«Власть теряет контроль над столицей»

Ответ на вопрос «Откуда берется неонацизм?» можно было наблюдать 2 июня в Москве

Ответ на вопрос «Откуда берется неонацизм?» можно было воочию наблюдать 2 июня в разных местах самого центра Москвы, где группы кавказцев перекрывали дороги и стреляли в воздух, демонстрируя свое абсолютно наплевательское отношение ко всем окружающим. Эта наглая демонстрация этнического беспредела является откровенным вызовом власти, а также свидетельством того, что навязчивое культивирование «многонациональной толерантности» с неизбежностью приводит к потере стратегически важного контроля над ситуацией в столице. Что уж говорить об окраинах…

2 июня подобные инциденты произошли сразу в нескольких местах столицы, и без того перегруженной транспортными потоками. Группы кавказцев-мусульман (в первую очередь чеченцев) умышленно перекрывали движение, создавали пробки и вели стрельбу в воздух из пистолетов, невзирая на то, что это могло угрожать здоровью и жизни окружающих. Некоторые утверждают, что пистолеты были всего лишь травматическими, а кавказцы таким образом отмечали некий праздник. Однако является ли это оправданием подобных действий?

Этот эпизод – отнюдь не единичный. Скорее можно говорить об устойчивой тенденции. Речь идет о том, что у кавказских (в первую очередь – северокавказских) диаспор в России в массовом порядке сложилась и культивируется устойчивая система взглядов, основанная на презрении (а порой – откровенной ненависти) к местному населению (в первую очередь – к русским), агрессивном утверждении своих групповых интересов любой ценой, этническом национализме, склонности к религиозному радикализму и идеям сепаратизма, принципиальном асоциальном поведении, осознанном неуважении к законам РФ на базе криминальных «понятий» с этническим оттенком.

Естественно, что подобное мировоззрение приводит и к соответствующему образу жизни. Наглядной демонстрацией этого были упомянутые инциденты в столице. Когда начинаются разговоры различных либералов типа Сванидзе о том, что это – всего лишь национальные традиции, встает вопрос о критериях оценки таких традиций. Должны ли традиции нарушать закон? Ответ очевиден: нет, не должны. У любого нормального человека такие горе-традиции вызывают возмущение и отторжение. Древность традиций не оправдывает их антисоциальности, т. к. зло существовало и тысячи лет назад. Хранить надо хорошие традиции, а с плохими надо бороться.

На деле же получается все наоборот. Кавказцы (в первую очередь – молодежь) с энтузиазмом культивируют самые мрачные и негативные обычаи, не понимая, что в исторической перспективе это ведет их этносы в тупик, обрекает целые поколения на единственную перспективу – стать бандитом и рано или поздно бесславно закончить жизнь в тюрьме, от чужой пули или ножа, так и не сделав ничего по-настоящему полезного даже для своего народа. Труд или учеба считаются уделом «лохов». Попадая в столицу и другие города под предлогом учебы (зачастую – на деньги из федеральных трансфертов нацокраинам) или работы, многие сознательно не делают ни того, ни другого. Мужчина должен демонстрировать свою жестокость, запредельную гордость, презрение к позитивному труду и готовность к преступлению. Странно, что кавказским элитам, склонным обвинять в своих бедах весь окружающий мир, не приходит в голову, что именно такой деструктивный взгляд на жизнь и является главной причиной исторических неудач и «трудной судьбы» кавказских (в первую очередь – северокавказских) этносов.

Причем это – проблема отнюдь не только восприятия русскими подобных явлений, как это хотят представить некоторые либеральные правозащитники, а также идеологи диаспор. Факты говорят о том, что проблемы с местным населением возникают практически везде, где в последние годы пытаются утвердиться кавказские диаспоры. К примеру, Европа уже давно избавилась от иллюзий по поводу тех же чеченцев, которых массово принимала в годы первой и второй чеченских войн. Агрессивное и тотально криминализированное поведение чеченских диаспор в европейских странах заставило толерантных европейцев прикрыть двери для чеченской миграции в Европу. Даже у единоверцев-арабов вызвал бурное возмущение инцидент с покушением на Сулима Ямадаева в Объединенных Арабских Эмиратах. Арабы расценили этот случай как вопиющее неуважение к своей стране и пренебрежение ее законами. А в Казахстане только недавно улеглись страсти по поводу столкновений между казахами и чеченцами на юге этой также мусульманской страны, предоставившей убежище репрессированным кавказским этносам в годы сталинских гонений. Кто виноват во всем этом? По мнению представителей диаспор – кто угодно, только не они.

Одновременно, сами того не понимая, защитники подобных взглядов и традиций дают основания своим оппонентам для возникновения вполне логичного обоснования и развития других радикальных взглядов, утверждающих расовую неполноценность представителей, к примеру, кавказских этносов. Ведь если послушать доводы тех, кто защищает выходки, подобные тем, что 2 июня произошли в Москве, то получится, что врожденными чертами и древними традициями кавказцев являются нарочитая агрессивность, принципиальное неуважение к людям и наплевательское отношение к законам. Если это так, то до обоснования неонацизма остается сделать полшага.

Что и начало происходить в тех городах и регионах России, куда в 90-х годах с поощрения властей ворвались этнические ОПГ и массы мигрантов, руководимых столь специфическим мировоззрением. Ксенофобия и русский национализм, несомненно, стали ответом на глубоко укорененную ксенофобию и национализм мигрантов, которые они принесли в российские регионы. Ведь, по сути, описанная выше гремучая смесь взглядов является своеобразной разновидностью человеконенавистнических идей, во многом идентичных тому, что мы привыкли называть фашизмом.

Впрочем, власть все это может отнести к разряду лирики. Однако, помимо философского аспекта данной проблемы, есть и вполне прикладной. Реальность состоит в том, что власть медленно, но верно теряет контроль над данным процессом, а в итоге теряет контроль за ситуацией в столице РФ. Она один за другим пропускает подобные вызовы, делая вид, что ничего страшного не происходит – «молодежь шалит».

Не случайно подобная оценка поддерживается и верхушкой диаспор. Эти люди понимают, что на самом деле идет утверждение сфер влияния, ресурсов воздействия на местную ситуацию и собственного статуса. Сейчас безнаказанную стрельбу в 5 минутах езды от Кремля власть как бы не замечает. Что ж, прекрасно! Это – один из множества пробных камней, снижающих порог реакции властей. «Не заметила» сейчас по этому поводу – значит, вынуждена будет «не заметить» и в следующий раз, по другому, возможно, более серьезному. А пока им выгодно поддерживать у властей иллюзию несерьезности происходящего.

Иногда говорят, что все дело – в отголосках чеченской войны и психических травмах тех лет у целого поколения. Это, несомненно, правда. Однако есть основания считать, что вместо того, чтобы лечить эти травмы, в среде национальных меньшинств этот культ вечной обиды и мести, напротив, специально подогревается и делается идеологическим обоснованием, универсальным оправданием любых бесчинств. Таким образом, жертвы той войны становятся предметом спекуляции, этаким «торговым брендом»; памятью этих жертв торгуют для того, чтобы требовать от властей снисходительности к самым диким выходкам. К тому же война была в Чечне, но ее «плодами» заодно пользуются все, кому не лень.

Кроме того, ответственность за ту войну почему-то сейчас принято возлагать исключительно на федеральный центр, и эта идея также пользуется популярностью в этнической среде. Но разве взрослые чеченские мужчины, которые в свое время горячо поддержали Дудаева, не понимали, что это почти неизбежно приведет к войне, в результате которой обязательно будут гибнуть мирные жители, старики, женщины и дети? Скорее всего, большинство это отлично понимало, но решило продолжить эту игру, несмотря ни на что, таким образом подставляя под удар ни в чем не повинных мирных жителей своей республики.

Но самый главный вопрос – к властям: зачем эту войну и ее дикие повадки переносить в столицу государства, под самые стены Кремля? Ведь совершенно очевидно, что развитие данной тенденции рано или поздно неизбежно поставит под серьезную угрозу стабильность в самом сердце России. Фактически в столице и других крупных городах с каждым годом растет масса этнических мигрантов (как российских, так и зарубежных), которые совершенно сознательно культивируют агрессивный, асоциальный образ жизни и неприязнь к государственным институтам. Многие из них имеют опыт боевых действий или участия в криминальных структурах. Молодежь, не имеющая такого опыта, воспитывается в духе реванша. Сознательно или нет, они пытаются компактно селиться, организовать свои центры альтернативного влияния, закрытые спортклубы, охранные предприятия, комплектующиеся по этническому признаку; организуются для борьбы за сферы влияния, давления на местное население, отпора властям. В целом формируются закрытые сообщества, живущие по своим законам и во многом противопоставляющие себя окружающему обществу.

Если не обращать внимания на эти процессы – рано или поздно взрыв гарантирован. Борьба за сферы влияния в криминальном мире и даже в экономике окажется пройденным этапом. На повестку дня встанет передел политической власти. И средством давления будут в первую очередь уличные акции. Стоит ли доводить дело до парижской ситуации, когда в отдельные районы города власть может проникнуть только с помощью бронетехники? Ведь тот факт, что судьбу целой страны могут решить уличные митинги и побоища в одном лишь столичном городе, является теоремой, не раз доказанной историей. Даже в отечественной практике примеров этого – хоть отбавляй, начиная от февральской революции и заканчивая «цветными» проектами на постсоветском пространстве.

Но это – лишь одна сторона проблемы. Диаспоры, конечно, могут себе мечтать о полном контроле над Москвой или даже над Россией. Но, откровенно говоря, это – мечты очень гордых, но недалеких людей с откровенно провинциальным, даже сельским менталитетом и взглядом на реальность. Отсюда – и деревенский характер всех этих демонстративных акций типа стрельбы на дорогах: показать себя, покрасоваться, выслать фото родственникам на малую родину, вдесятером потоптать одного и чувствовать себя героями, «выставить свои права», затонировать стекла, носить пистолет в кобуре (хотя бы травматический), поярче начистить штиблеты и надеть розовую рубашку (ведь говорят, что это очень модно, даром что это – мода от гомосексуальных дизайнеров…).

Москва – слишком большой город, а Россия – слишком большая страна для того, чтобы вопросы своего влияния можно было бы решить такими акциями. Такие акции только раздражают и озлобляют местных, разжигают ксенофобские настроения. Т. е., откровенно говоря, «никакой пользы, кроме вреда» кавказцы подобными выходками ни себе, ни своим народам, ни своей малой родине не приносят. Впрочем, судя по всему, большинство из них этого искренне не понимает. Возможно, именно поэтому кавказцы, при их явной и бесспорной воинственности, проиграли все крупные войны, которые они когда-либо вели в своей истории, включая и последнюю кавказскую кампанию. С такими взглядами на жизнь проиграют они и эту, пока «холодную» войну. Видимо, категорически не хватает самокритичного взгляда на себя, трезвого взгляда на окружающий мир и способности стратегически оценивать перспективу. В итоге вся эта активность может привести к большим проблемам и нестабильности, которая поглотит и самих носителей разрушительных идей.

Для того, чтобы создать радикальный перевес, понадобятся еще десятки, а то и сотни лет, при обязательном условии полной пассивности со стороны властей и местного населения. А это – уже другая сторона проблемы, о которой говорилось выше. Можно с абсолютной уверенностью сказать, что после вышеозначенных демонстраций кавказской гордости в столице прибавилось как минимум несколько тысяч людей, изменивших свое отношение к этническим мигрантам с нейтрального на резко негативное. Заодно несколько глупых и ничего не решивших выстрелов из травматического пистолета в воздух пустили по ветру миллионы рублей, затрачиваемых на усилия по внедрению толерантности. Реальная жизнь, уличная действительность всегда будет сильнее всех учебников по межнациональной терпимости вместе взятых.

Надеяться на то, что местное население бесконечно будет все это проглатывать, так же глупо, как и думать, что все можно решить мантрами из телевизора по поводу многонациональной России. А это – еще один фактор нестабильности, который в перспективе может оказаться более серьезным, чем кураж молодых бандитов с Кавказа. Русский бунт, как и русский характер, уже не раз хоронили, но он по-прежнему может быть бессмысленным и беспощадным ко всем, включая и власть предержащих.

Давление властей в этом направлении на русских имело бы смысл только в том случае, если бы диаспоры вели себя прилично. Но в России, как и во многих других странах (в той же Европе), к сожалению, наблюдается совсем другая тенденция. А именно – диаспоры, активно пользуясь всеми возможностями, которые государство предоставляет им с целью их безболезненной интеграции в общество, как раз интегрироваться совершенно и не стремятся. Точнее, свою интеграцию они понимают как войну с местным населением за куски территории и сферы влияния, где они смогут установить свои, аутентичные порядки, чаще всего входящие в противоречие с законом, не говоря уже о местных обычаях.

Это и есть реальное «столкновение цивилизаций», когда в понятийном аппарате разных этносов одни и те же термины понимаются не просто по-разному, а иногда – прямо противоположно. А когда это обстоятельство усугубляется и принадлежностью к разным религиозным традициям, все проблемы усложняются вдвое. Именно поэтому все усилия интегрировать диаспоры и в Европе, и в США реальными успехами похвастаться не могут. Люди просто разговаривают на разных языках, и по-разному видят этот мир.

Поэтому всеобщее перевоспитание и модернизация умов может занять слишком много времени и привести к слишком опасным последствиям самого многогранного характера. Взрыв может наступить гораздо раньше, чем появятся «плоды просвещения». Тем более что с национальными меньшинствами в этом направлении, откровенно говоря, никто и не работает всерьез. Гораздо более действенными могут оказаться меры административного характера.

В идеале было бы неплохо заняться миграционными процессами внутри страны, в т. ч. с точки зрения политической и социальной стратегии, а не только отдавать все на усмотрение свободного рынка. Но пока это властям явно не под силу. Тем более что для этого почти неизбежно придется возвращать в паспорт графу «национальность», а также серьезно ужесточить правила прописки и заняться административным регулированием передвижения граждан по стране.

Впрочем, это можно было бы сделать лишь применительно к Москве, учитывая сложную обстановку в городе и стратегически важное значение Москвы как столицы РФ, всероссийского и международного финансового центра. Ведь беспорядки в столице и такие же (или даже большие) по масштабу беспорядки, скажем, в районном центре будут иметь последствия, различающиеся на порядок, в т. ч. и по качеству.

Но, как минимум, власть не должна в бессилии поддаваться на этот вечный шантаж потенциальным сепаратизмом национальных регионов и смотреть сквозь пальцы на подобные явления. Закон должен однозначно трактоваться для всех, и все должны быть равны перед ним. Коррупция, которая именно с подачи этнических диаспор бурно развилась в сфере чиновников и силовых органах, может стоить власти слишком дорого. Ведь совершенно очевидно, что безнаказанность не знает границ, стремится к бесконечному росту и порождает вседозволенность.

Одновременно в рамках имеющегося законодательства необходимо делать все возможное, чтобы контролировать данную ситуацию. В Москве и крупных городах страны стало слишком много псевдостудентов и псевдокоммерсантов, в реальности занимающихся созданием этнических банд и полувоенных формирований, которые ждут своего часа, шлифуя умения на криминальных разборках. Иначе «цветная революция», которую кремлевские политтехнологи ищут днем с фонарями в рядах каких-то смешных любителей либеральных шахмат, придет совсем с другой стороны и будет иметь отнюдь не цвет апельсинов или роз. Надо перебороть в себе неприязнь к большинству и сочувствие к интересам диаспор, которую по разным причинам испытывают в себе некоторые представители власти, пока это им не стоило самой власти.