Что означает отказ от пролонгации договора с Татарстаном?
Первый заместитель главы Администрации Президента РФ Сергей Кириенко сообщил «Интерфаксу», что договор о разграничении полномочий между федеральным центром и Татарстаном сыграл свою роль в прошлом, но его время ушло. «Как антикризисная мера 90-х годов, договоры имели серьёзное значение и, действительно, сыграли важнейшую роль. Но, конечно, российская государственность, государство построено не по договорному типу». «Все уже определено, соглашение истекло», – резюмировал он.
Действительно, уходит в прошлое целая эпоха – эпоха демонстрации суверенитета одного из регионов внутри России, провозгласившего себя весной 1992 года отдельным и лишь связанным договорами с Россией государством. Этому предшествовали кровавые события 15 октября 1991 года, когда несколько тысяч свезенных в Казань из Набережных Челнов и деревень националистов попытались штурмом взять здание Верховного Совета Татарской АССР, требуя немедленного провозглашения независимости республики.
Эта бушующая «улица» позже превратилась в эффективный ресурс, кивая на который можно было (до самого недавнего времени) обосновывать свой суверенитет от Москвы, в различных формах. Напомним, до конца 90-х годов Татарстан оставлял у себя полностью целый ряд собираемых налогов. Суверенные амбиции республики развились вплоть до того, что ее власти требовали включить Татарстан третьим в союз России и Белоруссии.
15 сентября 1999 года Госсовет (так называется парламент республики) принял два резонансных закона – «О приостановлении на территории Республики Татарстан призыва граждан на военную службу» и «О восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики».
Первый на две недели приостанавливал идущий осенний призыв в армию на территории республики – как раз в тот момент, когда в Дагестане шли ожесточенные боевые действия с бандами Басаева и Хаттаба, и, казалось, Россия может там проиграть и утратить Дагестан и затем весь Северный Кавказ. Второй указывал с 2001 года начать перевод татарской письменности на латиницу. «Вопрос, конечно же, в первую очередь политический. Переход на латинский алфавит – шаг демонстративный. Цель – дистанцироваться от русских, от России», – отмечалось тогда в газете «Известия». Это был апогей татарского суверенитета, в условиях максимального ослабления России.
Несмотря на такую «помощь», 28 сентября Россия разгромила боевиков в Дагестане и затем перенесла военные действия на территорию противника в Чечню. В Татарстане пошли на попятный, восстановив 1 октября призыв. Маятник времени завертелся вспять.
Ставший сначала премьер-министром, а в марте 2000 года президентом Владимир Путин начал собирать страну. Закон о переводе татарской письменности на латиницу пришлось отменить. Уже к середине нулевых Татарстан оставлял у себя лишь половину налогов (но и это давало республике огромную фору перед прочими регионами России в экономическом развитии, в создании инфраструктуры), к началу 2010-х отдавал все.
Однако за свои амбиции в Казани держались крепко, вновь перезаключив в 2007 году договор о разграничении полномочий с федеральным центром. Местные элиты могли тогда опереться, во-первых, на сбавивших в числе с 90-х, но по-прежнему многочисленных иестныхнационалистов (мол, не подпишете договор – а эти выйдут на улицы, требуя полной независимости). Во-вторых, на «особую экономическую ситуацию», которую в регионе обеспечивали огромные инвестиции из Турции и собственная сеть банков.
После того, как в 2014 году националисты Татарстана открыто выступали в поддержку меджлисовцев в Крыму и Украины в противостоянии с Россией, их лидеров наконец начали одного за другим привлекать к суду правоохранительные органы. Сыграла свою роль и публичная позиция партии «Родина» и ее лидера депутата Госдумы Алексея Журавлева. Подробно об этом я писал на днях у себя в Facebook. Так что, если в конце 2015 года представители Госсовета Татарстана еще озвучивали фразы о том, что «люди выйдут на улицы» в случае принятия определенных законов, например, о сугубо добровольном изучении татарского языка в государственных школах в республике, и тогда этот довод еще работал, то сейчас – уже нет.
Конфликт России с Турцией в ноябре 2015 года также ударил по Татарстану, отчасти экономически, но больше политически ввиду открытого нежелания республиканских элит разрывать отношения со страной, сбившей наш Су-24 в Сирии. Рецидив 1999 года вновь проявился в атмосфере надежд многих на то, что введенные в 2014 году санкции Запада разрушат до нуля экономику России, а Татарстан выживет отчасти за счет турок, отчасти за счет инвестиций из арабских стран. Именно как мост для таковых в нищающую Россию презентовала себя тогда республика, объясняя – арабы видят особый статус Татарстана и именно поэтому готовы давать через него миллиарды долларов.
Россия вновь не пала, а арабские миллиарды не пришли, сделав к 2017 году очевидным ослабление политических позиций Татарстана. Более того, в конце 2016 года рухнул ряд республиканских банков, включая второй по величине «Татфондбанк». Всем стало ясно, что отныне кивать на «уникальную экономическую модель» республики и поддержку жителями ее властей уже нельзя.
Уже объявлено, что и с постом президента (последним в России у региональных лидеров) Татарстану придется расстаться. Делают это по-мягкому – расстанетесь в 2020 году, раз граждане в 2015-м избирали Минниханова именно как президента. Но дальше – все.
Автор: Лактюшин Владимир Алексеевич, руководитель движения «Тигры Родины» (молодежное крыло партии «Родина»)
