Вслед за школами ЕГЭ внедрят и в вузах?

Минобразования и Общественная палата выступили с совместной инициативой об упразднении в вузах традиционных госэкзаменов

Высшей школе не привыкать к разного рода реформам – как к толковым, так и к тем, что «за гранью». И нынешняя совместная инициатива Минобразования и Общественной палаты об упразднении традиционных «госов» для выпускников имела все шансы потонуть в информационном потоке, несмотря на свою незаурядность. Однако стойкая ассоциация предлагаемого новшества с ЕГЭ, споры вокруг которого еще не закончены, придала ему некоторый заведомый оттенок скандальности.

Да, известный адепт «инноваций в образовании», ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов при общении со СМИ моментально делает оговорку: мол, это и близко никакое не ЕГЭ. Однако изложение сути предлагаемого ноу-хау вполне исчерпывающе сообщает нам, что это – суть плоды одного дерева. «Бакалавры будут сдавать комплексный экзамен, базирующийся на шести предметах, которые входят в ядро любой бакалаврской программы по любому направлению», – говорит в интервью изданию «Московские новости» Ярослав Кузьминов.

Конечно, о том, что, собственно, будет из себя представлять экзаменационный материал, судить покуда рано, но достаточно и описания. «Комплексный экзамен» по шести предметам за раз – это что? Шесть вопросов по разным дисциплинам в одном билете и полтора часа комиссии на каждого экзаменующегося? Как-то неинновационно. То ли дело – письменный тест, благо в ряде вузов такого рода комплексные экзамены (правда, вступительные) практиковались еще до пресловутого поголовного ЕГЭ.

Цель новации раскрывается авторами с особенным чувством. Бизнес, мол, сетует, что со студенческой скамьи ему поставляются кадры не так подготовленные, которых приходится доучивать, если не переучивать. Школа ведь у нас, согласно заветам Фурсенко, теперь воспитывает компетентных потребителей. Закладывает навыки, так сказать. А вот вузы, по определению, должны идти дальше: должны обеспечить этому самому потребителю стабильный высокий заработок в хорошей компании, чтобы было на что потреблять. Это, с точки зрения власти, более чем рационально.

Но авторы думают и о высоком – допустимо высоком в условиях рынка, разумеется. Все-таки говорят о необходимости объективной оценки знаний. Знания знаниям рознь, что не секрет. Знание кассиршей-операционистом алгоритма работы, знание парикмахера-стилиста некоего своего минимума, знания финансового аналитика, знания инженера, знания хирурга – все это требует объективной оценки. Вот разве что неувязочка выходит: бизнесу-то фундаментальные знания не только не нужны – он их отвергает как балласт, тормозящий дела. А от балласта надо избавляться. И избавляются.

Компетентному идеальному винтику в бизнес-машине вовсе незачем знать ни римское право, ни историю, ни фундаментальные труды экономистов. «Зачем студентам давать часами Адама Смита с Карлом Марксом? Обучите их актуальным схемам антикризисного управления! К чему эти бесполезные часы на философию, римское право и естествознание? Пусть лучше изучает практику арбитражных судов», – говорит бизнес вузам. Говорит давно и, к счастью, безуспешно. Поскольку не он есть главный заказчик – во всяком случае, в нормальном государстве.

Ведь что удивительно: советская экономика, делаемая фундаментально подготовленными спецами, даже со всеми своими оговорками и со всеми издержками, даже в период пресловутого застоя давала куда лучшие показатели, чем нынешняя, творимая компетентными инноваторами. Чем не тема для нового научного исследования фундаментально подготовленного без всяких ЕГЭ Ярослава Кузьминова?

Очередную инициативу Минобра по «оптимизации» высшего образования в беседе с обозревателем KM.RU прокомментировал президент Всероссийского фонда образования, профессор, академик РАЕН Сергей Комков.

– Сергей Константинович, насколько, на Ваш взгляд, обоснованы приводимые доводы за новую систему аттестации вузовских выпускников? Мол, это позволит им и бизнесу легче адаптироваться друг к другу...

– Ни насколько не обоснованы. Потому что бизнес имеет одну задачу – зарабатывание денег, а система высшего профессионального образования имеет задачу подготовить высококвалифицированного профессионала, специалиста. Тем более что бизнес в России пока что находится в стадии самого дикого своего развития. У нас просто еще нет нормального бизнеса в стране как такового. Так что если сейчас мы будем через коленку ломать систему высшего профессионального образования, подстраивая ее под наш отечественный нынешний бизнес, то однажды мы проснемся утром и поймем, что у нас больше нет ни высшей профессиональной школы, ни бизнеса.

– А что Вы можете сказать по поводу самой идеи о необходимости максимально изолировать итоговую аттестацию от вузов, сделать ее полностью независимой?

– Принимать итоговые экзамены должны только сами вузы, и они же должны персонально отвечать за качество подготовки ими специалистов. Вообще нигде в мире никаких государственных дипломов не существует: существуют дипломы конкретных вузов, которые отвечают за специалиста своей репутацией. И даже финансово отвечает: если специалист подготовлен определенным учебным заведением некачественно, то ему могут предъявить финансовые претензии через суд.

А у нас пытаются предложить систему, когда вуз готовит специалиста, потом какая-то независимая комиссия его аттестует, бизнес так или иначе участвует... А в результате получим ситуацию, когда в реальности никто ни за что в итоге не будет отвечать. Это как по Райкину – «Кто пришивал пуговицы?». Так что я не верю ни в какие независимые комиссии, потому что они все равно будут зависимы от кого-то, но в данном случае вуз тогда сможет в случае чего спокойно заявить: «К нам – никаких претензий! Проверяла нашего студента независимая комиссия».

К тому же новая аттестация будет проводиться в тестовой форме. Работодателю скажут: «Идите к разработчикам этих тестов, идите к независимой комиссии. Мы готовили специалиста по одним критериям, экзамен у него принимали по другим критериям»... Так что, повторюсь, сам вуз должен отвечать за все от начала и до конца, и за выданный специалисту диплом он должен нести персональную ответственность.

– Также неоднократно звучали предложения о введении сертификации выпускников...

– Есть специфические профессии, и к ним в первую очередь относится профессия врача, когда должна быть двух-трехступенчатая система их аттестации. Выдача диплома о профессиональной теоретической подготовке, далее – ординатура, после которой выпускника все равно нельзя сразу допускать к работе с пациентами: он должен некоторое время поработать ассистентом, набраться практического опыта и уже после этого пройти процедуру получения лицензии на ведение врачебной деятельности.

Это – общемировая практика. Например, для того, чтобы получить лицензию врача в Таиланде, нужно сперва отучиться и проработать ассистентом в общей сложности 14 лет, и только после этого человек получает право заниматься самостоятельной врачебной практикой. Возможно, аналогичную систему стоило бы ввести и в отношении педагогических работников, когда право называться учителем наступает не по факту окончания педвуза, а после получения определенных педагогических навыков в школе. Такая система существует в Европе.