Разделение властей в России чревато кровопролитием?

Обретя независимый парламент, мы рискуем снова очутиться в октябре 1993 года, считает эксперт

К разного рода соцопросам можно, конечно, относиться ровно так же, как и к статистике, считая их изощренной формой лукавства, но чем дальше, тем сложнее с ними спорить. Как, например, с данными последнего опроса, проведенного Левада-центром, показавшими крайне низкую степень народного доверия к так называемым «независимым» институтам – парламенту, суду и прессе. А что, у кого-то до сих пор были какие-то иллюзии на сей счет?..

72% опрошенных социологами посчитали Госдуму и Совет Федерации зависимыми от Администрации Президента. Цифра эта кажется даже несколько заниженной и может быть объяснена разве что тем, что 12% тех, кто посчитал парламент независимым институтом, все же поддались обаянию пропаганды, изображающей наших народных слуг как людей если не с чистыми руками, то уж в большинстве своем со светлыми помыслами, которые – вот те на! - удачно совпадают с ходом мыслей Владимира Владимировича Путина. Как видим, у прокремлевских пиарщиков как-то не очень выходит с правильным образом слуг народа: народ, быть может, и склонен верить в чудеса, но постоянные совпадения инициатив единороссов с направлением ветра в коридорах президентской администрации настораживает даже не слишком увлеченных нынешними политическими разборками.

Кстати, о пропагандистском оружии: оценка независимости СМИ также хромает, хотя доверия здесь больше аж на 1%. Прессу, радио и ТВ считают в разной мере зависимыми от Кремля 71% опрошенных. Больше доля и среди тех, кто считает независимыми журналистов, – 14% опрошенных. Правда тут лежит где-то посередине. Формально зависимым от государства у нас является разве что ВГТРК – федеральное унитарное предприятие, гордо носящее в аббревиатуре определение «государственная». А дальше уже, что называется, нюансы. Первый канал является открытым акционерным обществом с непосредственной государственной долей лишь 38,9% акций (у Росимущества), но, как говорится, мы-то понимаем... Канал «ТВ-Центр» тоже формально является ОАО, но практически полностью принадлежит правительству Москвы: 99,2326% акций – у Москомимущества. НТВ является медийным активом «Газпрома» – опять же формально негосударственной структуры, хотя и с контрольным пакетом у государства... И так далее.

Известный своей любовью к деталям Владимир Владимирович Путин поэтому может с полным основанием говорить о том, что абсолютно подавляющее большинство российских СМИ принадлежат бизнесу, а не государству, и, стало быть, от государства независимы. Но вышеназванный 71% опрошенных граждан показывает, что и этот демагогический фантик, похоже, перестал впечатлять даже самых внушаемых. Не оттого ли наш народ столь активно осваивает интернет-пространство, которое технически невозможно «национализировать» (подробнее тут), разве только что вообще «убить»?..

Да и относительно независимости бизнеса, который владеет в том числе и СМИ, граждане не питают особых иллюзий: 65% опрошенных социологами из «Левады» считают деятельность предпринимателей полностью или в основном зависимой от власти. Ясно, что при этом подразумевается не просто добропорядочное следование законодательству. Но вот, пожалуй что, самое печальное – неверие у 64% респондентов в независимый суд. Это вполне можно риторически назвать приговором всему государственному устройству, под которое, очевидно, заложена мина замедленного действия. Чего стоит столь опекаемая Кремлем пресловутая «стабильность», когда у большей части населения отсутствует вера в саму возможность торжества справедливости? Или решение вопросов «по понятиям» при таком отношении общества к суду и есть оптимальная альтернатива ему? Но чиновникам вряд ли понравится такая альтернатива, когда изможденные произволом и поиском правды доселе кроткие бюджетники, которых до сих пор можно было в случае чего легко послать на три буквы (в суд), возьмутся наконец за вилы. Прозорлив был Гегель со своим изречением об истории, которая учит тому, что ничему никого не научила.

Пока у народа, если судить по вышеизложенным результатам, есть вера в дееспособность лишь одного института – той самой Администрации Президента, а конкретнее – в дееспособность президента, который, если что, и в уездный городок приедет – зарплату рабочим из олигарха выбивать, и на село – удои коровам повышать, и в разваливающийся дореволюционный дом – стены крепить да лампочки вкручивать... Но, позвольте, ведь пресловутая вертикаль власти изначально и создавалась для того, чтобы у нашего лидера оставалось больше времени, как святому Власию, общаться с животными и птицами, а текущие проблемы решались бы как раз парламентом, судами, отраслевыми ведомствами с подачи независимой прессы... Но – не вышло. Вероятно, в этом кроется неизбывный страх отечественного чиновника брать на себя ответственность, решать, рискуя ошибиться и «не попасть в тренд».

Народ же, отмечают социологи, жаждет именно работоспособной вертикали, при этом будучи готов закрывать глаза даже на декоративную роль парламента. «Думаю, что не меньше 60% россиян если и недовольны вертикалью власти, то потому, что она слаба, и хотят сделать власть еще более монолитной, жесткой, ввести цензуру и так далее», – отметил в комментарии «Коммерсанту» старший научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов. Таким образом, низы уже, можно так сказать, «не могут», а вот верхи как-то всё упорно «не хотят». И, что самое интересное, все ведь, кажется, понимают, чем чреват такой расклад настроений...

Результаты социологического исследования оценки гражданами независимости основных институтов в беседе с обозревателем KM.RU прокомментировал известный историк и публицист, исполнительный директор Фонда «Имперское возрождение» Михаил Смолин:

– Нам нужно определиться: или мы живем при трех абсолютно независимых, по Монтескье, ветвях власти – судебной, исполнительной и законодательной, – и тогда у нас вертикаль, мягко говоря, троится. Либо мы все-таки делаем президентскую вертикаль, когда глава государства олицетворяет собой не только исполнительную власть, но и какие-то дополнительные функции, включая возможности законодательной инициативы. Иначе говоря, президентская власть становится в какой-то своей части сродни власти государя.

В нашем государстве может быть сильный, независимый парламент, не обращающий внимания на президента, на какие-то его установки; может быть и такая же сильная судебная власть, позволяющая себе не обращать внимания ни на парламент, ни на главу государства. Но в этой ситуации есть риск, что мы можем прийти к тому, что уже было у нас в истории, – к 1993 году. Когда разновекторные направленности властей входят в клинч, тогда у нас на набережной начинают стрелять танки. Если мы хотим вернуться в эти 90-е – тогда давайте сегодня требовать полной независимости парламента от исполнительной власти и судебной власти – от них обоих.