Защита Родины с понедельника по пятницу

Инициативы Министерства обороны по реформированию армии продолжают вызывать недоумение

Раньше армия была местом, где отдавали долг Родине. Теперь это – место, где можно неплохо провести время. По крайней мере, такой имидж российской армии отчаянно пытается создать Министерство обороны РФ в глазах призывников. У которых эта «социальная реклама» с военным уклоном, тем не менее, не вызывает большого доверия – судя по ежегодным всероссийским мучениям под названием «призывная кампания». Что, в свою очередь, не усмиряет поток креативности Минобороны, героически штурмующего бумажно-плановые рубежи.

К последним «фишкам-заманухам», нацеленным, судя по всему, на то, чтобы заинтересовать и соблазнить пугливых особей призывного возраста, вынашивающих в душе уклонистские замыслы, заставить их выйти на свет из своих укрытий и добровольно отдаться в ласковые руки работников военкоматов, относится и свежая идея ввести в войсках пятидневную рабочую неделю для солдат-срочников. «Мы хотим создать такой режим работы, при котором пять дней в неделю солдат будет усиленно заниматься физической подготовкой, боевой учебой, освоением вверенного ему оружия и техники, а суббота и воскресенье будут выходными», – заявил на сей счет министр обороны Анатолий Сердюков.

Кроме того, Минобороны намерено изменить действующий в армии распорядок дня, сделав подъем в 7 часов утра вместо нынешних 6 часов, а отбой – в 23 часа (сейчас – в 22). Но и это еще не все: во всех частях серый казарменный быт планируется расцветить таким отрадным душе любого человека пунктом, как дополнительный час послеобеденного отдыха.

Спрашивается: это армия или профилакторий? Хотя – нет, сравнение, конечно, неуместное: нынешний министр обороны известен своим менеджерским подходом к решению стоящих перед армией задач и проблем. А потому такой режим работы (т. е. службы) солдат-срочников логичнее сравнивать не с жизнью отдыхающих, а с рабочими буднями каких-нибудь клерков в какой-нибудь гражданской конторе. Потому что это клерки (да и то – самые добросовестные из них) могут позволить себе пять дней думать о работе, а два дня – о более приятных вещах. Это гражданская контора может работать пять дней в неделю с двумя выходными. Но не армия.

Армия не может защищать Родину с понедельника по пятницу. Солдат не может быть солдатом с понедельника по пятницу: он – всегда солдат, вплоть до дембеля. Или до конца войны. И он должен усвоить эту истину сразу по прибытии в часть. Если уж он – солдат, а не слушатель интенсивных курсов по боевой и политической подготовке. Иначе – грош цена такому солдату. В воскресный день. К слову говоря, 22 июня 1941 года тоже было воскресеньем. Но это к слову…

И как, спрашивается, встроить в новый режим работы (т. е. службы) в армии те части, которые находятся в состоянии постоянной боевой готовности, – РВСН, военно-морские и военно-воздушные стратегические силы, ПВО, пограничные войска, суда боевого патрулирования? На них-то ведь правило пятидневной рабочей недели распространяться не будет (надеюсь, что не будет). Получается, что солдаты и матросы, призванные в эти войска, окажутся в ущербном положении. Они-то думали, что попали в элитные войска. А на самом деле элитные – это те, где два выходных в неделю и дополнительный час послеобеденного отдыха. Ну, не элитные, но привилегированные… Или этим, которые в состоянии постоянной боевой готовности, отсутствие выходных как-нибудь компенсируют? И они смогут, например, взять отгул за работу в выходные? Т. е. за службу в выходные...

Но ведь и в обычных, условно говоря, воинских частях есть подразделения, для которых «выходные» – абстрактное понятие. Например, комендантские подразделения, несущие гарнизонно-караульную службу. Автор этих строк в свое время служил в одном из таких подразделений и отчетливо помнит, что служить приходилось во все дни недели, включая субботу с воскресеньем. Воспринималось это как нечто само собой разумеющееся: армия все-таки. А как это будет восприниматься в новых условиях рабочей (т. е. служебной) пятидневки? С какими лицами и чувствами солдаты таких подразделений будут встречать своих усталых, но довольных сослуживцев, вернувшихся после выходных на работу (т. е. на службу)? Будет ли такое «разделение труда» способствовать укреплению боевого братства? Не вызовет ли, напротив, в неокрепших солдатских душах таких чувств, как зависть, досада, тайная и явная недоброжелательность по отношению к сослуживцам, откуда – прямая дорога к неуставным взаимоотношениям? Или, проще говоря, дедовщине, которая остается одной из главных проблем российских Вооруженных сил, и успехи Минобороны в борьбе с которой блестящими назвать пока не получается…

Говорят, что идею с пятидневной рабочей неделей и двумя выходными наше министерство позаимствовало у израильской армии. Но для израильтян, насколько известно, служба в армии – дело святое и обязательное, без всяких оговорок, а не опасное для жизни и здоровья в мирное время предприятие, от которого хочется отвертеться любыми способами. Так что целесообразнее было бы заимствовать (если уж заимствовать) другие идеи и принципы работы (т. е. службы). А заодно – не забывать о собственных традициях. В советской армии увольнения в город в выходные были мерой поощрения солдат. При пятидневной рабочей неделе такие увольнения, видимо, станут обязательными. «Накопившиеся» же (т. е., надо думать, неиспользованные) выходные солдаты-срочники в удаленных воинских частях, по словам Сердюкова, смогут использовать в виде дополнительного отпуска. А что тогда будет считаться поощрением? Вышеупомянутые отгулы? Два дополнительных часа послеобеденного отдыха? Подъем в 8 часов вместо 7? Не всякому клерку так вольготно живется и работается.

Кстати, об удаленных воинских частях. Вопросы вызывает и другая инициатива российского военного ведомства, о которой сообщают СМИ: разрешить в ряде случаев призывникам служить поблизости от места проживания. С одной стороны, резон в такой инициативе вроде бы есть: родителям спокойнее, когда сын рядом с домом лямку тянет. Да и самому сыну. Но, с другой стороны, правильно ли, что понятие Родины, которую надо защищать, в сознании солдата сужается до размеров родного хутора со своей хатой? А другие хаты пусть другие солдаты защищают? Местные?

Парадоксально, но, пытаясь сделать армию привлекательнее в глазах общества и призывников (или, как говорят в Минобороны, гуманизировать ее), военные одновременно продолжают действовать в рамках призывной кампании командно-административными, рекрутскими методами, которые представлениям о гуманности (а то и о здравом смысле) как-то мало отвечают. Речь идет в т. ч. об озвученных на днях замначальника Генштаба Василием Смирновым предложениях продлить срок весеннего призыва до конца августа, увеличить призывной возраст с 27 до 30 лет и значительно сократить число вузов, чьи студенты имеют право на отсрочку от армии. Понятно, что Минобороны к таким мерам вынуждает нынешняя демографическая ситуация в России. Понятно и то, что закон должен быть для всех один. Но как предложения Минобороны стыкуются с призывами руководства страны поднимать отечественную экономику, осуществлять переход от сырьевой ее модели к инновационной? Кто будет поднимать и осуществлять, если будущих и уже готовых (в 30-то лет!) специалистов будут почти поголовно отправлять в казармы? Где о победе над дедовщиной пока говорить рано, и куда, как сообщается, отправляют и людей, имевших судимость…

Складывается впечатление, что военное ведомство, будучи не в состоянии обеспечить нормальное функционирование призывной армии или создать армию полностью профессиональную, пытается создать нечто среднее, гибрид. Что-то вроде народного ополчения. Но народное ополчение потому и народное, что всегда создавалось в России не столько властными директивами, сколько волей самого народа. И не на пять дней в неделю.