и боязни нового российского руководства признать неприемлемость для России принятого в 1992 г. курса реформ, что было бы равносильно признанию своей несостоятельности, некомпетентности и антинационального характера внутренней политики со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кроме того, режим Ельцина продолжал свой разрушительный курс, будучи зависимым и от политики Соединенных Штатов. Следует здесь упомянуть, что Ельцин накануне переворота 1991 г. вел тайные переговоры с Бушем-старшим за спиной у Горбачева. Об этом последний с негодованием написал в своих мемуарах. До сего времени содержание этих переговоров остается за семью печатями. Об их сути можно лишь догадываться.

'''ПОЛИТИКА США И РЕЖИМ ЕЛЬЦИНА'''

Летом 1996 г. 20 видных представителей политической, экономической, военной и научной элиты США, пользующихся международной известностью, образовали специальную комиссию для формулирования американских национальных интересов, с учетом которых должна вырабатываться и проводиться политика президента, конгресса, Госдепартамента, ЦРУ и других правительственных органов независимо от партийных пристрастий. Доклад комиссии исходил из того, что ведущее место во внешнеполитических приоритетах США должно быть отведено предотвращению нападения на США с использованием атомного, биологического и химического оружия, недопущению образования в Европе, Азии и других регионах держав, могущих противостоять мировой лидирующей роли США, обеспечению безопасности союзников и удержанию господствующих позиций США в новых технологиях, необходимых для поддержания их неоспоримого экономического и военного могущества.

Ничего нового в этих внешнеполитических приоритетах США не было. Они лежали в основе американской политики после 1991 г., ежегодно повторялись в посланиях американского президента конгрессу и были призваны служить достижению мирового господства США. Среди средств реализации этой политики, таких, например, как НАТО, важную роль комиссия отводила идее поддержки и распространения демократии, либерализма, прав и свобод человека во всем мире. И это вполне понятно. Господство ничем не ограниченной свободы, особенно при слабой государственной власти, как в России, позволяло США наилучшим образом использовать «стратегию непрямых действий» в интересах американской политической и экономической экспансии и демагогически выдавать себя при этом за поборника великих общечеловеческих ценностей – свободы и демократии.

Квинтэссенцию глобальной концепции США весьма цинично изложил в 1997 г. Збигнев Бжезинский в статье «Геостратегия для Евразии»:

– Соединенные Штаты должны быть единственной правящей державой в Евразии; кто владеет Евразией, тот владеет и Африкой;

– главная задача глобальной политики США – расширение их важнейшего глобального плацдарма в Европе посредством выдвижения НАТО и ЕС на восток, включая Балтику и Украину;

– не допускать, чтобы интеграция в рамках ЕС заходила слишком далеко и привела к образованию самостоятельного европейского центра силы;

– Германии – опоре американской политики в Европе – нельзя позволить снова стать мировой державой; ее роль должна быть ограничена региональными масштабами;

– Китай – «восточный якорь» евро-азиатской стратегии США – должен также оставаться региональной державой;

– Россию следует устранить как евро-азиатскую великую державу; на ее месте надо создать конфедерацию, состоящую из Европейской русской республики, Сибирской и Дальневосточной республик.

Можно себе представить, какими инструкциями руководствовались ЦРУ, Госдепартамент, Министерство обороны и другие органы США в их политике в отношении России в свете американской внешнеполитической концепции. Во всяком случае, из нее было видно, что интересам США отвечали разорение и максимально возможное ослабление России, овладение ее ресурсами, установление контроля над ее ядерным потенциалом и даже ее развал как единого государства. Политика режима Ельцина вполне соответствовала этим американским планам. В них полностью вписывалась развязанная им преступная чеченская война – война против собственного народа, война, которую можно было и нужно было во что бы то ни стало избежать. По секретным каналам Вашингтон финансировал ее в размере $2 млрд в год. Виновны в ней были политические проходимцы в окружении Ельцина, вроде Березовского.

За период ельцинских «реформ» американской правящей элите удалось накрепко привязать к своей политической колеснице российского президента, сделав его власть полностью зависимой от кредитов МВФ и международных финансовых спекулянтов, хотя, как правильно отмечали российские аналитики, при разумном политическом курсе, отвечавшем национальным интересам страны, «сама Россия была способна финансировать десятка два МВФ». Указы президента, постановления правительства стали писаться под диктовку чиновников МВФ, американских советников при аппарате Ельцина и российском правительстве. По указке Вашингтона осуществлялись кадровые назначения должностных лиц на высшие государственные посты.

В российской печати приводилось достаточно документальных свидетельств относительно того, как осуществлялось управление российской политикой извне. «Независимая газета», опубликовав директивы МВФ правительству Черномырдина в декабре 1997 г., поставила законный вопрос: «Зачем России собственное правительство?» Главный редактор этой газеты Виталий Третьяков писал в статье «Правительство холопов» («НГ», 19.12.97): «''Давайте называть вещи своими именами: речь, по существу, идет о внешнем управлении по крайней мере экономикой нашей страны. Пусть этим занимаются и умные люди, но, во-первых, они – не граждане России, а во-вторых, их никто не избирал и не назначал внутри РФ, т. е. господа Камдессю и Вулфенсон абсолютно не ответственны ни перед кем в нашей стране. Так управляют банкротами... В Кремле сидят холопы, временно ворвавшиеся во власть''».

О том, какие возможности обрел Вашингтон в области влияния на кадровые перестановки в Кремле, весьма убедительно свидетельствует история с намечавшейся в сентябре-ноябре 1997 г., но так и не состоявшейся тогда отставкой Чубайса, который прослыл в российском обществе как ревностный исполнитель инструкций МВФ и американская креатура в российской политике. Несмотря на шумные скандалы, связанные с Чубайсом, не раз порочившего российского президента и правительство и заставлявшего Ельцина задумываться над тем, насколько целесообразно с точки зрения его собственного реноме дальнейшее использование Чубайса на посту первого вице-премьера, он так и не был в то время удален из правительства. Американские финансовые спекулянты пригрозили тогда отозвать с российского рынка $10 млрд и поставить Россию перед финансовой катастрофой.

Возможно, это был шантаж или предоставление Ельцину демонстративного оправдания, чтобы оставить Чубайса на месте. Лишь в экстремальной ситуации его оттесняли в тень, сохраняя за ним, тем не менее, рычаги громадного влияния. Так было, например, накануне президентских выборов 1996 г., когда Чубайс был временно убран из правительства как крайне непопулярная среди российских избирателей фигура, способная отрицательно повлиять на результаты выборов Ельцина. А после выборов, во время болезни президента, он стал фактическим регентом России и расставлял своих людей на ключевых постах во властных и финансовых структурах. И при увольнении в отставку кабинета Черномырдина Чубайс остался в «команде Ельцина». В этой «команде» пребывали все те, кто стоял у истоков беловежского переворота, и все те, кто с усердием, достойным лучшего применения, разваливал страну.

Особенно пристально отслеживали в Америке кадры, связанные с ядерным потенциалом России. Пожалуй, последнее, что осталось сделать американцам в России, – это поставить под свой контроль и разрушить ее ракетно-ядерный арсенал, чтобы ликвидировать все еще открытое «окно уязвимости» США. Это входило, как указывалось выше, в приоритет №1 американской политики. Подобраться к ядерному арсеналу России можно было через такие структуры, как Министерство обороны, Совет безопасности, Министерство по атомной энергии. Можно себе представить, какую активность американцы развили на этом направлении. Многое из их деятельности остается тайной. Но кое-что всплыло на поверхность. Так, под давлением США и американского лобби в России Ельцин подписал указ об увольнении крупного организатора российской атомной промышленности Виктора Михайлова с поста министра по атомной энергии. В орбиту этого министерства было вовлечено 2,5 млн человек, в т. ч. 700 тыс. человек в 10 закрытых городах. Ответственные сотрудники Минатома РФ подтвердили, что на высшее руководство страны оказывалось серьезное давление, чтобы снять Михайлова. В интервью после отставки Михайлов заявил: «''Широко известно высказывание министра обороны США г-на Перри, который сравнил атомную отрасль России с животным из древнегреческой мифологии – гидрой: одну голову отрубишь – вырастет другая; надо эту гидру просто раздавить... И неудивительно: когда Россия переживает трудный период, превратить ее в сырьевой придаток хотели бы многие. На это нельзя закрывать глаза''».

В США искали разные пути ликвидации российского ядерного потенциала. Американская «Рэнд Корпорэйшн» прорабатывала даже вариант поведения США и НАТО в случае возникновения в России социального взрыва или гражданской войны. При таком повороте событий перед США открылась бы возможность ввести в Россию войска быстрого реагирования не только для спасения существующего режима, но и для захвата важнейших ядерных объектов и установления над ними прямого контроля. В связи с этим обращает на себя внимание, что Березовский и Чубайс дали недвусмысленно понять, что смена власти в России и попытки нового передела собственности будут связаны с большой кровью, гражданской войной. Имелось в виду, что развязать ее могли те, кто сказочно нажился при режиме Ельцина на народном добре. Они от лица «демократической общественности» могли бы обратиться к НАТО с просьбой ввести в Россию войска блока, чтобы защитить в ней «демократию и реформы» Каким бы фантастичным ни казался этот сценарий, к нему при благоприятных условиях могли бы прибегнуть в Вашингтоне. В этой связи понятна постановка в то время вопроса о глобализации НАТО. «Правительство США, – писал немецкий журнал «Шпигель», – ''хотело бы сильно расширить операционную зону действий западного военного пакта. Оно требует глобализации НАТО... Одновременно с торжественным принятием новых партнеров – Польши, Венгрии и Чехии – президент США Билл Клинтон хочет на встрече в верхах в Вашингтоне в следующем году добиться решения о новой стратегии НАТО... До сих пор оборонительная задача НАТО ограничивалась Европой. Теперь американцы хотят объявить целью союза защиту «общих интересов», где бы в мире они ни подвергались угрозе''». Очевидно, и Россия должна была бы стать в экстремальной ситуации объектом подобной глобальной стратегии НАТО.

Антироссийская направленность внешней политики США проявилась в том, что для нее совершенно неприемлема была, например, идея общеевропейского единства, создание общеевропейского дома, интегрирование России в европейские политические и экономические структуры. В недопущении этого Вашингтон опирался на вышедшее из холодной войны «атлантическое поколение» западноевропейских политиков. В противовес им набирал силу иной подход к России как неотъемлемой части новой Европы. Видный германский политик Эгон Бар писал в связи с этим: ''«Возможно, в Америке верят в то, что можно извлекать прибыль из продолжающейся длительное время внутренней и внешней слабости России, пока в ней нет хаоса и атомный фактор остается под контролем. Для Европы же предпочтительна Россия, которая консолидируется, создает правовое государство, вместо того чтобы содействовать коррупции и клясться в верности демократии, но управляться декретами. Общеевропейская структура безопасности с включением России выгодна для Европы, но выглядит в американских глазах очень непривлекательно. Европа, расколотая по принципу военной и политической безопасности с элементами потенциальной конфронтации, может, скорее всего, нравиться Америке, ибо такая натовская Европа остается крепче привязанной к Америке''». Но этим новым, пророссийским веяньям в среде западных политиков ельцинское руководство не уделяло никакого внимания и не оказывало политической поддержки. Оно поддерживало тесные связи с теми политиками, которые предпочитали скрытно проводить недружественный России курс.

Объективно национальным интересам России отвечала приоритетная ориентация ее политики и экономических связей в старом зарубежье на Европу. На этот регион приходилось около 40% ее экспорта и импорта, в то время как на США – лишь 5%. Россия должна была ориентироваться на тесное переплетение ее политики и экономики с европейскими странами. Тем не менее в козыревский период она пошла в фарватере Соединенных Штатов. Это противоречило национальным интересам страны. Концепция общеевропейского дома, игравшая ключевую роль во время перестройки 1985-1991 гг. и способствовавшая преодолению холодной войны, гонки вооружений и раскола континента, была полностью забыта российской политикой. Еще более удивительным выглядела тогдашняя позиция Москвы по вопросу продвижения НАТО вплотную к российским границам. Ельцин не видел в этом никакой угрозы для России. Таким образом, и во внешней политике «строителям капитализма», захватившим власть в России в 1991 г., было чуждо стремление к укреплению безопасности собственной страны.