«Зачем лево-либералы уничтожают Старую Европу вместе с семьей и экономикой»
Жесткая поляризация и конфронтация в европейских элитах начались практически сразу после победы Запада в «Холодной войне». На это был целый ряд причин.
Во-первых, исчез «общий враг» и теперь больше не требовался единый альянс против СССР, который был создан еще в 1950-1960-е гг. и в который входили «правые», «либералы», «социал-демократы», а по отдельным позициям даже еврокоммунисты. Это приводит к тому, что уже в конце 1980-х гг. начался отказ западных элит от поддержки «одиозных» правых режимов, которые в одночасье перестали быть «оплотами борьбы с красной угрозой», а превратились в «сомнительные авторитарные правительства», которые при удобном случае были принесены в жертву «прогрессивной общественности» (например, режимы А.Пиночета в Чили, А. Стресснера в Парагвае, П.Боты в ЮАР).
Одновременно к числу «неприличных» были отнесены ранее вполне «рукопожатные» радикальные правые политики в странах Запада. Это касается и неонацистов в ФРГ, и неофашистов в Италии, и «ультра-ястребов» в Республиканской партии США. Справедливости ради, следует отметить некоторый всплеск популярности «правых» в начале 2000-х гг., однако во многом это было связано с событиями 11 сентября, после чего влияние «неоконов» пошло на убыль, а их оппоненты захватили инициативу.
Во-вторых, изменилась идеологическая и социально-экономическая «повестка дня» ведущих государств мира.
Так на смену ценностям консервативным (религия, собственность, семья и пр.) приходят приоритеты, с одной стороны, «расширенного» понимания свободы, с другой – социального гедонизма. На такой запрос общества не могли не отреагировать политики Запада, которые постарались подстроиться под указанные тенденции. При этом электорату шли навстречу, как левые (социал-демократы, социалисты), так и либерал-демократы. Если первые «корректировали» в соответствии с новыми «веяниями» свои представления о свободе и правах человека, то вторые оптимизировали свою «рыночную» платформу за счет привнесения туда «левых» ценностей (социальные права человека, защита трудящихся в их конфликте с работодателем, обеспечение прав различного рода меньшинств и др.).
В-третьих, в начале XXI в. была поставлена под вопрос международная гегемония Запада и возникли тенденции к утверждению многополярности. Такие трансформации не могли устроить европейские и американские элитные группы, которое предприняли попытку сформировать новую, «универсально-привлекательную» повестку дня мирового развития. При этом традиционные «правые» политики (как консерваторы, так и «классические либералы») стали уже не партнерами, а обузой, поскольку они не хотели играть по новым, во многом популистским правилам.
Так консерваторы не желали признавать новые веяния в гендерных вопросах и сексуальных отношениях, «цеплялись» за религиозную догматику, не хотели разрушения «традиционной семьи». Что же касается «старых либералов», то они были «несовременны» в силу своей приверженности идеалам жесткой рыночной конкуренции, а также отрицания вмешательства государства в социально-экономическую сферу. Все это приводит к тому, что возникает неформальный (а в некоторых странах и формализованный) идейно-политический альянс «лево-центристов» и «либералов», предполагавший «диффузию» их ценностей.
Однако для политического успеха, лево-либералам необходимо было «задавить» своих консервативных оппонентов. Соответственно, в 2011-2014 гг. с их стороны начинается мощное давление на правых политиков, особенно в Европе, где левые и либеральные приоритеты еще с XVIII века пользовались успехом у избирателей. И если ранее альянсу между левыми и либералами мешал «марксизм» первых и «рыночный догматизм» вторых, то теперь их союз оформился на промежуточной «лево-либеральной» основе. Соответственно, такая консолидация дала возможность «идеологическим неофитам» жестко атаковать консервативных политиков, используя как официальные, так и неофициальные каналы.
Последнее время лево-либералы проводят активную политику на территории ЕС. В частности, ныне имеет место давление с их стороны на знаковые фигуры в лагере «правых». Так в 2013 г. Сенат Чехии объявил импичмент президенту страны Вацлаву Клаусу за то, что благодаря его решению об амнистии безнаказанными останутся несколько подозреваемых в мошенничестве высокопоставленных чиновников. Одновременно с этим члены Сената обвинили Клауса в государственной измене. В вину Клаусу поставили прекращение уголовного преследования известного предпринимателя Томаша Питра, «серого кардинала чешской экономики», подозреваемого в уклонении от уплаты налогов.
Также им был освобожден от ответственности и бывший глава Чешско-Моравской футбольной ассоциации Франтишек Хваловский, обвиненный в растрате. По мнению чешских сенаторов, «действия президента республики направлены против суверенитета и целостности республики, а также против ее демократического порядка». И хотя такое решение является чисто «символичным», поскольку оно было принято за несколько дней до официального ухода Клауса с должности и ничем ему не угрожало, помимо «общественного порицания», тем не менее, оно явилось весьма знаковым. Клаус известен как «консерватор», противник однополых браков и евроскептик, поскольку опасается, что в рамках Евросоюза Чехия утратит свою идентичность.
Практически одновременно с вынесением импичмента Клаусу из Италии появилась информация о приговоре в отношении недавно формально проигравшего выборы Сильвио Берлускони. Суд Милана приговорил бывшего премьер-министра Италии к одному году тюрьмы по делу о неудачном приобретении итальянской страховой группой Unipol банка BNL (Banca Nazionale del Lavoro), в рамках которого политик обвинялся в причастности к раскрытию конфиденциальной информации. Более того, лидеру итальянских правых грозит еще более суровый приговор по делу об интимной связи с 17-летней марокканской танцовщицей Каримой эль-Марук, известной под именем «Руби - Похитительница сердец», а также по делу о превышении должностных полномочий. Думается, что Берлускони в итоге вряд ли окажется за решеткой, однако, из «большой политики» его вынудят уйти.
Не щадит «лево-либеральное» лобби и даже ветеранов «борьбы с тоталитаризмом». Так в начале марта 2013 г. польская прокуратура приняла решение проверить на состав преступления слова экс-президента страны, лауреата Нобелевской премии мира Леха Валенсы, чьи публичные высказывания обидели гомосексуалистов. «Меньшинство не должно садиться на голову большинству», а в сейме (парламенте) депутаты нетрадиционной сексуальной ориентации должны сидеть в последнем ряду или вообще «за стеной», - заявил Валенса, выступая телепередаче на одном из местных каналов 1 марта 2013 г. Во многом именно по инициативе лево-либералов был совершен также «кадровый переворот» в Ватикане, в результате которого «на пенсию» был отправлен «консерватор» Папа Бенедикт XVI. Судя по всему, новый глава Римско-католической церкви Франциск является более лояльным по отношению к данной части европейской элиты.
Вообще, следует отметить, что лево-либералы придерживаются весьма жестких идеологических позиций. В частности, принципиальными для них являются следующие ценности:
- политическая демократия в ее либеральном понимании;
- права и свободы человека;
- мультикультурализм;
- толерантность;
- политкорректность;
- глобализация;
- секуляризация и борьба с любыми проявлениями «ретроградных» (традиционных) начал;
- социально ориентированное государство.
Как видно из вышеприведенного перечня приоритетов, базовыми для лево-либералов (особенно Европы) являются принципы «свободы» (иногда в «окололибертарианском» ключе) и «справедливости» (в духе «общества потребления»).
При этом лево-либеральные элиты весьма настойчивы, а иногда и «принудительны» в распространении своих идеологических воззрений. Примечательно: они готовы добиваться своих целей практически любыми средствами, зачастую вступая в самые парадоксальные коалиции. Так, например, для свержения «авторитарного» режима Асада в Сирии они активно использовали исламистов-суннитов, мировоззренческие ценности которых были на порядок нелиберальнее, по сравнению с «относительно светским» режимом алавитов.
Нечто подобное видно и на примере Украины, где европейские лево-либералы для свержения власти Януковича прибегли к помощи радикалов, которые демонстрировали приверженность едва ли не нацистским ценностям. Тем не менее, лево-либералы обладают отличным чувством политической целесообразности. Именно этим объясняются их специфические политические альянсы. Например, их не особо беспокоит победа исламских экстремистов в Сирии, поскольку, по их мнению, те в любом случае будут слабее команды Асада и в конце концов уступят место более вменяемым силам. Аналогично мыслится лево-либералам «политическая картина» на Украине.
Не меньший прагматизм лево-либералы демонстрируют и на геополитическим уровне. Большинство из них являются приверженцами концепций униполярности и «единого Запада».
Они не верят в европейскую самодостаточность и, в отличие от своих «право-консервативных» оппонентов, не стремятся к созданию на базе объединенной Европы альтернативного глобального центра влияния, как того хотели «отцы-основатели» ЕС. Напротив, они ориентируются на «углубленное» политическое и экономическое взаимодействие с США как наиболее мощным международным игроком и государством, близким к ним по идейно-ценностным приоритетам (особенно после прихода к власти администрации Б.Обамы). Именно лево-либералы являются главными европейскими лоббистами инициированного Вашингтоном проекта Трансатлантического партнерства, который предполагает «соитие» экономических потенциалов Старого и Нового Света.
Во внутренней политике лево-либералы ведут интенсивную деятельность на гендерном и семейном «фронтах», стремясь преодолеть «консервативное» наследие традиционной «ячейки общества» и половые «архаичные» стереотипы. Так в рамках курса на «развитие толерантности» они настойчиво пропагандируют гендерное разнообразие и активно продвигают идею «альтернативных сексуальных ориентаций». Взять хотя бы принятый во Франции по инициативе президента-«социалиста» Ф.Олланда в 2013 г. закон о легализации однополых браков. Примечательно, что это было сделано фактически вопреки мнению большинства «традиционных» французов, которые проводили массовые митинги, но так и не добились понимания у лево-либералов.
Что же касается стран-неофитов Евросоюза, то они в своем большинстве являют собой государства относительно «консервативные». Это наглядно продемонстрировало население Хорватии, на недавнем референдуме отвергнувшее закон о гей-браках. В то же время, евробюрократия и ее «группа поддержки» из лево-либеральных партий относят толерантность в отношении сексменьшинств к ценностям универсальным и единственно верным в XXI столетии. Так, например, 19 января 2011 г. Парламент Европы принял резолюцию, внесенную его социалистической, экологической, либеральной и коммунистической группами (так называемой «розовой Европой»), в которой Литва получила отповедь за попытку осудить «публичную пропаганду гомосексуализма».
Одновременно лево-либеральные элиты отстаивают проект «ювенальной юстиции»¸ который фактически ориентирован на то, чтобы с раннего детства оградить ребенка от «вредного» влияния традиционной семьи. Это вызывает неоднозначное отношение общественности, особенно в странах с культом семейных ценностей. В частности, в России у ювенальной юстиции критиков гораздо больше, чем сторонников. Мнение скептиков четко обозначила профессор педагогики О. Янушкявичене: «ювенальная юстиция напрямую связана с проектом замены института семьи на институт соцпатроната. Возникает вопрос: кому мешает семья? Ответ очевиден: семья мешает там, где человека хотят взять под тотальный контроль, разрушив его личность. Так поступают, например, представители многих сект, в первую очередь стремящиеся отделить человека от семьи».
Кстати, принудительно насаждение «сверху» таких ценностей нередко вступает в противоречие с одним из главных постулатов классического либерализма – невмешательством государства в «неполитическую сферу». Но, как показывает практика, лево-либеральные элиты весьма выборочно относятся к своему историческому наследию.
Это касается не только активной государственной политики в семейной и гендерной сферах (особенно в Скандинавии), но и распространения ценностей «социального гедонизма». И здесь опять же лево-либералы пересматривают свой классический опыт.
«Традиционная» этика капитализма изначально предполагала ставку на «протестантскую этику», то есть эффективный, целеориентированный и продуктивный труд во благо как своей семьи, так и общества. Акцент в этом плане делался на индивидуальной самореализации и обогащении человека, становящегося таким образом «угодным Богу». Однако современные лево-либеральные ценности предполагают, с одной стороны, «обмирщение» человеческой этики, а с другой – фактическое подчинение эффективного и свободного гражданина социальным интересам «усредненного» коллектива.
Конечно, в этом есть определенный практический смысл: современная Европа не справляется с социальными перегрузками и вынуждена жертвовать индивидом ради «общего блага». Это позволит на некоторое время снять социальные противоречия, перераспределив прибыль «успешных» в пользу «малоимущих» и «слабозащищенных».
Тем не менее, у этой политики есть и серьезные издержки.
Во-первых, у наиболее активных граждан ЕС теряется стимул к эффективной и производительной деятельности.
Во-вторых, происходит распространение «гедонистических» настроений в европейских обществах, прежде всего, в среде молодежи. Отсюда – рост «немотивированной» безработицы: многие европейцы предпочитают, скорее, «релаксировать» и жить на вполне солидное социальное пособие, чем искать работу.
В-третьих, такая политика в перспективе чревата падением производительности труда и качественным ухудшением экономической конъюнктуры в Евросоюзе.