Богатство и блеск: высокий дом на берегу Невы
Но есть такие места, где исторический градус просто зашкаливает. К одному из таких мест можно отнести участок на месте дома №4 на Английской набережной, называемого в туристических справочниках Домом графини Лаваль.
Фото Антона Фандофанса сайта ru.wikipedia.org
История начинается в 1710-х годах, когда участок стал принадлежать сподвижнику Петра I, князю Александру Меньшикову, где князь построил каменный дом. Меньшиков уже с 14 лет был приближен к Петру I: сначала в качестве денщика, а спустя время становится правой рукой императора. После смерти Петра, Меньшиков практически стал серым кардиналом при последующих правителях. Но вот столкнулись политические интересы сильнейших персон эпохи – Меньшикова и Остермана – и в результате интриг победителем вышел последний. В 1727 году Меньшиков указом Петра II (внука Петра I), по наводке и советам графа Остермана, был лишен всех чинов и вместе с семьей пожизненно сослан в г. Берёзов, ныне поселок Берёзово Ханты-Мансийского автономного округа.
В течение пяти лет участок принадлежал государству, а в 1732 году был передан тому самому графу Генриху Остерману, немцу по рождению и складу характера, ставшему на русский манер Андреем Ивановичем Остерманом. Соратник Петра I, был вице-канцлером Российской империи при правлении Екатерины I, Петра II, Анны Иоанновны, Анны Леопольдовны, пока Елизавета Петровна в 1742 году не лишила его, как государственного преступника, всех должностей и состояния, отправив в пожизненную ссылку все в тот же Берёзов, заменив ею казнь.
Жизнь Остермана способна стать сценарием для остросюжетного политического романа. Мальчик, родившийся в немецком городе Бохум, в семье пастора, в 18 лет приехавший в Россию искать счастья вдали от родного города, попадает в мощный круговорот событий большого мира при царском дворе и достигает там величия. В конечном счете, взлетев так высоко, его ждало сокрушительное падение, как это бывало со многими великими историческими личностями.
Дом для Остермана перестраивал Пётр Еропкин, первый русский архитектор, получивший образование в Италии, и самая трагическая фигура русского зодчества последних трех столетий. Петр I им был очень доволен, при Анне Иоанновне без согласия Еропкина ничего не строилось. За несколько месяцев до смерти императрицы, Еропкина, в числе еще нескольких человек, обвинили в подготовке государственного переворота.
Трое обвиняемых – Петр Еропкин, кабинет-министр Артемий Волынский и государственный советник Андрей Хрущев – были подвергнуты пыткам и казнены на виду у горожан, остальные отправлены в ссылку. После воцарения Елизаветы Петровны все обвинения с них были сняты и восстановлено доброе имя. Ни одна постройка Еропкина до наших дней не сохранилась, но планировка исторической части Санкт-Петербурга до сих пор хранит его след.
С 1743 года владельцем дома на Английской набережной становится Салтыков Василий Федорович – петербургский генерал-полицмейстер и родной дядя покойной Анны Иоанновны. Далее участок переходит во владение сына – Сергея Васильевича Салтыкова – первого фаворита императрицы Екатерины II (на тот момент она была еще Великой Княгиней). Салтыков был уже как два года женат, когда начал ухаживать за Екатериной.
Василий Салтыков. Фото с сайта diletant.media
Связь продлилась около двух лет, а вскоре после рождения Павла I, Салтыков был послан в Швецию с поручением, потом в Гамбург и прочие города Европы. В итоге он крепко оседает в европейских дворах по дипломатическим миссиям и больше с Екатериной они не виделись. До сих пор ведется спор: кто был отцом императора Павла I – Сергей Салтыков или законный супруг Петр III. Существует даже исторический анекдот на эту тему: когда Александру III доложили, что Салтыков был отцом Павла I, он перекрестился, сказав: «Слава Богу, мы русские!», а услышав опровержение – «Слава Богу, мы законные!».
С 1760 годов здание принадлежало семье генерала Николая Ерофеевича Муравьева. После его смерти, вдова сдавала дом в аренду и в 1779 году продала его барону Александру Николаевичу Строганову. В собственности барона имелись, доставшиеся в наследство, несколько соляных промыслов, которые в 18 веке были очень прибыльным предприятием, два металлургических завода, 6 сёл, почти 8 тыс. крепостных мужчин с семьями.
Позже он построил еще 2 завода. Строгановы по праву считались одними из богатейших людей своего времени.
Возможно, их прародитель Аника Строганов может считаться «виновником» покорения Сибири. Он имел огромные соляные угодья на реке Каме, дарованные ему самим Иваном Грозным. Когда на его владения напали татары, Аника решил разобраться с ними, наняв вооруженных людей во главе с их атаманом. Атамана звали Ермак, и он исторически считается завоевателем Сибири.
После смерти барона дом перешел к его сыну Григорию Александровичу. После его женитьбы на княжне Трубецкой было решено капитально перестроить дом. Руководил строительством архитектор Андрей Никифорович Воронихин. Родился он в семье крепостных в одном из владений Строгановых. Ходили слухи, что Воронихин был внебрачным сыном барона Александра Николаевича и крепостной девушки, которую после выдали замуж за дворецкого, служившего у барона. Воронихин профессионального образования не получил, поэтому по праву может считаться самоучкой. Несмотря на это, ему принадлежит создание Казанского собора в Санкт-Петербурге, один из символов города. В 1800-е годы Андрей Никифорович считался одним из самых востребованных архитекторов своего времени.
В 1800-м году Строганов продает особняк графине Александре Григорьевне Лаваль, в девичестве Козицкая. Отец графини – статс-секретарь Екатерины II, мать – дочь богатейшего человека 18 века, владевшего металлургическими заводами на Урале. И вот Александра Григорьевна в 26 лет влюбилась в Жан-Шарля-Франсуа де Лаваль, французского эмигранта, ставшего Иваном Степановичем. Мать невесты была против неравного брака. Тогда Александра пишет прошение на имя самого императора, тот дает свое высочайшее согласие на брак и матери пришлось подчиниться. После свадьбы дела Ивана Степановича пошли в гору.
По воспоминаниям современников чета Лаваль не отличалась привлекательностью. Графиню Лаваль называли «маленькой, рябой и гадкой» с характером, тоном и обращением «совершенного мужчины». Графа называли человеком начитанным и остроумным, но сравнивали с «маленькой цаплей», которую может подкосить любой ветер и таким же характером. Но это не помешало чете Лаваль занять отличное положение в высшем обществе и сделать свой литературно-музыкальный салон одним из самых посещаемых. Они решили перестроить особняк, сделав его более соответствующим их вкусам и состоянию. Дом, наконец, прибрел тот вид, который мы можем наблюдать, прогуливаясь по набережной Невы.
Дом графини Лаваль стал одним из центров политической и культурной жизни столицы. Гостями балов и торжественных праздников бывали и особы царской семьи. Карамзин в 1816 году в доме на Английской набережной читал неопубликованные части «Истории государства Российского», надеясь на помощь посетителей салона в издании. Александр Пушкин был так впечатлен балами в доме Лаваль, что это даже получило отражение в романе «Евгений Онегин». Также гостями были такие известные исторические личности, как Крылов, Жуковский, Вяземский, Грибоедов, Лермонтов. Богатейшая коллекция предметов искусства, библиотека, насчитывающая более 5000 книг, гостеприимность хозяев привлекали сюда многих общественных деятелей, художников и писателей.
Мужем одной из дочерей графини Лаваль – Екатерины – был один из руководителей общества декабристов Сергей Петрович Трубецкой. Члены тайного общества нередко собирались и обсуждали готовящееся восстание в особняке мадам Лаваль. Сам Трубецкой считал выступление преждевременным и 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь не явился. В тот же день в доме прошел обыск, где был обнаружен конспект обращения к народу, проект конституции и разобранный печатный станок. Трубецкой в числе других декабристов был сослан в Сибирь на каторгу, Екатерина Ивановна отправилась за мужем летом 1826 года.
Светская жизнь дворца на набережной сошла на нет в 1850 году со смертью его хозяйки. Особняк перешел к одной из дочерей графини, но после отмены крепостного права дела семьи стало вести все сложнее и в 1880-х годах дом со всеми прилегающими участками был продан строителю железных дорог и миллионеру Самуилу Соломоновичу Полякову, который он незадолго до своей смерти в 1888 году тоже продал.
Самуил Поляков был сыном небогатого еврейского купца. Какое-то время управлял небольшим заводом графа Толстого. Когда правительство начинает раздавать субподряды на строительство железных дорог частным лицам, благодаря покровительству графа, Самуил Поляков получает несколько таких заказов.
После отличного их выполнения, он легко получает новые, зарабатывая себе состояние. На Полякова в 1867-1869 годах пришлась четвертая часть железных дорог Российской империи. А дорога, построенная во время Русско-турецкой войны в 1877-1878 годах, международным жюри на Всемирной выставке, проходившей в Париже, стала одним из лучших сооружений того времени.
В 1909 году дом был приобретен государством для расширения здания Сената. С тех пор дом по адресу Английская набережная, дом 4, становится зданием общественным: Комиссариат юстиции после 1917 года, государственные архивы и с 2008 года здание передано Конституционному суду РФ.
