«Мы полностью потеряли управление системой образования»

Эксперт убежден, что сегодня господствует «казарменное отношение» к образованию

С 1 сентября 2011 года Минобрнауки заложил в школе мину замедленного действия – новый образовательный стандарт. Нет, он не охватит ежеминутно все классы и регионы, а постепенно начнет распространяться по школьному образованию, подобно диффузии, о которой, впрочем, возможно, будут знать не все выпускники школ, а лишь те, кто выберет углубленное изучение физики. Впрочем, с этого Дня знаний по всей России вступил в действие стандарт для начальной школы. Далее еще пока разрабатываемые стандарты должны быть внедрены в среднюю и старшую школы.

Как известно, проект Федерального государственного образовательного стандарта (ФГОС) для старшей школы разработан Институтом стратегических исследований в образовании Российской академии образования. Эта т. н. модель Кондакова уже вызвала большой поток критики в свой адрес, т. к. подразумевает под собой введение ранее не использовавшейся в России системы выбора предметов для изучения в 10-х и 11-х классах. Модель подразумевает, что ученик может сформировать собственную образовательную схему, расставить приоритеты, однако нетронутыми останутся три предмета – физкультура, ОБЖ и «Россия в мире»: их ни в коем случае нельзя ни заменить, ни сократить. Зато сколько угодно можно в своем индивидуальном образовательном плане урезать, сокращать математику, русский язык и другие предметы.

Оказывается, ученик уже в свои 15 лет сможет решить для себя главное – что ему надо, а что достаточно знать поверхностно, т. е. какие-то предметы будут изучаться интегрированным курсом, а другие – основательно. Таким образом, видимо, разработчики этого стандарта пытаются совместить несовместимое и объять необъятное – втиснуть все знания человечества в школьную программу. О том, что все знать невозможно, а знания человечество накапливает все с более быстрыми темпами, говорилось уже не одно десятилетие. Однако почему-то снова и снова забывается единственная истина: надо не каким-то образом уместить и разложить по полкам ограниченного школьного курса все достижения и открытия человечества, а просто научить учеников учиться, привить им любовь к знаниям, учению. Почему-то этот вопрос разработчики упускают, отвлекаясь и увлекаясь совсем другой стороной проблемы, которая даже не является существенной.

Еще один момент вызывает тревогу – как сельским и малокомплектным школам воплощать в жизнь заветы Минобрнауки. Об этой категории школ ведомство и разработчики, судя по всему, даже не задумывались. Если в классе, допустим, 15-20 человек, и лишь 1-2 человека из них увлечены литературой, то как же им позволят сформировать свой индивидуальный план? Отправят в другую школу за 20 км? Скорее всего, под давлением остальных этим школьникам придется осваивать точные или естественные науки. Думается, никто не будет преподавать гуманитарные предметы углубленно ради такого небольшого количества учеников.

Кроме того, кто даст гарантию, что в 15 лет человек уже имеет точное представление, с чем он свяжет свою жизнь? Разве в 15 лет наши склонности и желания не меняются, как погода? В итоге получится, что выбранные в 10-м классе просто так, за компанию или под давлением родителей, знакомых и даже под веянием моды на какую-либо профессию предметы вполне могут оказаться в тягость в 11-м классе.

Поэтому все эти стандарты, правила и требования не должны ставиться в абсолют. Идти надо не от чего-то отстраненного, абстрактного, каких-то цифр и прочего, а от человека, натура которого никак не вмещается в рамки и прокрустово ложе стандартов.

Стоит ли давать детям выбор предметов? В каком объеме? Или же фундаментальные дисциплины стоит преподавать до конца школы? На эти и другие вопросы в беседе с обозревателем KM.RU ответил председатель Совета директоров школ России, заслуженный учитель России, доктор педагогических наук Яков Турбовской:

– Проблема заключается в том, что в доме модели, который создался под названием «Стандарты», мы стандарты не получили. Есть какие-то наметки, пожелания, советы, надежды, а это – никакие не стандарты. Все это попадает в волю и зависимость от педагогической культуры тех, кому они адресованы. А стандарт исключает какой бы то ни было субъективизм. Если мы называем слово «стандарт» или занимаемся его компрометацией, то оно изначально должно означать: а) это – государственный стандарт, а не ведомства или министерства; б) он несет какие-то обязательства и требования. В противном случае что это за стандарт? Стандарт – это обеспечение одного и того же, необходимого государству. А предоставляемые возможности выбора или не выбора должны оставаться в границах этого необходимого. Но тогда возможности предоставляются, а необходимого нет.

Проблема заключается в том, что в неудачном варианте стандарта, предложенном Александром Кондаковым, который действительно старается много сделать, речь идет не о стандартах, а о том, что приходится создать. Никакого учебника по истории, о котором он говорит, нет. Что делать с этой самой физкультурой, никто не знает. Превратить ОБЖ в обязательный предмет? И так не знают, что с ним делать. Достаточно нескольких часов, чтобы рассказать, что представляет это ОБЖ. Поэтому проблема в том, что тот стандарт был достаточно жестко встречен общественностью, а смягчающие его варианты, предложенные нашей академией, лучше, конечно, но тоже не решают эту проблему.

Поэтому сегодня как никогда, когда речь идет о стандартах, надо четко сказать, что это – наметки стандартов, мы будем еще об этом думать, это – непростая задача, у нас – вариативное образование. То, что мы называем стандартом, надо назвать «проектом будущих стандартов», которые сегодня зависят от культуры учителей, чтобы мы и они понимали, как много от них зависит. Что это – пожелания, основанные на опыте, уме и на инновационных учениях. Все это правильно, но без педагогической культуры ничего этого не будет. А мы находимся в такой страшной и противоречивой ситуации, когда одни школы закрываются, а другие не знают, что делать, стоит проблема выживания. И мы, когда жених не пришел на свадьбу, говорим, что свадьба все равно будет.

Поэтому сегодня для нас жизненно важна другая задача – обеспечение комфортного вхождения детей в школьный процесс, устранение конфликтности, того, что мы называем коррупцией, возвращение авторитета школе, возвращение желания учиться детям. Пока мы не очеловечим сегодняшнюю школу, разговор о стандартах ничего не изменит.

– И все-таки, по-Вашему, как стоит строить преподавание в старших классах – профильно или нет? Позволять ли выбирать какие-то предметы?

– Понимаете, некогда была единая система образования, когда Вы могли, живя в одном городе, переехать в другой и поступить в такой же класс, как Вы учились, и Ваших знаний хватало для того, чтобы Вы учились в этом классе. Сегодня, оказывается, нельзя перейти из одного параллельного класса в другой. Мы полностью потеряли управление системой образования в России. Т. н. вариативность, дурная вариативность, вырвалась из-под осмысленного педагогического решения вопроса. Отсюда и получается, что все, что мы предлагаем ученикам, бесполезно без возвращения их желания учиться, без понимания той цели, ради чего все это происходит, без возвращения любви к школе. Это – казарменное отношение к образованию. Стандарты, требования – это все правильно, но при наличии исходных оснований.

Когда мы, например, говорим о воспитании патриотизма, то это же – неформальное требование: любовь не рождается по требованию. Если мы этого хотим, то мы должны вернуть это дело в школу. Если мы говорим о воспитании гражданина, то надо сперва определить, кто это. Это человек, который с детства чувствует ответственность за все происходящее. Как можно решать эту проблему, не вернув в школу самоуправление школьников?

Сегодня конфликты между учениками и учителями – страшная вещь, и для учителей тоже, потому что они зачастую не могут справиться с учениками, лишенными воспитательного отношения со стороны сотоварищей. Сейчас каждый сам за себя: учитель конфликтует в одиночку, ученик конфликтует в одиночку. Ведь без фундамента не бывает дома. Поэтому проблема состоит в том, что мы должны понять, в чем первостепенно нуждается школа. Она нуждается не в ЕГЭ и не в контроле. Контроль не ликвидирует причин, экзамены не обеспечивают знаний. Если мы волнуемся, что на ЕГЭ списывают и подсказывают, и даже хотим, чтобы внесли уголовные меры наказания, то это – следствие. На самом деле Минобрнауки должно бы думать о том, чтобы дети могли сдать экзамены без этих воровских попыток решить эту проблему по-другому. Почему же мы уповаем на МВД, а не на воспитательные действия? Общество поддается на эти разговоры.

Введем мы стандарты или не введем, что будет? А ничего не будет, если мы не вернем в школы желание ребенка учиться, его восприятие школы как своей родины, а без любви это не бывает. Нам надо не поддаваться на вброс в общественное сознание того или иного дискуссионного спора, забывая о самом главном – о хлебе насущном: о любви, заботе, внимании, здоровье. Поэтому спорить по частностям – это безобразие.