С.Черняховский: «Погромы – это плохо. Но другого языка власть, похоже, не понимает»

Она значительно более нагла и бесцеремонна, чем все мигранты

Уверения власти в том, что события в Бирюлево стали результатом действий «провокаторов и отмороженных националистов», – либо наивный самообман, либо глупая ложь. Не в том смысле, что националисты не сыграли своей роли в этих событиях, и не в том, чтобы считать эту роль позитивной, а в том, что если для взрыва нет почвы и условий, то никакая провокация взрыва не вызовет.

Власть вообще любит (а в последнее время – особенно) списывать свое неумение решать внутренние проблемы исключительно на чью-либо злую волю. Революцию 1905 года, дескать, организовали японцы, февральскую 1917 года – англичане, Октябрьскую революцию – немцы. Один из полусумасшедших графоманов недавно договорился до того, что Емельян Пугачев якобы был офицером французской разведки, а саму крестьянскую войну устроили для того, чтобы отвлечь силы России от войны с союзником Франции – Турцией.

Чтобы вызвать взрыв, недостаточно фитиля: нужен сам заряд

В любом политическом действии всегда имеется масса участников, масса сходящихся интересов, от интересов отдельных партий до интересов иных держав. Все они участвуют, все борются за свои интересы и конкурируют в борьбе за главный в такой ситуации ресурс – за накопившуюся социальную энергию и возможность использовать те напряжение и раздражение, которые по факту накапливаются в обществе.

Чтобы вызвать взрыв, недостаточно фитиля: нужен сам заряд для взрыва. И выигрывает тот, кто лучше умеет понять, что в данный момент больше раздражает и вызывает недовольство в массах.

Дело даже не в том, что в Бирюлево было излишнее количество мигрантов, и не в том, что один из них совершил убийство. Даже эти обстоятельства в одной ситуации могли бы привести к энергетическому всплеску, в иной – не привести.

Кстати, власть, с одной стороны, заявляет, что события в Бирюлево «спровоцировали националисты» (а раз «спровоцировали», то якобы и повода для возмущения на деле не было), а с другой – сама по ТВ показывает кадры, рисующие картину засилья мигрантов и их неконтролируемого поведения. То есть признает, что основания для возмущения были.

Пока существует рыночная экономика, мигрантов будут завозить

При этом власть пытается уйти от упоминания о том, что вся ситуация с использованием привлеченной извне рабочей силы есть результат не только и не столько простого попустительства и коррупции, сколько ее экономической политики, рыночной политики. Все же очевидно: мигрантов завозят в Москву потому, что они соглашаются работать за много меньшие деньги, чем москвичи и жители Центральной России.

Рыночная экономика, как известно, предполагает, что любой покупатель, в том числе покупатель рабочей силы, стремится любой ценой сократить свои затраты. Сокращение издержек и получение прибыли – основной закон рыночной экономики.

Пока есть рынок и возможность завозить мигрантов вместо того, чтобы автоматизировать производственные процессы и нанимать на работу местное население, предприниматели будут завозить мигрантов, по сути – экономических рабов, обладающих повседневно-бытовой свободой и живущих в унижающих человеческое достоинство условиях. То есть асоциальными условиями своей жизни они подспудно провоцируются на определенную асоциальность поведения. Они действительно, на самом деле, бесправные экономические рабы, в свободное от работы время выпускаемые на волю и раздражающие своим необычным обликом и поведением местное население и подчас компенсирующие свою ощущаемую ущемленность демонстрированием своей особенности, а часто – своей наглости.

Их хозяева могут держать их на поселении и просто злоупотреблять использованием их труда, лишь покупая местную власть и внедряя в нее свою клиентуру. В районных управах Москвы вообще становится все больше инородного элемента, и, кстати, этот процесс приобрел особую динамику именно с приходом Собянина. В ряде городских районов, упоминаемых экспертами как «этнически неблагополучные» – том же Выхино, Измайлово и не только, – благодаря нынешнему мэру бытовками мигрантов просто застраиваются дворы и скверы, где заодно вырубаются деревья и устанавливается атмосфера миграционного лагеря.

Раздражение в обществе накапливается не только из-за мигрантов, но и из-за власти

Но даже и это само по себе есть только видимая причина напряжения. На деле большая часть этих экономических рабов чувствуют себя настолько забитыми, что, скорее, боятся местного населения, чем способны на агрессию по отношению к нему. Но при этом меньшая часть, или пытающая компенсировать наглостью свое реальное бесправие, или просто приближенная к хозяевам и пользующаяся их покровительством в отношениях с местной властью и милицией, ведет себя так, что начинает напоминать завоевателей и оккупантов.

Но подлинная причина болезненной реакции, наподобие бирюлевской, лежит еще глубже. Бирюлево уже ставят в один ряд с Кондопогой, Манежной площадью и Пугачевым. Но есть и другой ряд – например, история с Дмитрием Виноградовым – «русским Брейвиком», устроившем расстрел в Медведково, или майором Евсюковым, расстрелявшем покупателей, кстати говоря, в том же Южном округе.

Акты насилия множатся, потому что в обществе накапливается раздражение. А накапливается оно даже не из-за мигрантов или экономических сложностей: в стране, в конце концов, не 1992 и не 1998 год. Оно накапливается из-за поведения власти, в частности, в Москве. С одной стороны, она не способна решать проблемы общества и просто не понимает, чем живут люди, а с другой, она сама значительно более нагла и бесцеремонна, чем все мигранты. И при этом еще и лицемерна.

Она громит Академию наук – и называет это ее реформой. Она объявила о повышении зарплат в вузах – и понизила их, одновременно отчитавшись о повышении. Она разрушает привычную городскую среду в Москве – и называет это «приданием городу цивилизованного облика». Даже делая что-то объективно полезное, она делает это так, чтобы оскорбить людей – как это было, например, с открытием станции метро в Братеево, которую, игнорируя мнение жителей района, переименовали в «Алма-Атинскую» – в значительной степени потому, что в Казахстане родилась бывший вице-мэр города.

Общество на грани нервного срыва

Общество, которое мы сегодня имеем, – это общество отчуждения. Общество обезличенности.

Несколько десятилетий назад, в 70-е годы, был такой мультфильм для взрослых – «История одного убийства». Там в гротескной форме показывалось все, что в течение дня может довести человека до состояния исступления – от буйства гуляющих ночью соседей, давки в транспорте, хамства на улице, сплетен сослуживцев, нелепых поручений начальника, очередного запрошенного отчета до шума дрели над твоей квартирой вечером. Но там были гротеск и утрирование: до реальной стрельбы в учреждениях и погромов на рынках дело все же не доходило, и, так или иначе, всегда можно было куда-то пожаловаться.

Сегодня ситуация намного хуже. Декларируется, что общество стало свободнее, что круг услуг многократно расширился, а комфортность жизни повысилась. «Вы, – говорят нам, – можете смотреть не четыре программы ЦТ, а более ста». Правда, в совокупности передач, которые интересны нормальному человеку, на этих ста каналах не больше, чем было на тех четырех. Скорее – меньше. Вам не подадут лекарства в самолете, и вы ничего не сможете с этим поделать. И даже ни одно независимое СМИ не опубликует статью или ваше письмо на эту тему: одни скажут, что это слишком мелкая проблема, другие – что не хотят конфликта с авиакомпанией, а кто-нибудь совсем оппозиционный проговорится, что в совет директоров входит его спонсор да еще и главный разрекламированный оппозиционер, которого этот спонсор содержит.

В выходной день, совсем как в том мультфильме, несмотря на законодательный запрет, в квартире рядом или над вами будут вести строительные работы, но в районном ОВД либо вообще не будут снимать трубку при вашем звонке, либо его примут и даже пообещают прислать наряд, но он так и не приедет. Вы можете иметь право на бесплатное лекарственное обеспечение по жизненно важным показаниям, но в поликлинике одной трети из прописанного вам не будет вообще, одну треть предложат заменить на «имеющееся в списке министерства», хотя врачи, прописавшие лекарства, перекосятся, узнав, что вам предложили, и посоветуют, если жизнь и здоровье вам дороги, этого не принимать.

Улицу, на которой вы живете и с названием которой свыклись, вдруг переименуют просто потому, что так захочет тот или иной лидер государства: скажем, в честь симпатичного ему умершего писателя, имя которого лично у вас никаких приятных ассоциаций не вызывает. И вашего мнения никто не спросит. Районный рынок, на котором вы привыкли покупать продукты и на котором их покупать удобно и дешево, городская власть потребует закрыть, прикрыв те или иные свои интересы имитацией заботы о благоустройстве и обещанием построить на этом месте крытый торговый комплекс. Хотя все знают, что рынок закрывается именно потому, что никто не посещал уже построенные вокруг него с полдюжины таких комплексов в силу их дороговизны, а в новом – если его даже построят – цены будут уже в полтора-два раза выше.

Для власти нас просто нет

И жаловаться куда-либо абсолютно... не то чтобы бесполезно, а просто бессмысленно, ибо для власти вас просто нет. Она обязана вам ответить, и она вам ответит. В абсолютно вежливом хамском ключе. Вы спросите, с какой стати делают то, что вас не устраивает (закрывают рынок, переименовывают метро, отказываются обеспечивать лекарствами по назначению врача...), – вам в ответ издевательски отпишут: «Решение принято на основании решения за номером таким-то от такого-то числа». Если вы напишете, что вы против того, что делает фирма или власть, – вам ответят, что не устраивающее вас осуществляется на основании «программы осуществления» не устраивающего вас. Ваша жалоба в министерство будет отклонена на основании инструкции министерства. Ваша жалоба на неудовлетворительную работу компании, услугами которой вы пользуетесь, будет отклонена на основании ссылки на правила работы этой компании.

Если вам придет в голову обратиться в суд, вы быстро об этом пожалеете. Во-первых, траты времени и нервов, равно как и число выездов в суд, превысят по своему дискомфорту все те неудобства, которые вы пытаетесь оспорить. И суд может тянуться месяцами, ибо истец просто не будет являться и заседания будут переносить.

И дело также не в несправедливости: дело в том, что все обезличенно. Что все, к кому вы будете обращаться, будут смотреть сквозь вас и с вежливой улыбкой и в хамско-вежливых выражениях, автоматическим голосом робота показывать вам, что вас просто не существует на этом свете. Это общество вежливого хамства, провоцирующее срывы и неуравновешенных психопатов, и вполне нормальных людей. А главное то, что эти люди, занимающие посты во власти, даже не всегда понимают, что они хамят, ибо в обезличенности и неуважении – их суть.

И есть нечто чудовищно несправедливое в том, что вся эта масса чиновников, клерков, менеджеров и им подобных тоже остается жить и хамить людям дальше, не понимая, что однажды тот, кому они хамят, однажды сорвется и придет их убивать.

Погромы – это плохо. Национальная рознь – убийственна. Национал-экстремисты – опасны для страны. Только существующая власть по своей сути много более опасна, чем они все. И добиться от нее чего-либо можно, только разговаривая на том языке, на котором говорили в Бирюлево. Или в 1917 году.

Она понимает только это.