Пойдя навстречу «новым либералам», власть потеряет поддержку большинства

Без союза с левыми и традиционалистами ее позиции будут слабеть

Начиная как минимум с 2011 года ряд экспертных центров прозападной ориентации пытаются пугать власть призраком некоего рождающегося прозападного класса, который они называют то «средним классом», то «новым городским классом», то «креативным классом», то «новым либеральным электоратом».

Согласно их выкладкам, это относительно молодые люди, не заставшие советской эпохи, вовлеченные в рыночные отношения и ориентированные не на, по их выражению, «патерналистские установки», а на установки «свободного рынка» и «образцы западной демократии», не на «авторитарные», а на «свободно-конкурентные» политические модели, не на справедливость, а на свободу, не на патриотизм и «национальную изолированность», а на нечто подобное космополитизму. Чувствуют, мол, они себя «гражданами всего мира», и так далее.

По мысли пропагандирующих эту идею аналитиков и политиков, этих людей пока мало, но они активны, тогда как их, скажем так, цивилизационно-классовых оппонентов много, но они пассивны. Поэтому, по их мнению, на выборах пока еще будут доминировать престарелые «солидаристы» (левые), а вот на уличных акциях протеста будут доминировать уже молодые «либералы» (правые).

Таким образом, уверены эти эксперты, во-первых, если власть будет по-прежнему ориентироваться в первую очередь на первых, то, хотя она и будет побеждать на выборах, но послевыборная уличная активность поставит под вопрос ее электоральные успехи, а последующие массовые волнения могут привести к ее смене «неэлекторальным путем».

Во-вторых, если этого и не произойдет, то, поскольку число солидаристов будет естественным образом сокращаться, а число «либералов» увеличиваться из-за вхождения в жизнь новых возрастных групп, то на одних из следующих выборов, достаточно внезапно для себя, власть, если будет сохранять социальный уклон и рассчитывать на солидаристов, потерпит внезапное и сокрушительное поражение.

Чтобы этого избежать, ей, по рекомендации этих аналитиков, нужно уже сейчас менять акценты своей политики, делать ставку на входящие в жизнь «прозападные поколения», то есть развивать рыночные отношения, сокращать государственное регулирование и все больше внедрять политическую конкуренцию западного типа. То есть поощрять и не сдерживать активность прозападных политических партий и инициатив и вообще нивелировать наконец свой «левый поворот» 2005 года новым «правым поворотом».

С точки зрения системного политического анализа здесь есть очень много моментов для обсуждения, начиная от терминологии и заканчивая спорностью толкования, но в данном случае не это главное, и по этому поводу стоит ограничиться несколькими замечаниями.

Во-первых, все то, что можно назвать «ориентацией на демократические нормы», не есть непременная принадлежность прозападной, «либеральной» и рыночной парадигмы. Просто для одних демократия – это Ельцин и Горбачев, а для других – Сталин и, скажем, Путин. Во всяком случае, большая часть опрашиваемых считают, что именно в 2000-е годы в России стала утверждаться реальная демократия. С этим есть все основания спорить, но они именно так и думают. То есть человек может быть настроен по базовым ориентациям вполне демократически, но при этом одновременно и антирыночно, и антизападно, и «антилиберально». Можно считать это парадоксом, но наибольший демократизм сегодня вообще проявляют не либералы и не социалисты, а, как ни странно, националисты и консерваторы.

Во-вторых, если смотреть конкретные цифры, на которые ссылаются проповедующие эти взгляды аналитики, то преимущество тех ориентаций, которые они объявляют «либеральными», в младших возрастных группах минимально превышает ориентации, которые они называют «солидаристскими», социалистическими и «консервативно-авторитарными». Все вращается вокруг 50% в диапазоне плюс-минус 5%.

В-третьих, ровно ни из чего не вытекает, что некоторая тенденция сдвига в рамках алгоритма «чем моложе, тем либеральнее» прямолинейна, а не волнообразна.

В-четвертых, в силу либо методологических ограничений, либо собственной ангажированности они не принимают в расчет, что новые возрастные группы будут рассредоточиваться по социальным группам и принимать их социальные ориентации. И чем больше будет развиваться имущественное неравенство, тем больше будут поляризоваться отношения уже внутри этих повзрослевших когда-то «молодых возрастных групп». То есть весь этот мифический «новый городской класс» будет сам поляризоваться и разделяться на противостоящие группы.

На самом деле пропагандирующие изложенную версию эксперты во многом молчат об этом просто потому, что это их не интересует. Потому что их задача – не построение прогнозов для выбора оптимальной политики, а создание имитационных прогностических схем, направленных на то, чтобы убедить власть в необходимости смены ее нынешнего курса и осуществления «правого поворота» в интересах тех, кого условно называют сегодня «олигархическими группами». То есть они выполняют не роль аналитиков и прогностиков, а роль маскирующихся под аналитиков лоббистов.

Хотя основное ограничение их построений даже не в этом, а в их расхождении с реальными данными текущей жизни. Начнем с того, что общая конфигурация политических ориентаций по-прежнему остается в пользу общих левых настроений общества: 22% – за современную российскую модель, примерно 36% – за советскую, 16-17% – за «западную», и примерно 10% населения ориентировано на традиционалистские дореволюционные образцы. Большая часть россиян по-прежнему за плановую экономику, и лишь четверть – за рынок и частную собственность. И на самом деле власть страдает не от переизбытка социальности, а от ее недостатка.

Посмотрим в этой связи и на итоги последних выборов. И нынешняя власть, и «либеральные группы» имели своих кандидатов – Собянина и Навального. Ни традиционалисты, ни левые не имели реальных кандидатов и выразителей своих интересов, потому что те парламентские партии, которые приняли участие в этих выборах, выразить их интересы не сумели и энергичных кандидатов представить не смогли.

Собянин получил одну седьмую часть всех голосов (не от пришедших на выборы, а от общего числа), Навальный – менее одной десятой. Вместе, таким образом, они представляют одну четвертую часть избирателей. Парламентские партии вместе собрали примерно одну двадцатую часть. Остальные – левые и традиционалисты – на выборы просто не пришли.

Что это показало? Что в отсутствии союза с левыми и отчасти традиционалистами власть еще может побеждать чистых западников, и даже может делать это довольно уверенно, но ее результаты начинают выглядеть все более убедительно для «либералов» и все менее убедительно для нее. Это показывает, что власть уже не может сама контролировать свое «путинское большинство», тогда как ее правые оппоненты могут мобилизовать свой электорат.

Есть соблазн истолковать это не как ослабление власти, а как появление «нового либерального электората», и делать отсюда вывод о необходимости «разворота» власти направо, в его сторону. Но, с одной стороны, это будет союз слабеющего с усиливающимся, а в таком союзе всегда второй поедает первого. Во-вторых, это будет союз теряющего численность с еще более немногочисленным, вместе составляющий меньшинство и противопоставляющий себя всем остальным. Потому что никакого «нового либерального электората» нет: за Навального проголосовали 9% от всех избирателей Москвы. Это примерно столько же, сколько голосовало и на всех предыдущих, и даже меньше, чем в марте 2012 года.

Повернуться лицом к этому мифическому «новому либеральному электорату» власть, конечно, может, но это будет означать, что оно отвернется от остальных, от большинства населения. И если она так поступит, то уже в не очень отдаленном будущем за это поплатится.