ЕГЭ предписано расширение

Эксперты положительно оценили анонсированное включение истории в число обязательных школьных выпускных госэкзаменов, но выразили ряд опасений

Фото Анны Семенец с сайта rosbalt.ru

Намерение ввести с 2022 года обязательный единый государственный экзамен по истории Отечества, высказанное министром просвещения Ольгой Васильевой, вряд ли застало кого-то из родительского сообщества врасплох. Разговоры об этом идут уже не первый год, к тому же ЕГЭ по истории в добровольном порядке сдают те школьники, которые хотя сделать этот предмет профильным в дальнейшей жизни.

В общем, не самая горячая тема. Но все же отношение к этим планам неоднозначное. Многие напоминают, что история — не математика. Не в том смысле, что не так важна (хотя для кого-то и в этом смысле тоже), а в том, что предмет этот куда более «оценочный» и «оттеночный», и, вообще-то, по многим временам и фактам в нашем обществе согласие не достигнуто.

Не выродится ли всеобщий ЕГЭ по истории в тупое зазубривание множества простых и примитивных ответов на такие же вопросы, имеющие мало общего с правдой? Даже первичный «экскурс» корреспондента «Росбалта» в экспертное сообщество выявляет немалую разницу во мнениях.

Решительно поддерживает нововведение директор Института российской истории РАН Юрий Петров. «Считаю, что без обязательного ЕГЭ знания наших школьников по истории крайне слабы, — заметил историк. — Даже зазубривание и знание основных дат и правителей — все это необходимо, и если молодые люди этого не знают, это стыд и позор. Так что не надо бояться усилий по заучиванию, а надо бояться того, что молодые люди сейчас не знают ничего по истории. Это гораздо страшнее».

Положительное в целом отношение с выявлением, однако, массы «подводных камней» такого сложного вопроса высказал заслуженный учитель России, директор Центра образования № 109 Евгений Ямбург. Первый из этих «камней» заключается в том, что история продолжает оставаться ареной идеологических споров. И очень многое зависит от того, к какому лагерю принадлежит как конкретный учитель истории, так и те историки, кто будет готовить измерительные материалы для ЕГЭ.

«Если человек исповедует фундаменталистские взгляды, связанные с тем, что у России особый путь и особые скрепы, это одна трактовка истории. Если человек стоит на взглядах либеральных — открытое общество, цифровые системы, — это будет совершенно другая трактовка истории, — отметил педагог. — В этой ситуации ребенок окажется заложником различных точек зрения взрослых».

Второй момент, который подчеркнул Ямбург, состоит в том, что «определенные шаги к тому, чтобы преподавать историю более взвешенно, уже сделаны». Принят историко-культурный стандарт, и «как нему ни относись, там есть и трудные вопросы, связанные и с репрессиями, а не только восхваление всего, что было».

«Если брать вещи, связанные с измерительными материалами, здесь тоже определенный шаг вперед сделан, и это правильный шаг, — рассказал Ямбург. — С одной стороны, черствый хлеб фактов, безусловно, надо проверять: дети должны знать, что было, когда, в каком году. Это нормально, это объективно можно проверить».

С другой стороны, в ЕГЭ присутствует и более творческая часть, которая называется эссе. Там от школьника не требуется жестко занять какую-то позицию. Напротив, он может сказать, что на данный вопрос существуют различные точки зрения: у этих аргументы такие, у этих — такие, и он за это не будет преследуем.

Подготовка к обязательному ЕГЭ по истории начинается далеко не с нуля. Это, однако, не значит, что можно взять и механически распространить на всех тот добровольный ЕГЭ, который сейчас сдают продвинутые гуманитарные школьники.

«Разница есть, — подчеркнул Ямбург. — Те, кто сдает добровольно — это дети, которые углубленно занимаются этим предметом. Которые посещают массу всяких курсов, «университетские субботы». Которые «заточены» на историю. А вот по измерительным материалам прошлого года у меня много вопросов к их авторам, как у историка. И многие из них у меня вызвали недоумение — не вполне корректно сформулировано».

«Перспективой поставлен 2022 год. Это не сегодня и не завтра будет. Время для совершенствования есть. Это и переподготовка педагогов, и оттачивание измерительных материалов, с помощью которых можно объективно оценить знания. Поэтому будем наблюдать. В данный момент мы пока не готовы. Но направление взято, и к этому нужно стремиться», — резюмировал Евгений Ямбург.

«Очень амбивалентное», неоднозначное отношение к любому единому экзамену в той форме, в которой он существует, кроме ЕГЭ по математике и русскому языку (то есть, по дисциплинам довольно точным) высказал заведующий кафедрой психологии личности МГУ Александр Асмолов.

«Встает вопрос: необходимо ли, чтобы наши дети обладали исторической памятью? Мой ответ: безусловно — да, — подчеркнул эксперт. — Историческая память необходима для формирования идентичности, для прогнозирования будущего и понимания того мира, в котором ты живешь».

Но вслед за этим сразу же встает следующий вопрос: является ли ЕГЭ тем орудием, которое может помочь формированию и рождению исторической памяти?

«С моей точки зрения, любой единый экзамен и единый стандарт в пространстве единообразия — это дорога в никуда, — предположил Асмолов. — Это моя позиция как человека, который поддерживает вариативность образования, возможность свободы выбора, чтобы каждый вырастал как гражданин, а не как подданный. И у меня вызывает отторжение конструкция под названием ЕОП — единое образовательное пространство, за которым стоит полное непонимание того, что у нас пространство разнообразия».

«У нас в системе образования произошел дисбаланс между контролем и развитием. Мы все контролируем и, отсюда, не развиваемся», — убежден Александр Асмолов.

Вместо новых обязаловок, по мнению эксперта, прежде всего, необходима разработка талантливых учебников нового типа. В которых были бы не только тексты, но и гиперссылки — взаимодействие с Интернетом. «Где дети были бы мотивированы это все читать, — отметил Асмолов. — Мотивация в понимании истории ключ ко всему. Есть блестящие авторы, которые могли бы это сделать, и есть издательства, которые могли бы их издать».

Еще в одном, неожиданном ракурсе поставил данный вопрос научный руководитель АНО «Институт проблем образовательной политики «Эврика» города Москвы Александр Адамский. Он спросил: а сам ЕГЭ-то до 2022 года доживет ли?

Вообще, создавшаяся ситуация кое в чем далеко не банальна. «С одной стороны, это свидетельство того, что ЕГЭ как институт и как инструмент принимается уже всеми, — заметил педагог. — Даже недавние враги начали переходить на позиции, что, мол, давайте пользоваться этим инструментом, чтобы повышать качество знаний».

Но вот что любопытно: приятие ЕГЭ как инструмента практически неизбежно приведет к росту числа обязательных ЕГЭ. Хотя, как отметил Адамский, «это политический шаг, который свидетельствует о том, что историческим знаниям придается приоритетное значение: государство говорит, что ему важнее всего знания по математике, русскому языку и истории».

Но ведь и преподаватели остальных предметов уж точно не захотят оставаться в стороне от такого мощного стимула. Примирение большинства педагогов с ЕГЭ вызывает у них желание приобщиться к нему, и отечественная школа в чем-то приближается и к старым временам, когда выпускных экзаменов было куда как больше двух.

Все же, самое интересное не в этом. «Дело не в том, что ЕГЭ плох, — напомнил Александр Адамский, — а в том, что современные технологии работы с большими данными и сбора электронных следов дают возможность собирать гигантские объемы данных по образовательным результатам. Накопительным путем! Это можно назвать «электронным портфолио» или цифровой биографией ребенка, но суть в том, что это приводит к отмене необходимости проверочных работ».

Действительно, ведь контрольные и экзамены нужны потому, что у педагогов нет возможности собрать исчерпывающий объем данных о том, как ребенок освоил программу. «Данные собирает человек, — напомнил эксперт. — Я могу хоть каждый день домашние работы проверять, все равно у меня не будет точных сведений, что ребенок освоил образовательную программу. А теперь такая возможность появляется».

Такие передовые технологии, как «электронный след», «генерируемые задания и агрегаты этих результатов», дают возможность получить гораздо боле достоверные данные, чем любой экзамен. «И если эта тенденция будет развиваться, — прогнозирует Адамский, — то и итоговая аттестация в том виде, какой у нас сейчас есть, станет ненужной».

Автор - Леонид Смирнов