«Опыт стран Персидского залива во взаимоотношениях с мигрантами для России вообще неприменим»

Мы слишком разные страны, живем в разной географии и у нас совершенно разные национальные интересы

Россияне продолжают искать легкие решения сложных проблем. Не стала исключением и миграционная проблема. А именно – присутствие в России миллионов трудовых мигрантов из стран Средней Азии. Ряд активистов и политиков считают, что в Россию неплохо бы перенести практику взаимоотношений с мигрантами, которая существует в государствах Персидского залива – Эмиратах, Катаре и других арабских монархиях.

Новые рабы

В Эмиратах и Катаре мигрантская преступность околонулевая – что, безусловно, удовлетворит всех, кто считает, что в России она высокая. В Эмиратах и Катаре мигрантам гражданство не дают и относятся по принципу «отработал – до свидания». Что, конечно, удовлетворит всех, кто утверждает о неспособности среднеазиатских народов интегрироваться в Россию. Ну и тех, кто не хочет, чтобы «в России русские стали меньшинством».

Наконец, в Эмиратах и Катаре к гастарбайтерам из числа чернорабочих относятся как к людям второго сорта. Что абсолютно удовлетворяет тех немногих в России, кто искренне считает, что у трудовых мигрантов должен быть минимум прав.

В странах Залива работодатель отвечает за тех мигрантов, которых нанимает. Это минимизирует количество гастарбайтеров, находящихся в стране без работы.

Однако если разобраться, то выяснится, что эта система (она в мусульманских арабских странах называется кафала) имеет целый ряд побочных эффектов. Детали этой системы, конечно, отличаются в зависимости от конкретной страны Залива, но в целом она подразумевает системную зависимость гастарбайтера от работодателя (которого он в ряде стран до последнего времени даже не имел права сменить) и, по сути, легализует рабовладельческие отношения. Проще говоря, работодатель может нарушать права трудового мигранта – не платить зарплату в полном объеме, забирать документы, ставить сверхурочные, относиться как к скоту.

Лишь недавно в тех же ОАЭ мигрантам законодательно разрешили в случае доказанных злоупотреблений со стороны работодателя менять место работы без потери трудовой визы, однако практика в целом сохраняется.

Для России же подобный неорабовладельческий режим неприменим. Не только по морально-этическим причинам, но и исходя из национальных интересов. Для эмиратцев и катарцев индийцы, пакистанцы, филиппинцы и прочие – это лишь гастарбайтеры из далеких стран. Для России же таджики, узбеки и киргизы – это братские народы с российской периферии. А внушать соседу ненависть за обращение как с рабом (именно ненависть за неорабовладение и эксплуатацию) – нельзя. Если, конечно, мы не хотим помогать западным фондам в разжигании русофобских настроений в Средней Азии и создавать новые «Антироссии» на наших границах.

Безвиз безальтернативен

И это лишь одна деталь. Если смотреть в общем, то можно понять, что опыт стран Залива для России вообще неприменим. Мы слишком разные страны, живем в разной географии и у нас совершенно разные национальные интересы.

Взять, например, вопрос «отсутствия преступлений со стороны мигрантов». Во-первых, в России этот показатель не зашкаливает. Если не ретранслировать слухи (например, о том, что мигранты ответственны чуть ли не за четверть всех изнасилований в России), а обратиться к статистике МВД, то можно выяснить, что на долю граждан СНГ приходилось лишь 3,2% всех совершаемых в России преступлений, подведомственных министерству. Если взять статистику Генпрокуратуры по подведомственным ей преступлениям, то там цифры несколько выше, однако все равно не запредельные – не выше, чем общая доля гастарбайтеров из СНГ во взрослом совершеннолетнем населении России.

Во-вторых, околонулевой показатель миграционной преступности в тех же Эмиратах достигается благодаря сочетанию жесткости в имплементации законов и высоких зарплат трудовых мигрантов, которые они боятся потерять. Ведь за счет этих денег они не только обеспечивают свои семьи, но и собирают средства на то, чтобы по возвращении домой открыть какой-нибудь мелкий бизнес. И если исполнение действующего законодательства в России можно (и даже нужно) ужесточать, то по показателю зарплат есть вопросы. Российские компании не смогут платить мигрантам те тысячи долларов, которые гастарбайтеры получают в Эмиратах или Катаре. А значит, финансового стимула терпеть неорабовладельческие отношения в России у мигрантов нет.

Порядок в миграционной сфере достигается также благодаря жесткому визовому режиму. Мигрант, который нарушил закон, выдворяется из стран Залива без права на возвращение. В России подобная практика есть – но в рамках безвизового режима реализовывать ее труднее. Однако это не значит, что Россия должна последовать по пути Эмиратов и ввести визы. Более того, визовый режим со странами Средней Азии просто нереализуем – по техническим, юридическим и политическим причинам.

С технической точки зрения потому, что для обеспечения визами пяти-семи миллионов мигрантов нужно многократное увеличение персонала и технических возможностей российских консульств в среднеазиатских государствах. С юридической точки зрения потому, что эти страны входят с Россией в СНГ (предусматривающее безвизовый режим), а также в Евразийский экономический союз (в рамках которого у всех граждан стран-участниц есть равные трудовые права). И если СНГ в принципе можно распустить, то тогда безвиз все равно нужно будет вводить в рамках ЕАЭС – поскольку он необходим для подобного уровня экономической интеграции (предусматривающего свободное перемещение товаров, услуг, людей и капиталов). Распустить же ЕАЭС нельзя – это будет означать отказ Москвы от возможностей контроля за своей периферией. А отказаться от контроля за периферией Россия не имеет права – по политическим причинам, поскольку от ситуации в этих странах зависит безопасность нашей страны.

Нужны не жители, а граждане

Наконец, самый непростой аспект проблемы – возможность превращения гастарбайтеров в полноценных граждан. Кому-то может показаться, что принцип «приехал – отработал – уехал» является единственно верным в отношении мигрантов. Что монархии Залива абсолютно правы, когда не дают возможности гастарбайтерам получать гражданство.

И у них специфическая ситуация. Во-первых, эти страны крайне малочисленны – в том же Катаре число трудовых мигрантов раз в пять-шесть превышает число граждан. Им (и никому) не нужно, чтобы приезжих граждан было больше, чем местных. Во-вторых, там специфические племенные и клановые отношения, не предусматривающие появления «чужих» граждан. И в-третьих, мигрантов просто не допускают до того соцпакета, который получает «эмирати» (гражданин ОАЭ) или коренной житель Катара. Проще говоря, чуть ли не пожизненного пансиона.

В России же ситуация совершенно иная. У нас огромные пространства. У нас многонациональное и многокультурное общество. У нас недостаток рабочей силы и снижение численности населения. Поэтому отказывать мигрантам в праве получать гражданство было бы нецелесообразно.

Но, конечно же, давать не всем. Никто не спорит о том, что миграционная политика нуждается в серьезном реформировании – прежде всего с точки зрения ужесточения исполнения действующих законов. А также с точки зрения условий выдачи гражданства. Для его получения потенциальный мигрант должен знать русский язык, законы, традиции и культуру, а также какое-то время без проблем прожить с видом на жительство, тем самым доказав свою готовность интегрироваться в российское общество.

Да, контроль над прибывающими мигрантами тоже должен быть ужесточен – как и контроль за теми, кто дает им работу. Да, зарплаты мигрантам нужно максимально отбеливать, чтобы исключить правонарушения. Да, диаспоры должны заниматься исключительно культурными вопросами, им должно быть категорически запрещено вмешиваться в юридические, правовые или экономические отношения между гастарбайтером и государством.

Однако все это не означает, что России нужно перенимать ближневосточную практику. Как бы этого кому-то не хотелось. Перенос эмиратского опыта на Россию не решит, а усугубит мигрантскую проблему, вызовет углубление межэтнических разногласий в России и приведет к резкому росту радикального национализма. Нам это не нужно.