«Россия покажет, кто препятствует оздоровлению мировых финансов»

Российское руководство представило свои предложения к саммиту «Большой двадцатки»

Российское руководство представило свои предложения к саммиту «Большой двадцатки», который пройдет в Лондоне в начале апреля. Первое, что вызывает интерес, – это инициатива передать функции мировой резервной валюты от доллара к некоей новой международной единице (пока не известной), которая будет эмитироваться международными финансовыми институтами. Естественно, реформированными, потому что в своем современном виде они не способны выполнять функции единого мирового эмиссионного центра. Это связано с их дофинансированием и работой над принципами, на которых должна базироваться новая валюта. Причем она должна существовать помимо наличия нескольких мировых резервных валют.

'''Необеспеченный доллар немедленно «вылетит в трубу»'''

В принципе, эта идея не нова. О ней совсем недавно говорил Нурсултан Назарбаев. Мне эта мысль кажется вполне разумной. И даже более чем – она напрашивается. Она исходит из всеми сформулированного (кроме американской стороны) понимания, что США не справляются с ролью единого эмитента.

Однако у этой проблемы существует две стороны. Первая – чисто практическая: куда девать доллар и все обязательства, которые с ним связаны? Причем это проблема не только Америки, а всех тех стран, которые держат долларовые резервы. И проблема тех стран, которые имеют большое количество облигаций, номинированных в долларах. Т. е. это – и наша проблема. А также китайцев и арабских государств, многие из которых очень сильно вложились в американский долг. Потому что трудно себе представить крах американской валюты, который не коснулся бы американских облигаций.

Например, Китай практически ультимативно требует от США гарантировать ему сохранность своих долларовых резервов. Раз мы вкладываемся в ваши ценные бумаги – дайте нам гарантии, либо мы прекратим это делать. И как минимум перестанем покупать ваши новые бумаги, что для США означает практически приговор. Сделать и то, и другое одновременно нельзя – и сохранить долларовые активы, и ввести новую мировую резервную валюту вместо доллара (если по этому поводу удастся как-то договориться). В таком случае необеспеченный доллар немедленно «вылетит в трубу».

'''Америка не превратится в прекрасного юношу'''

Второй момент носит более фундаментальный характер. Он, собственно, объясняет, почему такие предложения делаются. С нравственной и теоретической точки зрения они абсолютно беспроигрышны и даже очевидны. Но их трудно реализовать практически, потому что ни на что такое американцы все равно не согласятся.

На сегодняшний момент в современном мире нет возможности выстроить международные наднациональные институты, которые были бы лояльны ко всем участникам. И в первую очередь – к России, хотя и без нас найдутся обиженные. Если кто-то считает, что Америка ударится об землю и превратится в прекрасного юношу, то это – лишь новая упаковка для «американской миссии». И тогда становится непонятно, зачем мы это делаем. Получается, что мы заботимся о том, чтобы американцы вышли сухими из воды, а сами продолжали в этой воде всех мочить.

Если это не так, то в предложенной стратегии есть элемент фантазерства и явного отсутствия реализма. Грубо говоря, до того, как Америка по тем или иным причинам сама откажется от мировой гегемонии и доминирования своей финансовой системы, в рамках этой системы ничего нельзя реформировать. Ее можно только сменить. Причем на принципиально другую систему. Потому что у нее будет другой хозяин. А значит, другой бенефициар. Т. е. кто-то другой будет получателем огромного эмиссионного дохода. Ничего сравнимого с ним история человечества не знала.

'''Нужно понять, в какой момент следует остановиться'''

Итак, сама Америка от этого не откажется. А попытки убедить ее сделать это являются некоей игрой (или глупостью). Я все-таки не склонен подозревать наших руководителей в глупости, как и многих из зарубежных коллег, которые поддерживают этот проект. Поэтому я полагаю, что речь скорее идет о некоей игре, которая в тактическом плане позволит показать (не афишируя это специально и не оформляя никаких резолюций), кто препятствует реальному оздоровлению мировых финансов. А потом все это может принести пользу странам, которые проводили лояльную политику.

Можно, конечно, заявить: «Мы не видим, что вы можете сделать, так что спасайся кто может!». И это, наверное, было бы гораздо ближе к реальности, чем то, что сейчас делается. Но с дипломатической и общеполитической точки зрения эта позиция уязвима. Гораздо лучше изображать лояльность и, как Советский Союз, «демонстрировать волю к миру» накануне Второй мировой войны. Просто нужно понять, в какой момент следует остановиться, прекратить заниматься мировой политической агитацией и начать заниматься работой. Представляется, что этот момент еще не наступил.