Уплотняют Лермонтова

Над Национальным Лермонтовским центром «Середниково» нависла угроза

За последние 10 лет в России утрачено более 2500 памятников истории и культуры. Практически все музеи-усадьбы подверглись нападению рейдеров, ополовинивших, а то и вовсе обрезавших их территорию по самые пороги. Особенно пострадали заповедные места Подмосковья, сплошь и рядом превратившиеся в коттеджные анклавы. Специальный корреспондент «Известий» разбиралась, почему народное достояние все чаще достается захватчикам.

'''Кто защитит подмосковные музейные усадьбы от рейдеров?'''

Однажды директор музея-усадьбы «Мураново» Владимир Пацюков случайно открыл рекламную газету и наткнулся на объявление о продаже участка площадью 14 га в Пушкинском районе: «рядом со старинной усадьбой, живописное место, окружено лесом, на берегу озера, коммуникации, собственник, недорого». К его удивлению, продавались исторические владения музея, еще 30 лет назад признанные памятником федерального значения.

Когда-то владельцем «Мураново» был суворовский генерал Энгельгардт, одна из дочерей которого вышла замуж за Баратынского. Здесь часто гостил Тютчев, бывали Пушкин, Гоголь, Аксаковы. В «доме поэтов» хранятся личные вещи, мебель, книги и письма людей, увековечивших эти места. Теперь к славе великих присоседилась коммерческая фирма.

Мурановские холмы отошли ей в собственность после банкротства совхоза «Майский» – прежнего пользователя земель в охранной зоне. Тогда кредиторы разобрали за долги совхозное имущество, земли были переданы в уставный капитал ООО «Агростроймеханизация». Затем они достались ООО «Агропромсбыт», одной из «дочек» которого и была та самая фирма, пустившая на продажу 14 га Мурановских холмов.

Музейщики забили тревогу. Большинство инстанций, как водится, даже не ответили. Разве что Пушкинская городская прокуратура провела проверку, результатом которой стала «подготовка заявления в арбитражный суд в интересах музея-усадьбы «Мураново» и установления сервитута (ограниченное право пользоваться чужой недвижимостью. – ''«Известия»'') на земельный участок, расположенный в ландшафтной зоне музея».

Бывалые люди знают, что перевод стрелок в арбитраж вовсе не означает восстановления справедливости и возвращения музейных земель государству. Дела могут тянуться годами. За это время на спорных участках вырастают элитные поселки, открываются гольф-клубы или еще что-нибудь, столь же значимое для духовного здоровья народа. Постройки по нескольку раз меняют хозяев, тяжбу с каждым из них надо вновь разрешать в арбитражных судах, и далеко не факт, что в конце концов музей отобьет хотя бы часть утраченной территории.

Директор «Мураново» стал искать поддержки в Министерстве культуры РФ. Полученный ответ сразил музейщиков наповал – чиновники были «готовы контролировать уровень застройки Мурановских холмов».

'''Новые методы отъема земли'''

История с Мурановскими холмами насчитывает уже несколько лет. С тех пор приемы по захвату музейных территорий значительно усовершенствовались. Теперь редко кто забирает под себя сразу десятки гектаров и распродает их через газету оптом и в розницу. Сейчас всё делается в кабинетной тиши – под заказ конкретных лиц, облюбовавших в заповеднике тот или иной участок.

Неразбериха с землями, вроде бы и отнесенными к памятникам федерального значения, но оставшимися на балансе муниципалитетов, оставляет множество лазеек для «распила». По закону глава поселковой администрации не может выделить «дачникам» и клочка государственной земли. Но рыночная цена сотки в подмосковных заповедниках – $40-50 тыс., а откат, по свидетельству риелторов, составляет 30% стоимости участка. Это обстоятельство делает муниципальных начальников весьма сговорчивыми. И пусть, чтобы узаконить сделку, надо подмазать еще с десяток инстанций, но в итоге операция себя оправдывает. И глава становится состоятельным человеком, которому не страшно в случае чего потерять должность с копеечной зарплатой, и «дачник» получает в собственность желанный участок. По такой схеме за последние несколько лет растащили большинство усадеб в ближайшем Подмосковье.

Что интересно: позиция Министерства культуры по отношению к захваченным или подготовленным к захвату объектам культуры, по мнению пострадавших музейщиков, остается прежней. Оно лишь фиксирует очередной факт утраты заповедных мест, перекладывая на плечи директоров войну с незаконными собственниками и их заборами, бесконечные экспертизы и судебные тяжбы.

– Ни разу, вы представляете, ни разу Минкульт или Росохранкультура не выступили на нашей стороне! – горячится директор Национального Лермонтовского центра «Середниково» Михаил Юрьевич Лермонтов, полный тезка и потомок великого поэта. – Еще на ранней стадии, разузнав, что рядом с памятником готовится махинация, взываем: «Помогите!». Они устраняются.

Минувшей осенью на заседании Госсовета по культурно-историческому наследию министр Александр Авдеев оправдывал вялую борьбу своего ведомства невнятностью федерального закона об объектах культурного наследия, по которому «проехались» Земельный и Градостроительный кодексы. А также отсутствием государственного реестра культурных ценностей, затянувшимся разграничением памятников на федеральные и областные и еще сотней причин, среди которых – и хроническое безденежье российской культуры. Ему вторил глава Росохранкультуры Александр Кибовский: «Только в 26 регионах есть органы по охране памятников, да и то их специалисты ездят на осмотр объектов на трамвае...»

Бесконечная песня подействовала на нервы даже главе государства. Дмитрий Медведев попенял главным опекунам культурного наследия: «С таким настроением вы вообще никогда ничего не сделаете». Была поставлена задача разобраться с хозяйством до 31 декабря 2009 года.

'''37 км от Кремля'''

По иронии судьбы, угроза над Национальным Лермонтовским центром нависла как раз к концу 2009-го. Если будут утверждены новые границы охранных зон, музей потеряет 600 га земли. Проект подготовлен по заказу коммерческой фирмы «МАК», которая несколько лет назад отстроила в заповеднике коттеджный поселок. Теперь коммерсантам надо узаконить свое присутствие на государственной земле. Заодно, считает Лермонтов, будут прикрыты и другие нарушения – раздача земли под строительство чуть не у ворот мемориальной усадьбы.

Самое удивительное, что проект фирмы «МАК», существенно откорректировавший исторический ландшафт «Середниково», согласован в Росохранкультуры. Эта же организация временно, «по решению Министерства культуры РФ», разрешила привлекать к проведению государственной экспертизы культурного наследия любых физических лиц, о чем в середине декабря и уведомила свои территориальные органы. Рейдерам сделан поистине царский подарок. Сколько музейных усадеб при этом будет перекроено, сколько исторических мест вообще исчезнет с культурной карты России, покажет время.

Почему такое стало возможным?

– Чиновники Росохранкультуры в один голос твердят, что их принуждают к переделу границ охранных зон, – говорит Михаил Лермонтов, кинувшийся прояснять свой конкретный случай. – Кто на них давит, я не знаю.

«Середниково» находится в Солнечногорском районе. Всего-то 37 км от Кремля. Усадьбу, где автор «Мцыри» провел четыре лета, а его дальний родственник, крупнейший реформатор Петр Столыпин, – детство, атакуют с 1992 года. С тех самых пор, когда усадьба перестала быть противотуберкулезным диспансером «Мцыри», получила статус государственного памятника и была передана в аренду на 49 лет наследникам поэта. Михаил Лермонтов-младший восстанавливает ее на свои средства. 118 га были объявлены территорией памятника федерального значения, а еще 1500 га – охранными зонами. Расщедрившись на эти 1500 га, где строго ограничено либо вовсе запрещено любое строительство, государство не только создавало «подушку безопасности» для памятника культуры, но и пыталось сохранить неповторимый исторический ландшафт. Ведь в округе жили родственники Лермонтова и Столыпина, их друзья, здесь сохранились старинное Курочкино болото и любимое поэтом Черное озеро.

К сегодняшнему дню 100 га между этими водоемами уже оттяпано под коттеджный поселок, 70 га лесов, находящихся в федеральной собственности, вырублено самовольно, хотя Лесной кодекс запрещает вырубку даже одного дерева без экспертизы и разрешения Рослесхоза.

– Если бы мы не сопротивлялись, потерь было бы гораздо больше, – говорит Лермонтов. – Но мы судимся, шумим, повсюду пишем.

Правда, ответов нет.

'''Исключения без правил'''

Лермонтов нашел себе нового адресата – Генерального прокурора Юрия Чайку. Ему отправлено открытое обращение. На 5 страницах перечислены основные нарушения действующего законодательства, повлекшие за собой уничтожение или повреждение зон охраны, и названы конкретные органы власти, чья бездеятельность или коррупционный интерес этому поспособствовали. Чтение, надо сказать, увлекательное.

– На каждый приведенный эпизод в Уголовном кодексе имеется статья, – говорит Михаил Лермонтов, изрядно поднаторевший в юриспруденции за годы противостояния захватчикам. Опыт дает ему право сделать простой вывод: «Пока чиновников не начнут наказывать, захваты народного достояния будут продолжаться».

Короче, не только Лермонтов – все музейщики не прочь заполучить в союзники Генерального прокурора.

Но вот какое дело – в том же «Середниково», впритык к старинной аллее, недавно построен огромный особняк. По документам он принадлежит некоей г-же Хромых. Местные жители хором утверждают, что владелец – один из видных московских прокуроров.

Военный прокурор Солнечногорска возвел 20-метровую часовню на могиле своего отца – рядом с храмом XVII века. Могила вообще появилась на старинном кладбище незаконно: это – территория памятника, где нельзя ни хоронить, ни строить. Но, видимо, для стража закона местные власти сделали исключение. А потом – и еще для десятков высокопоставленных граждан, которые захотели упокоить своих родственников в престижном месте с трехвековой историей.

Практически на каждый материально подкрепленный позыв оттяпать кусочек заповедных мест находятся своя лазейка и своё «в виде исключения». Так что Михаил Лермонтов подкинул Юрию Чайке много работы.

– Остается еще последний патрон в обойме, – говорит неутомимый борец. – Ввести на территории национальных памятников прямое президентское правление.

Мысль Лермонтова горячо обсуждается в музейных кругах. Пример такого рода в России был. Будучи главой государства, Владимир Путин взял под свое крыло дом Окуджавы в Переделкино и активно продвигал идею создания там музея. К вдове устремились чиновники разных рангов, предлагая музею достойное финансирование. Однако 10 лет спустя музей остался без присмотра высшей власти. И как-то сразу выяснилось, что финансирование было не совсем законным, бумаги на собственность оформлены неправильно, и вообще, федеральный статус для дома Окуджавы – это слишком. Надо приткнуть его куда-нибудь подальше – в область. А все дело – в 24 сотках земли, когда-то принадлежавших поэту. Вероятно, теперь их приглядел кто-то более ценный для истории родины...

'''Границы охранных зон не вечны'''

'''Людмила Страхова''', ''заместитель начальника отдела регулирования градостроительной деятельности Росохранкультуры'':

– Границы охранных зон не вечны. Они корректируются, часто – в сторону уменьшения, но так, чтобы не загубить территорию. Нужно множество согласований и обязательное проведение историко-культурной экспертизы. К сожалению, порядок аттестации экспертов уже 4 месяца лежит в Минюсте. Выруливаем из временного пробела за счет специалистов в области сохранения культурного наследия. Может ли коммерческая фирма заказать экспертизу охранных зон памятника? Да, может. Может предложить и кандидатуры экспертов, но утверждает их Росохранкультура. Не исключено, что при этом у некоторых частников имеется и коррупционный интерес. Но, во-первых, механизм противодействия прописан в законах и постановлениях правительства, во-вторых, мы всегда можем провести повторную экспертизу.

'''У Минкульта нет денег'''

'''Ирина Смирнова''', ''заместитель руководителя департамента культурного наследия и изобразительного искусства Министерства культуры РФ'':

– Как Министерство культуры может защитить от захватов музеи-усадьбы? Это может сделать общество, но оно безразлично к памятникам. Просто сравните: у нас, в России, 100 тыс. памятников, и столько же – в маленькой Голландии. Вот вам и ответ. Зоны охраны вокруг музеев фактически не работают, потому что не имеют границ, не внесены в реестр Росимущества и не поставлены на кадастровый учет. Надо проводить межевание, но у Минкульта на это нет денег. И никогда не будет.