В условиях раскола общества Путину пора делать выбор

Если в стране нарастает противостояние, нужно не мирить стороны, а определиться, с кем идти дальше - с большинством или так называемой элитой

Наполеон проиграл, в конечном счете, не на поле Ватерлоо. Он проиграл потом, в Париже, в Елисейском дворце. При Ватерлоо, сражаясь с 70 000 (30 000 под командованием Груши, как известно, в битве не участвовали) против 170 000 англичан и пруссаков, он потерял примерно 25 000 человек. Согласно данным известного российского и советского историка Тарле, противники Наполеона в той битве потеряли почти столько же – 22 000 человек. Гвардия Наполеона вообще так и не отступила, лобовым ударом прорвала фронт противника и через его позиции вышла с поля боя.

В целом армия была сохранена. И положение было не хуже, чем оно было в 1793 году, когда против революционной Франции впервые выступила коалиция монархических держав, нанося ее армии первые поражения.

Когда Наполеон вернулся после битвы в столицу и когда на руках были все шансы продолжить борьбу, тем более что на этот раз Россия отказалась послать против него свои войска, взбунтовалась тогдашняя французская элита. Она не собирала митингов, не подсылала убийц, но заговор был подготовлен министром полиции Фуше и осуществлялся в парламенте, полномочия которого Наполеон расширил после возвращения с Эльбы. Парламентарии сделали свои заседания беспрерывными, перешли в оппозицию и теми или иными способами доводили до Наполеона требование его повторного отречения.

Они боялись трех вещей. Они боялись, что не перейди они на сторону противников Наполеона, антифранцузская коалиция в случае своей победы, вернув Бурбонов, покарает их за поддержку императора. Еще они боялись продолжения борьбы, которое неизбежно потребовало бы от них жертв и напряжения сил. Наконец, они боялись, что, решившись на борьбу до победного конца, Наполеон вернется к политике времен революции и, чтобы поднять на бой Францию, вновь сделает ставку на неимущее большинство страны, которое одно могло дать солдат для новой схватки. Вот тогдашние французские элиты и спешили предать Наполеона, чтобы обезопасить свое положение. Годом ранее заговор против Наполеона организовал его министр иностранных дел Талейран. Теперь – его министр полиции Фуше.

Значительная часть элиты требовала от Наполеона отречения. Но, чувствуя предательство, низы страны требовали продолжения борьбы. На площади Парижа вышли рабочие, ремесленники, студенты, и они, а не пэры империи, провозгласили своим лозунгом «Да здравствует император!», причудливо соединив его с лозунгом «Да здравствует революция!».

Собственно, вернулся Наполеон именно благодаря им. Высадившись 1 марта 1815 года в Тулоне, он за 20 дней, не применяя оружия, прошел путь до Парижа, выбросив одним своим видом Бурбонов из королевского дворца. Потому что едва он появлялся, как над городами раздавался этот самый клич: «Да здравствует революция! Два здравствует император!». Горожане несли его на руках, королевская армия целыми корпусами переходила на его сторону. И, приняв его возвращение, недавно предавшие его элиты вновь перешли к нему, втайне больше всего боясь, что в политику вернется тот, кто открыл ему дорогу в столицу, – народ Франции.

Наполеону стоило только выйти на балкон и сказать: «Граждане, я с вами! К оружию, граждане! Аристократов и предателей – на фонари!» Но он этого не сделал. И проиграл. 22 июня он подписал отречение.

Путин был выдвинут кандидатом на пост президента в этой избирательной кампании, на мой взгляд, не потому, что он договорился об этом с Медведевым четыре года назад. Тогда они договорились только о том, что решать будут по ситуации перед выборами. И не потому, что так решили власть имущие: слишком многие из них хотели не Путина, а Медведева. Хотели именно потому, что им нужен был слабый и зависимый от них и от Запада президент. Но именно общественные низы были настроены в пользу Путина, потому что им не пришелся по вкусу Медведев. Потому что чувствовалось давление на Путина из-за рубежа. Потому что интуитивно низы воспринимали Путина, а не Медведева, как «своего», как «неэлитарного». Как ни парадоксально, низы воспринимали Путина как своего защитника от недолюбливаемой ими власти. И стало ясно, что если элита рискнет поставить на Медведева, но Путин выдвинется как независимый кандидат, именно за Путина, скорее всего, пойдут голосовать очень многие избиратели, которых будет куда больше, чем тех, кто проголосует в этом случае за власть.

Элита подчинилась. Но не смирилась. И все то, что происходит сейчас (и кулуарно, и подчас на площадях), – это попытка либо делегитимизировать факт поддержки Путина большинством и сделать его на будущее слабым и зависимым от власти президентом, либо заставить его пойти на уступки – от снятия своей кандидатуры до формирования нужного либерально ориентированной элите правительства или срыва самих президентских выборов в марте 2011 года.

Вполне очевидно, что в элитах, особенно в рыночно-западническом крыле элиты, налицо – своего рода кулуарный мятеж. Заговор. И часть недавних сторонников Путина уже ищет место в этих рядах. В своих недавних выступлениях и Миронов, и Зюганов отметили, что налицо – своего рода коллективная гапоновщина правого толка, провоцирующая улицу и общество на срыв выборов и разрушение основ политической системы.

В данный момент в российском обществе налицо два более или менее явных раскола: раскол элитный, между компрадорско-коллаборационистской фракцией элиты и ее национальной частью, и раскол между неимущим большинством общества, с одной стороны, и группами, связанными с обслуживанием западного бизнеса в России, прозападными предпринимателями (в основном в непроизводительной сфере) – с другой.

Путин либо не вполне уяснил себе факт и природу этого раскола, либо пытается его «стянуть», покрыть собой. Но на этом пути он будет терять поддержку и с одной, и с другой стороны. Компромисс здесь неэффективен, потому что противостоящие интересы и ценности полярны.

Общество раскалывается. Когда-то Путин сумел ликвидировать наиболее явные проявления раскола 1990-х и, что сыграло важную роль, ликвидировать раскол элит. Но, как всегда в таких случаях, этот успех мог иметь лишь временный характер. Сегодня элиты раскладываются сами, причем без тех «тектонических» причин, которые были в 1990-е годы.

Не нужно повторять пройденное. Не нужно биться за образ «национального лидера»: такой лидер может быть лишь при наличии не расколотой нации и ответственных элит.

Нужно сделать то, на что не решился Наполеон в июне 1815 года: в ответ на мятеж элиты стать на сторону народа. В ответ на заговор меньшинства нужно апеллировать к большинству. Не нужно уговаривать мятежников: нужно отвечать ожиданиям сторонников. Не нужно идти на уступки противникам: нужно обращаться к тем, кто готов поддержать. Нужен диалог с большинством. Нужно понять требования и ожидания большинства, терпение которого заканчивается; нужно сделать выполнение требований большинства своей программой и вместе с ним противостоять тем, кто выступает против народа. С большинством – против меньшинства. С работниками – против паразитов. С гражданами страны – против коллаборационистов. С теми, кто за современную экономику, – против тех, кто за уродливый либеральный рынок. С теми, для кого центр мира – Москва, против тех, для кого центры мира – Вашингтон и Брюссель. Только такая тактика выглядела бы логичной и выигрышной для Путина. Понимает ли он это? Пока неясно.