Кампании Путина не хватало спокойствия и уверенности

Сторонники премьера, защищая своего кандидата, по факту работали в пользу Зюганова, считает эксперт

Начавшаяся неделя сулит много интересного как минимум для России. Президентская предвыборная гонка вышла на финишную прямую, вот уже и глава ЦИК Чуров видится на горизонте с флажком у финишной ленты. Кандидаты бегут, смахивая капли пота, Россия смотрит на соревнование с любопытством – чаще праздным, но и порой научным.

О последнем и пойдет речь. Наши политологи на подобных гонках уже собаку съели, горазды проанализировать и сам «забег», и его «судейство», и, что интереснее, дать прогноз (развернутый или набросками), что ждет всех нас после. Нынешняя президентская кампания интересна уже тем, что общего в прогнозах экспертов на послевыборный период на сей раз критически мало. Да, фаворит гонки виден, он идет, если верить последним замерам, с большим отрывом от конкурентов. И даже вполне вероятно, что прибежит этот кандидат к финишной ленте единственным, а не в паре с кем-то из соперников – победит в первом туре, пусть этот триумф окажется и не столь бесспорным. Но вот что будет уже на следующее утро после оглашения результатов голосования? Что будет в первый месяц? В первые полгода? Год?

Такой неопределенности страна не вспомнит ни, например, в 2008-м, ни в 2004-м, когда сам электоральный процесс виделся сущей формальностью, предписанной Конституцией, которая, в общем, никого ни к чему не обязывала. К выборам 2004-го Владимир Путин шел с таким рейтингом, что даже вечные оппоненты власти, Жириновский и Зюганов, как это принято именовать, «сдрейфили», выставив вместо себя на амбразуру хоть персон и уважаемых (за Зюганова, например, бороться с Путиным ходил Николай Харитонов), но политически более легковесных. Переизбрание Путина казалось тогда делом столь же естественным и неизбежным, как наступление весны. То же самое произошло и четыре года спустя, когда Дмитрий Медведев въехал в Кремль по накатанной лыжне – эффектно, красиво, даже, по сути, не заметив какого-то соперничества.

И не было никаких стадионов с надрывным «умремте ж под Москвой» и прочих собраний с паническим рефреном «если не он, то кто?».

Кампания 2012 года в этом смысле рискует войти в историю нашего государства как самая громкая во всех отношениях. Хотя сторонники «главного кандидата» и болезненно реагируют на сравнение с кампанией 1996 года, убеждая, что общего между двумя предвыборными гонками просто нет хотя бы потому, что изначальный рейтинг Владимира Путина действительно высок (что признает, кстати, и оппозиция), однако если оперировать критериями «скандальности» или хотя бы просто «шумности», то аналогии, простите, напрашиваются сами собой. Владимир Путин, конечно, на сцене с поп-звездой танцевать не стал, но почему-то его команда решила вспомнить про незабвенные хеппенинги «Голосуй или проиграешь», передрав с них стилистику чуть менее чем полностью. И это сыграло свою злую шутку. Ведь в иных условиях Владимир Владимирович обязательно тоже прочитал бы стихотворение – как не прочитать перед стотысячной публикой? И, быть может, тоже Лермонтова – прекрасного нашего классика, который как будто писал некоторые свои лучшие произведения специально для того, чтобы их полтора-два столетия спустя читали на стадионах. Зная, что перед ним – не суворовцы и не нахимовцы, а мирные бюджетники, аполитичные студенты и прочие обыватели, Владимир Путин не призвал бы всех «умереть под Москвой». Зачем? Во имя чего? От чьих рук? Он прочитал бы ту же «Думу» – чем не программа в стихах? И декламируемые кандидатом строки

«...И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови...»

...нашли бы, думается, больший отзыв в сердцах внемлющих.

Сильные и слабые стороны предвыборной кампании Владимира Путина в беседе с обозревателем KM.RU проанализировал член редколлегии журнала «Полис», доцент философского факультета МГУ, политолог Борис Межуев:

– Я, пожалуй, соглашусь с теми своими коллегами, которые полагают, что пусть и понятный, но вряд ли разумный сверхалармистский характер избирательной кампании Путина – это неудачная тактика. Такой подход прежде всего психологически обедняет образ кандидата, он предстает каким-то изгоем в контексте мирового сообщества, каковым на самом-то деле совсем не является. Дается установка: все ополчились против Владимира Путина, и он отчаянно отбивается, взывая к поддержке. Этакий российский Ахмадинежад.

Когда-то это смотрится вполне органично. Например, в своей последней статье о международной политике это помогло Путину ярче и убедительнее продемонстрировать свою оппозиционность многим решениям мирового сообщества, однако злоупотребление темой такого противостояния, ее педалирование порождают иллюзию, что сам Владимир Путин уже встал едва ли не в один ряд с заклятыми врагами США, что, конечно, не так. У премьера и кандидата совершенно нормальные рабочие контакты как с демократами, так и с республиканцами.

Как мне кажется, определенные уверенность и спокойствие путинской кампании явно бы не помешали. Я, конечно, не склонен считать, что излишний алармизм и мобилизационная риторика как-то ощутимо негативно повлияют на рейтинг Путина накануне выборов, но остается ощущение какого-то совершенно ненужного истеризма, что, может быть, допустимо, наверное, для его сторонников (точнее, если так можно выразиться, для «противников его противников»), но не слишком работает на образ самого Владимира Владимировича. Вспомним, что когда-то он ассоциировался со Штирлицем, т. е. являл собой образ человека уравновешенного, «своего среди чужих», молчаливого, думающего скорее рационально и логически, чем эмоционально и спонтанно. И это был действительно позитивный образ. А определенный упор на это «отступать некуда, позади Москва» работает скорее как раз на тех, кто, по мнению Путина и его окружения, «наступает» – на ребят с белыми лентами, которые, как видим, удачно провели свою очередную акцию.

Достоинства проводящейся предвыборной кампании Путина более-менее понятны. Удалось переломить негативную тенденцию кампании «Единой России», показав, что власть – за всех. Своими статьями в СМИ Путину удалось вполне убедительно показать, в чем состоит конкретно его политическая линия, показать свое отличие от других кандидатов. Были продемонстрированы основные ценностные установки его политического курса. Главным же минусом стало то, что с отстранением от «Единой России», что представляется решением правильным и понятным, произошло и отстранение от того проекта, который стоял за этой партией, – от спокойного правоцентризма. В выступлениях Путина вдруг обозначился крен в сторону радикального антизападничества. И проблема, собственно, не в этом, а в том, что изначально Путин с этим не очень ассоциировался, в отличие, например, от Зюганова.

Возникло явное ощущение, что сторонники Владимира Путина, защищая своего кандидата, работали прежде всего в пользу Зюганова – просто потому, что в дискуссиях озвучивают как раз его повестку, которую он предлагает последние уже лет 20. Вот это была основная ошибка. В то же время нам так и не было продемонстрировано то, в чем, собственно, выражается такой массово-протестный антизападный потенциал нынешнего режима. Почему он вдруг обладает какой-то своей проектной основой, отличающейся от простого консервативного антизападничества, который «приватизируется» не только Зюгановым, но и другими кандидатами? В целом по ходу кампании возникло ощущение, что Владимир Путин, похоже, решил всерьез порвать со своей правоцентристской базой. Я понимаю, что это отчасти было вызвано желанием отмежеваться от провала «Единой России», однако само по себе такое намерение сомнительно.