Убийство на детской площадке и тело блогерши в чемодане: как добиться того, чтобы подобное не повторялось?
Фото с сайта Pixabay.com
В подмосковном Раменском мужчина убил на детской площадке бывшую сожительницу несколькими ударами ножа.
В Москве обнаружили в чемодане тело 24-летней девушки, одетой лишь в кружевные подвязки.
Список можно продолжать еще долго – каждый день замешанные на насилии в межличностных отношениях истории появляются на страницах газет и в топах поисковиков.
В российском парламенте даже заговорили о необходимости повторного введения уголовной ответственности за «домашнее насилие». О такой перспективе, в частности, рассказал средствам массовой информации глава комитета по конституционному законодательству и государственному строительству в Совете Федерации Андрей Клишас.
Мелкое рукоприкладство в семейной жизни было декриминализовано в 2017 году и переведено в разряд административных правонарушений, и вот теперь законодатели снова задумались над тем, чтобы сделать его уголовным преступлением.
Однако способна ли была формальная «криминализация» семейного рукоприкладства предотвратить вышеперечисленные трагедии? Если мы посмотрим на данные ситуации беспристрастно, то поймем, что вряд ли.
Согласно фигурирующей в СМИ информации, убийца из Раменского обвинял свою жертву в изменах и оскорблениях. Правда это или попытка преступника оправдать свои действия – пока что не ясно. Между убийцей и его будущей жертвой уже происходили стычки – мужчина даже сбросил девушку в бассейн фитнес-центра.
Тем не менее, по словам подруги, молодая женщина не только не начала избегать встреч с угрожавшим ей человеком, но даже провоцировала своего бывшего возлюбленного. Правда, в социальных сетях она пригрозила ему заявлением в правоохранительные органы, но в полицию так и не обратилась. Шел ли мужчина на встречу с девушкой с изначальным намерением убить ее, или такая мысль возникла у него спонтанно – теперь выясняет следствие.
Что же касается гибели 24-летней бьюти-блогерши, то, по информации целого ряда СМИ, ссылающихся на ее знакомых, она вела достаточно беспорядочную половую жизнь и не гнушалась эскортом. Со своим будущим убийцей (32-летним мужчиной) она находилась в «постоянных» отношениях, но потом решила сменить его на «молодого человека» на 20 лет старше... С деталями этой истории сейчас тоже разбираются следственные органы. Но никаких предварительных «семейных побоев» в этой ситуации, судя по всему, не было.
В целом, несмотря на то, что журналисты уже успели «назначить виновных», окончательные выводы делать пока рано. Убийство, конечно, это одно из наиболее тяжких преступлений. И ревность не является для него оправданием.
Однако, если одна из сторон узнаёт об измене неожиданно либо неожиданно подвергается оскорблению на этой почве, то у супруга (супруги) может наступить состояние кратковременного эмоционального возбуждения, известного как аффект. Наказание при таких обстоятельствах – несоизмеримо слабее. Если за «обычное» убийство можно сесть на 15 лет (или даже пожизненно – если с особой жестокостью), то за убийство в состоянии аффекта – максимум на 3 года.
Когда в мозгу человека будет спущен невидимый курок – заранее сказать невозможно. Но вот примерно понять, какие действия способны спровоцировать такого рода ситуацию (особенно, если человек изначально эмоционально возбудим) – можно.
Тем не менее, сейчас само окружающее нас информационное пространство создает предпосылки для конфликтов, которые порою заканчиваются трагически.
Автор этих строк ни в коем случае не оправдывает преступников, но почему средства массовой информации и коммуникации в последнее время делают все возможное для того, чтобы склонить людей к поведению, которое поставит их жизнь и здоровье в опасность?
Молодых людей и девушек учат пренебрежительному отношению к традиционным социальным связям, а общественную мораль уравнивают с ханжеством. Но при этом о возможных негативных последствиях «абсолютно свободного» поведения журналисты дипломатично умалчивают. Мол, у вас есть право спать, с кем вы хотите, а остальное – не важно.
Невольно вспоминается история, которая в 90-е годы была напечатана в одном из учебников английского языка:
«Офицер из Управления по борьбе с наркотиками вчера приехал к нам на ферму: «Я должен провести инспекцию на предмет выращивания наркотиков».
Я ответил: «Без проблем, только не ходите в то поле...».
Офицер прям взорвался: «Мистер, со мной власть Федерального правительства!». Надменный офицер полез в задний карман, достал из него значок и пихнул мне его в лицо.
«Видишь этот гребанный значок!? Этот значок означает, что я могу ходить, куда мне заблагорассудится... На любой земле! Безо всяких вопросов или отчётов!! Я понято выражаюсь? Ты понял?!».
Я вежливо кивнул, извинился и пошел по своим делам. Пару минут спустя я услышал громкие вопли, посмотрел и увидел офицера из Управления, бегущего ради спасения своей жизни. И его нагонял здоровенный, старый, недоброжелательный бычара... С каждым шагом бык нагонял офицера, и казалось, тот вряд ли успеет добраться в безопасное место, пока его не забодают. Офицер был в чистом ужасе.
Я бросил свои инструменты, подбежал к заграждению и заорал во всю мочь моих лёгких:
«Твой значок! Покажи ему свой гребанный ЗНАЧОК!»».
Молодых людей и девушек учат тому, что у них есть право на сексуальные эксперименты, что в этом нет ничего плохого и что в этом их никто не имеет права ограничивать. Вот только их не учат принимать в учет чувства других людей, а также то, что в определенной эмоциональной ситуации визави может забыть о законе.
Поэтому на государственном уровне следует пересмотреть информационную политику в части, касающейся защиты общественной морали и разъяснения молодежи правил элементарной безопасности.
Например, некоторые люди считают, что всплески зашкаливающих эмоций с драками разнообразят их личную жизнь. И даже если принять закон о «криминализации» семейных побоев – это не даст ровным счетом ничего. Потому что пострадавшая сторона, руководствуясь соображениями вроде «бьет – значит, любит», «ах, сколько страсти» или «ну ничего, он завтра мне за это сережки купит», банально не пойдет писать заявление.
Гораздо эффективнее примитивной криминализации было бы разъяснение людям простой истины о том, что если их «половинка» начинает применять насилие или в ход идут угрозы жизни – нужно просто уходить. И стараться держаться подальше. Не злить, не дразнить, не появляться преднамеренно в одних и те же местах с новыми ухажерами, а просто начинать новую жизнь.
А чтобы люди могли эффективно реализовать эту возможность, нам стоило бы ввести в законодательство применяемую во многих странах практику судебного запрета, когда один человек через суд официально добивается права на ограничение доступа к нему другого человека. Для того, в чей адрес запрет вводится, создаются понятные заранее правила игры.
За попытку приблизиться, позвонить или написать тому, кто запрет инициировал, его ждет неизбежная юридическая ответственность. Если же «жертва» начинает провоцировать его сама, то и у него есть право обратиться в суд.
Государство попросту ликвидирует «пространство для конфликта» - ту самую коммуникационную площадку, на которой бурлят эмоции, нагнетается злоба и возникают поводы схватиться за нож или камень.
Если бы подобный механизм существовал в российских реалиях, а жертве «раменского убийства» заранее объяснили, как себя вести в ситуации потенциальной угрозы, она бы могла спокойно сказать бывшему сожителю, что между ними все кончено, и обратиться в суд с просьбой пресечь их общение. После вынесения запрета при первой же попытке угрозы приблизиться или начать угрожать в соцсетях, накал страстей охладили бы полицейские, которые с большой долей вероятности не дали бы конфликту достигнуть точки кипения.
В то же самое время практика «судебного запрета» резко бы расширила возможности полиции. Если в случае «аморфного» вызова на «семейные разборки» у них нет никакой уверенности в том, что пострадавшая стороне не накинется на них сама или не изменит завтра свои показания, то при наличии официального запрета их действия носили бы однозначный характер. Раз есть попытка нарушить запрет на контакты – значит, ее нужно пресечь.
Впрочем, это техническая сторона вопроса. Основой профилактики подобных случаев должно стать разъяснение молодежи со школьной скамьи, что к любым личным отношениям нужно относиться серьезно, а к чувствам других людей – бережно. И если государство время от времени будет брать на себя роль арбитра в этой сфере, нет ничего страшного.
Соединенные Штаты, считающие себя «оплотом демократии», активно вмешиваются в личную жизнь своих граждан – от запрета на определенные формы отношений до «наказания» изменивших супругов через суд «долларом», если это позволяет сделать брачный контракт.
Именно на государство после «межличностных конфликтов» возлагаются обязанности по содержанию сирот и наказанию преступников. Поэтому ему в свою очередь стоит вытребовать себе право блокировать поведение своих граждан, способное привести к трагическим последствиям.
Комментарии читателей Оставить комментарий
К врачу давно обращались?
Еще в советское время в старших классах за мной бегал один неприятный тип, причем я сразу ему отказала. Но почти год он ходил за мной после уроков, хоть руки он не распускал, но на нервы действовал сильно. Тогда юридические науки были не входу, в милицию обратиться - почти позор. Потом, слава богу, его забрали в армию. Вернувшись, он опять принялся за свое, но мое мнение не изменилось. И тогда ночью, подкараулив меня у дома, он приставил нож к моему животу. По туманному взгляду было видно, что он под действием наркотиков, но к счастью со мной была знакомая, не знаю, чем бы все кончилось, если бы не она. После этого этот подонок отстал. Позже и до сих пор меня преследует один шизофреник-мститель из прошлого моих предков. Учитывая, что он следит не только за мной и набрал целую команду, он настоящий сталкер, действующий через других, надо сказать, что нашим спецслужбам есть чему у него поучиться. Этому сложнее предъявить претензии, нужен частный сыщик. По некоторым совпадениям мне уже понятно, что тот тип ходил за мною по заданию шизика. Конечно, разработать эти правовые акты не сложно, труднее осуществить. В Европе, например, суд запрещает приближаться к жертве на 100-200 м, ну кто у нас будет это отслеживать? То есть опять жертва сама себя и будет защищать. Но верно одно: мало кто захочет связываться с полицией. Многим будет достаточно всего лишь уведомления из органов, чтобы забыть объект своей страсти.
это такая американская юридическая практика. Причём сомнительная. Лучше бы американскую прогрессивную шкалу налогообложения позаимствовали, чтоб богатые побольше налогов платили.
в детский садик. И тепло, и покушать бесплатно!
Ну мало у нас и с америки... Надо и это...