«Позицию эксперта мы занимаем не для того, чтобы «прославиться в веках»

На этот раз я не буду говорить про Белоруссию

На этот раз я не буду говорить про Белоруссию. Поэтому предлагаю замечательному критику моих скромных талантов, выступающему под ником Valery, немного отдохнуть. Дело в том, что я нахожусь под впечатлением от, как всегда, очень интересной и проблемной статьи моего давнего хорошего друга и единомышленника Виталия Третьякова «Даешь гуманитарное Сколково!», которая была напечатана в «Известиях» от 15 апреля. Все-таки Виталий Товиевич обладает удивительной способностью подмечать наиболее проблемные моменты в нашей жизни.

И, конечно, эта статья не случайна. Действительно, сегодня власти пытаются создать нанотехнологическое Сколково в условиях отсутствия аналога этого проекта в гуманитарной сфере. Проблема соотношения науки и власти поставлена верно, причем она существует не только в технических вопросах, но и в гуманитарных тоже – когда речь идет об экспертной оценке и определении того, куда движется наше общество и как это происходит.

'''Сомневаюсь, что нужно создавать «гуманитарное Сколково»'''

Я согласен с общим пафосом этой статьи. Но вот по части того, что нужно создавать «гуманитарное Сколково», и что наши лидеры в своих выступлениях обязательно должны цитировать наших экспертов, называя их по фамилиям, я, честно говоря, сильно сомневаюсь. Во-первых, сравнение наших и западных лидеров не очень правомерно. Да, наши не цитируют пофамильно Третьякова или Павловского. Но, вообще-то говоря, у Обамы я тоже не встречал прямых ссылок на называемых здесь Хантингтонов и Бжезинских. И уж тем более не встречал их у предыдущего президента США, который, что называется, совсем был «не по этому делу». Другое дело, что позиции, взгляды, а иногда и прямые цитаты наших экспертов очень часто встречаются в высказываниях российских лидеров.

Я очень часто встречаю не закавыченные и не названные по именам мысли, которые высказывали те же Виталий Третьяков или Глеб Павловский. И, к собственному удовольствию, признаюсь, что и собственные соображения тоже (в части отношений со странами СНГ). Я, наоборот, считаю такую практику нормальной. В отличие от Третьякова или Павловского, Путин или Медведев, наверное, не знают меня по фамилии. Но дело не в этом. У них есть помощники, которые, как квалифицированные люди, прочесывают СМИ и Интернет, выискивая позиции и взгляды, являющиеся в настоящий момент наиболее точными с их точки зрения, а затем используют их в тех материалах, которые готовятся для руководителей. И это – нормальный процесс.

С моей точки зрения, для экспертов этого обстоятельства абсолютно достаточно. В конце концов, мы занимаем именно позицию эксперта, а не публичного политика, не для того, чтобы прославиться в веках, а чтобы наши взгляды и позиции влияли на позицию нашего государства. И такое влияние опосредованным способом нашим экспертным сообществом, я считаю, оказывается. Хотя, быть может, и в недостаточной степени.

'''Разнообразие мнений позволяет государству вырабатывать правильную политическую линию'''

Что касается «гуманитарного Сколково» – здесь тоже есть некоторая проблема. В конце концов, именно позицию независимых экспертов, которая с материальной точки зрения является значительно менее выигрышной и выгодной по отношению к их коллегам, которые работают в финансово-промышленных группах или высших государственных структурах, мы занимали не случайно. Теряя в одном, мы выигрываем в другом, а именно – в независимости суждений. Наши позиции не зажимаются интересами той или иной ФПГ или государственной линией. И как раз то разнообразие мнений, которым мы наполняем информационное пространство, позволяет государству вырабатывать наиболее правильную политическую линию.

Если сосредоточить в одном (да еще акционированном государством) месте всех независимых экспертов, я не уверен, что та экспертная разноголосица, которая абсолютно необходима для насыщенного информационного пространства, из которой потом выбираются наиболее приемлемые для государства позиции, сохранится. Хотя, никто не спорит, жизнь экспертов станет гораздо более вольготной и удобной. Да, эксперты в чем-то выиграют, но они проиграют в независимости своих суждений. Если Виталий Товиевич тоскует по российскому аналогу RAND Corporation, то, вообще-то говоря, такая структура уже существует. Она называется «Российский институт стратегических исследований при администрации президента». Другое дело, что ее, быть может, используют недостаточно активно, или недостаточно активно насыщают наиболее квалифицированными кадрами. Но это – проблема не создания новой структуры, а скорее более эффективного использования уже существующей.