«Либералы приватизировали образ Столыпина»

На политика, которому сегодня исполнилось бы 150 лет, очень любят ссылаться современные «реформаторы»

Сегодня бы исполнилось 150 лет человеку, имя которого сегодня рьяно «рвут на части», пытаясь сделать своим союзником, как правые, так и левые. В научных кругах не утихают споры о том, какая чаша весов – пользы или вреда от его реформ – увесистее, а обрывки его изречений идут в ход во время предвыборных кампаний.

Но все же для абсолютного большинства думающего населения России Петр Аркадьевич Столыпин – это прежде всего реальный исторический политический деятель, живший по совести и, что называется, без фиги в кармане, прямота и честность которого прекрасно уживались с дипломатичностью, надлежащей для должного общения с государем. И те ошибки, которые были совершены им в ходе реформ, для кого-то пусть и могут быть лишь поводом для злорадства и невысоких спекуляций, но, опять же, для абсолютного большинства людей думающих промахи великого реформатора – прекрасное наглядное пособие, как избежать ошибок, не наломать дров в погоне за призрачным идеалом демократии.

«Столыпин, так тонко чувствовавший стихийно-интуитивные чаяния корневого, православного русского человека, до конца не был понят своим народом. И это, к сожалению, объяснимо. Ибо разобраться во всем, что задумал Петр Столыпин, – значило бы системно осознать Россию в целом, ее цивилизационный код. Это дано не каждому», – написал в своей статье в газете «Культура» режиссер Никита Михалков. Он, кстати, помнится, «представлял» премьер-министра и реформатора на дебатах в нашумевшем телепроекте «Имя России». Ну и нелишне напомнить, что оргкомитет сегодняшнего юбилея возглавил, как любили говорить в советские времена, «лично Владимир Владимирович Путин».

Быть может, скорее Петр Аркадьевич был неправильно понят не столько своим народом, сколько последующими правителями, которые как будто не вняли тем предостережениям, которые великий реформатор негласно оставил на этом свете, отправляясь на главный свой Суд?

О роли и месте Петра Аркадьевича Столыпина в контексте современных реалий в беседе с обозревателем KM.RU рассказал директор Института проблем глобализации, доктор экономических наук Михаил Делягин:

– Столыпин сегодня стал очень модным, очень популярным в среде российских реформаторов, стал в определенном смысле их символом. Они приватизировали его образ, поскольку это – совершенно уникальный тип человека в стандартах современной России. Он, с одной стороны, был либералом, но с другой стороны – безусловно, патриотом и лично кристально честным человеком. Сейчас, глядя на наших либералов, невозможно себе представить, что такие качества у них возможны в принципе. Когда я говорю, что лично знаю аж двух честных ныне живущих либералов в России, абсолютно честных и патриотически настроенных, мне, как правило, не верят. А во времена Столыпина подобное еще было в принципе возможно, так что образом Петра Аркадьевича нынешние либералы стараются себя обелить.

Но судьба Столыпина представляет собой трагедию человека, который из самых добрых побуждений пытался навязать России глубоко чуждую ей культурную матрицу. Дело в том, что Столыпин сложился как государственный деятель в западных областях Российской империи – строго говоря, не в самой России. Саратовским губернатором он стал уже сильно позже. И вся его деятельность была направлена лишь на то, чтобы разрушить крестьянскую общину ради построения книжного капитализма, т. е. не построить капитализм, опирающийся на культурную матрицу России, а сломать саму эту матрицу во имя торжества неких абстрактных идей. Сама жизнь Петра Столыпина является выдающимся примером того, что даже самые яркие, талантливые и эффективные менеджеры, которые пытаются отрицать культуру своей страны, заведомо обречены.

Если бы Петр Аркадьевич узнал, как именно он вошел в историю России и в русский язык, он бы наверняка содрогнулся. Человек, произнесший великие, священные слова «Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия», удостоился в русском языке лишь двух устоявшихся словосочетаний – «столыпинский галстук» (виселица) и «столыпинский вагон» (в котором возят арестантов). До Столыпина потребностей в массовой перевозке арестантов, в общем-то, не возникало. И до сих пор можно слышать, как люди говорят: «Меня везли в столыпине». И это лишь говорит о том, что когда государственного деятеля убивают, для него это – однозначное поражение. Государственный деятель должен учитывать такие вещи. Когда полководец погибает на поле боя – он может быть прекрасным офицером, смелым человеком, но при этом являться никудышным полководцем. Ну не должны полководцев убивать на поле боя: это – вопрос профпригодности.

Когда мы говорим о нынешних либералах, которые отчаянно враждуют с российской матрицей, отказывая ей в самом праве на существование, то склонны списывать такую их позицию, скажем, на плохой моральный облик. Мол, ну что же тут поделать? Для этих людей и солнце всходит на Западе, да и нередко они просто крайне нечисты на руку, крайне редко вообще любят окружающих людей. Т. е. нам кажется, что либерализм плох потому, что его представляют плохие люди. Ну так вот вам обратный пример – хороший человек Петр Столыпин, очень мужественный. Его же не с первого раза убили, было до того много покушений. Он был лично мужественным – один на один выходил и разговаривал с восставшими, убеждал их, переубеждал, успокаивал. Он ведь был еще и истинным демократом, в самом исконном смысле слова. Не просто лишь ратовал за то, что нужно освободить деловую, коммерческую инициативу, но и общался с людьми без различия чинов и званий.

И вот этот человек потерпел историческое поражение, не сумев выполнить свою историческую миссию, причем не только в плане разрушения устоявшейся крестьянской общины. Не удались ему и отдельные проекты – та же идея массового переселения людей в Сибирь. Переселение охватило порядка 2 млн человек, но из-за привычного и в наши дни воровства среди чиновничества несколько сотен переселенцев стали в итоге нищими, попрошайками. Кому-то из них удалось вернуться обратно в города, и это также добавило критической массы, которая позже, в 1917-м, и взорвала общество. И Петр Столыпин ничего не смог сделать с массовым воровством, хотя, безусловно, его не поощрял. Причина его неудачи – в том, что он стремился отрицать национальную культуру вместо того, чтобы использовать ее для благих дел.

Лично для меня он вошел в историю как, во-первых, символ лучших побуждений, и во-вторых, как символ того, что лучшие побуждения должны учитывать не только чужой опыт, но и непременно совмещать его с национальной культурой. В противном случае все, даже самые благие побуждения пойдут государству лишь во вред.