Климат и Киотский «лохотрон»

Природный капитал России фактически спасает мир от тотального загрязнения промышленными выбросами ведущих государств Запада

27 мая 2015 года Президент России Владимир Путин провел совещание с членами Правительства, в ходе которого были затронуты важнейшие вопросы участия нашей страны в переговорном процессе по проблемам изменения климата.

Совещание, как отмечалось главой государства, прошло в канун очередной боннской сессии вспомогательных органов рамочной Конвенции ООН об изменении климата (РКИК). Она состоится в начале июня и предваряет два других международных форума.

Один из них — Всемирный саммит по целям развития в Нью-Йорке, намеченный на сентябрь т.г. «на полях» ежегодной сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

Другой — непосредственно 21-я Конференция Сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (КС РКИК) которая пройдет в Париже. На ней будет решаться судьба нового глобального соглашения по климату, начиная с 2020 года.

Либо оно будет подписано (и пока непонятно, в каком виде — обязывающего договора или в свободной форме декларации или протокола о намерениях), либо провалится, как это произошло в 2009 году в Копенгагене, на 15-й такой КС. И тогда глобальным модераторам перечисленных форумов — а они у них общие — придется ставить вопрос о новом продлении на очередной, уже третий, срок Киотского протокола, принятого в 1997 года 3-й КС РКИК. (Второй срок был введен с 2013 г.; решение об этом, когда модераторы задумались после оглушительного копенгагенского провала, принималось 17-й КС РКИК, состоявшейся в ноябре-декабре 2011 года в южноафриканском Дурбане).

Насколько все это соответствует интересам России, которая и на той, и на следующей конференции 2012 года в Катаре пропустила ряд чувствительных ударов, после чего отказалась от участия в обязательствах по второму сроку Киото, и что в этой ситуации нужно делать, — увидим ниже.

Два слова о международной системе, в которую встроены эти процессы. Идея «глобального потепления» овладела «массами» узких верхов глобальной олигархической тусовки еще в конце 1960-х годов и была связана с созданием Римского клуба.

В 1972 году в Стокгольме состоялась первая Конференция по окружающей среде и развитию, предшественница более известных ныне конференций Рио-92 и Рио+20 (2012 г.), между которыми имел место еще и всемирный саммит 2002 года в Йоханнесбурге. Эти конференции проходят раз в десять лет, а в промежутках действуют рамочные конвенции ООН, одной из которых, сегодня наиболее важной, является РКИК, открытая к подписанию в мае 1992 года, в преддверие конференции Рио-92.

Обратим внимание: произошло это только после распада СССР, а его ждали — отсюда и промежуток между Стокгольмом и Рио в 20 лет. До этого шла «подготовительная» работа. Под занавес «застоя» и под предлогом «единства» экологической проблематики для всего мира Советский Союз и «восточный блок» были втянуты в конвергенцию — слияние капитализма с социализмом. Это на словах, а на деле — в процесс поглощения первым второго, чем и стал распад СССР.

Сторонники этого проекта в нашей стране нашлись в лице активного участника Римского клуба академика Джермена Гвишиани, за которым стоял его высокопоставленный тесть Алексей Косыгин — многолетний глава советского Совмина.

В 2000 году от первого отпочковался второй «пул» институтов, ведущий отсчет с нью-йоркского Саммита тысячелетия. С тех пор всемирные саммиты по «Целям развития тысячелетия» (это упрощенная выжимка из принятой на Рио-92 «Повестки на XXI век») проводятся каждые пять лет: они прошли в 2005 и 2010 годах. Нынешний, как и отмечалось выше, состоится в сентябре 2015 года.

С 2005 года в этот «пул» введена задача так называемого «миростроительства», смысл которого — в создании и внешнем управлении конфликтами, причем не внешними, а внутренними. Этот «пролог» курса на преобразование мира с помощью «оранжевых» революций и гражданских войн тесно увязан с «миротворческими» миссиями НАТО и Европейского союза и, в целом, с существующей с 1994 года натовской программой «Партнерство ради мира» (ПРМ).

И если первый «пул» использует экологию, чтобы с ее помощью перебрасывать мостик внешнего управления государственными суверенитетами в экономику и социальную сферу, то второй протягивает его еще дальше — в большую политику, продвигая идеи и планы уже глобального геополитического управления.

Единый контроль над этими двумя «пулами» очевиден. Так, решение о переоформлении «Целей развития тысячелетия» в «Цели устойчивого развития» и создании в структуре ООН некоего «Политического форума высокого уровня» принималось первым «пулом», на Рио+20, в 2012 году. А вот выполнять его должен приближающийся Всемирный саммит 2015 года, то есть форум уже из второго «пула». За ним и последует 21-я Парижская К. С. РКИК, которая — вновь из первого «пула». Это такая игра в «две руки, управляемые одной головой».

Общая задача всего этого проекта/плана, оформленная целым рядом основополагающих документов, принятых под эгидой и в рамках ООН — глобализация контроля над природными ресурсами и насаждение «коллективного суверенитета» (термин введен Яном Тинбергеном в 1976 г., в шестом докладе Римскому клубу с говорящим названием «Пересмотр международного порядка»). А также в радикальном, на порядок, снижении уровня жизни и численности населения планеты.

Получаются некие «четыре ДЕ» — деиндустриализация, депопуляция, десоциализация, а также вытекающая из них и их сопровождающая десуверенизация. Широким «массам» этот проект/план пиарят под ширмой борьбы с «глобальным потеплением» и за «устойчивое развитие» («Sustainable development»). На словах в него вкладывают идею баланса человека и природы, на деле же — смысл прямо противоположный и балансу, и устойчивости, и развитию.

И именно поэтому и сама эта «борьба» с ветряными мельницами (точнее за них), и связанные с ней международные форумы всякий раз преподносятся под видом «судьбоносных» и сопровождаются разнообразными страшными «сенсациями» о том, что с нами всеми непременно случится, если «четыре ДЕ» как можно скорее не внедрить в жизнь.

Отечественная научная школа устойчивого развития, связанная с философией русского космизма, существует еще с советских времен и совершенствуется в нынешнем Федеральном университете «Дубна» под руководством проф. Бориса Большакова. Она исходит из того, что никаких «пределов» развития не существует, и жизнь подскажет любые, самые смелые, инновационные решения по мере «взросления» человечества.

Этой принципиальной разницей российский подход и отличается от западного, привязывающего «устойчивое развитие» к «Пределам роста» (название первого доклада Римскому клубу, 1972 г.), которые рассматриваются механическим продолжением появившегося в этом докладе термина «глобальное равновесие». Разумеется, как видно из «четырех ДЕ», без какого бы то ни было развития. И доминирует сегодня, увы, в том числе и в российских верхах, именно этот конъюнктурный, начетнический, западный подход: либеральные «реформаторы» и глобализаторы постарались.

Отметим и другое: поднятый руководством страны круг актуальнейших вопросов, который мы вкратце очертили, получает непропорционально скудное, куцее и одностороннее освещение в СМИ и недооценивается общественным мнением. Даже беглое знакомство с общественно-политическим и аналитическим дискурсом наглядно демонстрирует неосведомленность об этом и экспертного сообщества.

Следует признать, что одним из господствующих представлений об экологии по-прежнему остается мифологема «глобального потепления» как результата антропогенных выбросов парниковых газов и особой ответственности за него России как промышленно развитой державы. А это, в свою очередь, широко распахивает наши ворота перед дирижирующими этим процессом иностранными аферистами.

Пользуясь безнаказанностью и компрадорским потворством доморощенных западников, они продолжают навязывать не только российскому общественному мнению, но и к сожалению не вполне компетентным, видимо, чиновникам, ряд мифологических представлений, как минимум недоказанных, а порой и откровенно лживых.

Главный из них: что всему виной — углекислота, тот самый СО-2, который якобы концентрируясь в верхних слоях атмосферы, создает парниковый эффект, не позволяющий планете освобождаться от излишнего тепла путем его «сброса» в космос. Хотя любому первокурснику и даже старшекласснику хорошо известно, что плотность у СО-2 вдвое выше воздуха, и он просто не может достичь стратосферы, концентрируясь у земной поверхности. Где и становится «добычей» и «пищей» зеленых растений, осуществляющих с его помощью фотосинтез с выделением кислорода.

До 30% таких растений произрастают в средних широтах Северного полушария в так называемых бореальных лесах — смешанных, простирающихся от тундровых редколесий до южной тайги (ель, сосна, пихта, лиственница, береза, осина). Такие леса собраны на территории шести стран, из них более половины — на российском Урале и Предуралье, в Сибири и на Дальнем Востоке.

Авторы этой аферы даже принимают СО-2 за «эквивалент» для оценки вклада других «парниковых газов» в мифологическое «глобальное потепление», в котором, кстати, в ходе правительственного совещания усомнился и Путин.

В том, что это миф, убеждает и скандал 2009 года, получивший название «Климатгейта». Тогда в канун КС РКИК в Копенгагене хакеры взломали серверы Климатического центра Университета Восточной Англии и выложили в сеть переписку его, теперь уже бывшего, руководителя проф. Фила Джонса с коллегами из США, из которой следовало, что имеет место отнюдь не повышение, а понижение глобальной температуры; то же самое недавно доказали и российские ученые.

Просто за «глобальное потепление» выдают конъюнктурно выделяемые и описываемые экстремумы циклических колебаний, хотя из их анализа в исторической и доисторической проекции следует, что на Земле бывало и намного теплее, чем сейчас, и ничем катастрофическим это не оборачивалось.

Второй миф — как раз о том, что «глобальное потепление» — якобы продукт человеческой деятельности, и по этому поводу распространяются разного рода «страшилки». Пример такой «страшилки» — здесь. А еще здесь и во многих десятках других подобных публикаций, которые пачками появляются в канун каждой КС РКИК, а сейчас — особенно. «

Ужастики» вроде нашумевшего фильма «Послезавтра» кажет и Голливуд — эта «фабрика грез», призванная промывать общественности мозги, полноценно заменяя собой в олигархических интересах западный геббельсовский минпроп.

И хотя все эти домыслы не имеют никакого отношения к действительности, а тем более к науке, авторы заученно твердят мантры о якобы «критически необходимом» ограничении «глобального потепления» в пределах 2 градусов Цельсия к 2050 году по сравнению с 1990 годом. И призывают к технологическому перевооружению путем полной (!) замены ископаемого топлива «возобновляемыми» источниками энергии — солнечной и ветровой.

Что, ее не хватит? Как не хватит? Ну да, не хватит… Что ж, тогда «самолет хорошо, паровоз хорошо, пароход хорошо, а олени лучше…». Так надо понимать, если парниковые выбросы предлагают сократить на 40−70% к середине столетия и вообще исключить их к его концу?

С какого потолка взялась цифра в 2 градуса? Оттуда же, что и эти 40−70% и 100%. Из документов Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК), и именно здесь мы начинаем приближаться к главному, о чем на самом деле и шла речь на правительственном совещании с участием президента. Запомним два основных момента, которые нам в дальнейшем пригодятся особенно:

— бореальные леса, половина которых, а то и больше, находится в России,

— и эта самая МГЭИК, возглавлявшаяся в свое время экс-вице-президентом США Альбертом Гором, удостоенная Нобелевской премии за лживый, конъюнктурно-пропагандистский фильм «Неприятная правда», спекулировавший на теме «глобального потепления».

Ведь именно МГЭИК занимается оценкой и прогнозами климатических изменений и раз в несколько лет публикует в этих целях оценочные доклады. Их заказные алармистские выводы по якобы «глобальному потеплению» и якобы постоянно растущей «ответственности» за него человеческой деятельности обычно диктуются авторам еще в начале работы, чтобы под них подгонять действительность.

А те, отрабатывая свои «тридцать сребреников», рады стараться. И стараются изо всех сил. До того, что в угоду заказчикам натягивают еще 5% человеческой якобы «ответственности» за якобы «глобальное потепление» к изначально заявленным 90%. И трубят об этом на весь мир.

Причем, не стесняются, что все эти «данные» в расчете на обывательскую неосведомленность общественности натуральным образом высосаны из плодовитого экспертного пальца. И рассчитывают этим если не убедить, то запудрить окружающим мозги, заткнуть недовольных, полноценно «освоив» выделенный под «исследования» бюджет.

Так что же произошло на совещании? Возвращаемся к этой главной теме.

По стенограмме диалога Владимира Путина с министром природных ресурсов и экологии Сергеем Донским мы видим, что президент настроен критически. Он берет факт «потепления» под сомнение, подшучивает над ним, намекает на расширение под эту сурдинку масштабов российского газового экспорта, а это противоречит требованиям экологических «деиндустриализаторов», зачисляющих газ под общий запрет с углем и нефтью.

А ему продолжают пересказывать мантры «глобального потепления» — и про 2% МГЭИК, и про «ответственность» человека, и про необходимость соблюдения киотских принципов, и про главных загрязнителей — США, Китай и Индию, и т.п.

Но как только российский газ пойдет в Китай, а затем если доберется до Индии, не получится ли так, что с его помощью эти две страны снизят издержки, и США останутся в списке загрязнителей в гордом одиночестве? Ведь Пекин в «Совместном заявлении по изменению климата и сотрудничеству в области развития чистой энергетики» уже склонил Вашингтон к конкретным обязательствам, а на себя принял лишь прекращение роста парниковых выбросов к 2030 году

Для США это — не ловушка ли? И если ловушка, то ни о каком обязывающем соглашении речь в Париже пойти просто не может? Какие 26−28% сокращения парниковых выбросов к 2025 году по сравнению с 2005-м? Ведь проведенные в 2013 году исследования однозначно показали, что американские транснациональные корпорации (ТНК) активно возвращают производства домой из третьего мира.

Америке в ближайшем будущем потребуется рост производства и, соответственно, рост выбросов парниковых выбросов, а не их сокращение. И что она скажет Китаю, когда ТНК закончат промышленную репатриацию?

В «Гринпис» витийствуют, что «руководство России планирует наращивать экспорт угля в Китай и не собирается брать пример с юго-восточного соседа, который в 2014 году произвел 153 млрд кВт-ч энергии на ветровых станциях и 23 млрд кВт-ч на солнечных электростанциях, что равно всей атомной генерации всех российских АЭС». И, пытаясь нас «ущучить», выставляют себя на посмешище: ведь если китайцы покупают российский уголь, пусть и сокращая при этом его общее потребление, значит, он им нужен, не так ли? Они же не нашу угледобывающую отрасль взялись дотировать, правда?

А теперь к главному. «…Еще одна принципиальная позиция — это, как я уже говорил, учет в соглашении наших бореальных лесов, имеющих глобальное значение для смещения последствий изменения климата. Мы это тоже будем отстаивать в Бонне», — говорит президенту Сергей Донской.

То же самое записано и в обнародованных 1 апреля т.г. российских предложениях в парижское климатическое соглашение. Вот как звучит их базовый пункт: «Долгосрочной целью ограничения антропогенных выбросов парниковых газов может быть показатель в 70−75% выбросов 1990 года в 2030 году, при условии максимального учета поглощающей способности лесов».

Что именно собираются отстаивать в Минприроды? Вот самый главный вопрос. Ведь есть план мероприятий по обеспечению к 2020 году сокращения объема выбросов парниковых газов до уровня не более 75% объема указанных выбросов в 1990 году. И он утвержден Распоряжением Правительства Р. Ф. от 2 апреля 2014 г. № 504-р, которое издано во исполнение Указа Президента Российской Федерации от 30 сентября 2013 г. № 752 «О сокращении выбросов парниковых газов». Причем, с изменениями, утвержденными Распоряжением Правительства Р. Ф. от 6 мая 2015 г. № 807-р. И оценка объемов поглощения парниковых газов территориями и лесами там не предусматривается.

То есть нашей собственной методики вычисления этой «поглощающей способности», несмотря на относительную несложность этой задачи, до сих пор не существует. А по действующим «международным», то есть западным, методикам МГЭИК нам как раз и предъявляются обвинения, сходные с «гринписовскими». И, как мы видели, требуют от нас все новых и новых сокращений.

Так что же происходит, в конце концов, НА САМОМ ДЕЛЕ?

Как говорится, хотите верьте — хотите нет, а дело обстоит так.

Все прошедшие десятилетия в мире формировалась и, в целом, уже сложилась ущербная система управления природным капиталом.

Что такое природный капитал?

Его составляют так называемые не ископаемые природные ресурсы. В том числе леса, включая упомянутые бореальные. И складывается этот капитал в «лесной» его части из двух показателей. С одной стороны на него влияет поглотительная способность лесов, перерабатывающих «парниковую» углекислоту в кислород. С другой стороны, выбрасываемые экономикой той или иной страны парниковые газы.

Если мы даже представим себе, что с «глобальным потеплением» действительно нужно бороться, то неизбежно столкнемся с вопросом: как считать не «общечеловеческий», а конкретный страновой вклад в эту «борьбу»? Элементарная логика подсказывает, что нужно вычислить соотношение поглощения и производства таких газов. У кого это соотношение положительное, тот себя в выбросах ограничивать вроде бы не должен. Пусть сокращает выбросы тот, кто загрязняет. Так или не так?

Так, так! Приведем принцип 16-й основополагающего международного документа — Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию (1992 г.), из которой и вытекает сама РКИК. Из этого принципа следует, что «Национальные власти должны стремиться содействовать интернализации экологических издержек и использованию экономических средств, принимая во внимание подход, согласно которому загрязнитель должен, в принципе, покрывать издержки, связанные с загрязнением…».

И что у нас с соотношением? А вот что. Наилучший баланс — у России: объем поглощения вчетверо (4 к 1!) превосходит объем выбросов. И это уже официально доказано, причем, еще в 2005 году. Данные, представленные Президиуму РАН академиком Георгием Заварзиным и доктором биологических наук Валерием Кудеяровым (из Институт физико-химических и биологических проблем почвоведения РАН, г. Пущино), показали, что Россия не загрязняет атмосферу углекислотой, а, наоборот, аккумулирует ее на своей территории.

Только вот методики МГЭИК этим выводам противоречат, но российские власть предержащие настырно, в ущерб интересам страны, ими, тем не менее, продолжают пользоваться.

Отрицательный баланс между поглощением и выбросами да, имеют ведущие развивающиеся государства — Китай и Индия. Самый «крутой» — арабские нефтедобывающие страны, где выбросы превышают поглощение аж в 12−15 раз.

Аналогично у наиболее развитых западных стран — США и членов Евросоюза этот баланс отрицательный до прямой противоположности российскому: выбросы вдвое, а кое-где и в те же четверо превосходят поглощение. И понятно почему: эти страны расположены и не в северных широтах, где СО-2 поглощают бореальные леса, и не на экваторе, где тем же самым занимаются леса уже тропические. Получается, что Россия — это легкие планеты, а «развитый» Запад?.. Ну, сами догадайтесь, что это за место…

Весь ли Запад такой? Нет, не весь. Положительный баланс между выбросами и поглощением, например, имеют Канада, Австралия и даже Япония. Точнее, имела до тех пор, пока после Фукусимы не начала сворачивать свои АЭС. И именно поэтому они вместе с нашей страной в 2012—2013 годах вышли из обязательств по второму периоду Киотского протокола. А отнюдь не из-за очередной порции критики от «Гринпис», будто ориентация на нефть, газ и уголь «объективно заставляет нашу делегацию „играть” против стран, которые предлагают амбициозные цели по сокращению выбросов“.

И именно данным обстоятельством объясняется то, что большинство главных обладателей отрицательного баланса, в том числе США и Китай, долгое время уклонялись от взятия на себя обязательств по ограничению выбросов парниковых газов.

Китай, как мы убедились, и сегодня готовит американцам „сюрприз“, чтобы обвинить их потом либо в невыполнении своих обязательств, либо в срыве нового, парижского, соглашения.

Европа, предвидя такой поворот событий, и не желая разделять с США их несладкую „долю“, по сути приняла китайские требования, выдвинутые еще в Копенгагене. А именно: превентивно, в качестве условия „конструктивного“ разговора с Пекином и развивающимися странами из подконтрольной ему Группы 77-ми (G77), согласилась на 40%-ное сокращение своих выбросов в качестве компенсации за свой „исторический“ вклад в индустриализацию.

Ясно, что такое природный капитал, как он работает и, что особенно важно, как считается?

Министр Донской следовательно прав, когда обращается к проблеме российских бореальных лесов, требуя учета их вклада в баланс поглощений и выбросов.

Но сказав „А“, не дотягивает до „Б“: не только не переводит этот вопрос в практическую плоскость создания методики его подсчета, но и „прогибается“ под тот же „Гринпис“, доказывая президенту Путину якобы „амбициозность“ российских планов дальнейшего сокращения выбросов.

Вдумайтесь, читатель: в то время, как у нас, в том числе по международным основаниям, имеются все права наращивать выбросы, мы вдруг себя в них начинаем ограничивать. Зачем, во имя какой-такой великой цели? Ведь по сути мы соглашаемся на безвозмездную передачу нашего природного капитала, тот есть на его приХватизацию», нашим же геополитическим противникам, которые втягивают нас в новую холодную войну. И получается, что ведут они ее на наши же деньги.

Дальше мы увидим, как на эти же самые наши деньги они нанимают и содержат в России внутреннюю «оранжевую» оппозицию, ибо передаем мы этот капитал не собственно США или Европе, а контролируемым ими «зеленым» международным организациям системы ООН, этому проамериканскому «агрессивно-послушному большинству». И разнообразным, идущим за ним, внутренним «зеленым» аферистам. Вроде «Кедра», о котором ниже.

Особенно ярко этот процесс проявился в рамках Киотского протокола. Заявленные международные усилия по ограничению и сокращению выбросов парниковых газов были в нем подменены механизмами регулирования и приобретения прав на выбросы без учета природного капитала отдельных стран, по принципу «средней температуры по больнице».

И даже отказавшись от количественных обязательств по «второму сроку» реализации Киотского протокола, Москва тем не менее официально из него не вышла. Не денонсировала. И продолжает отчитываться по заложенной в него методике, отнюдь не учитывающей описанный нами баланс. Размер, в котором киотский процесс наносит экономический ущерб национальным интересам и экономике России, по различным оценкам составляет не менее 13-ти трлн руб. в год (!). А верхнюю из существующих экспертных оценок здесь озвучить автор не возьмется, чтобы кое-кто, кого это касается, прочитав, ненароком не схватился за сердце.

Как Западу обойти эту естественную логику, в соответствии с которой ему в рамках им же изобретенной игры в «климатический процесс» выбросы следует решительно сокращать, а России — столь же решительно наращивать в интересах давно назревшей реиндустриализации? Запад это делает с помощью МГЭИК, Киотского протокола и вставленных внутрь него «рыночных механизмов», которые позволяют ему прикрывать свою подлинную экологическую срамоту и несостоятельность излюбленным способом жонглирования деньгами. И покупки с их помощью готовых продаться. Эту «серую», полукриминальную схему многие, не сговариваясь, называют «киотским лохотроном».

Вот эта схема, с помощью которой требования 16-го принципа Декларации Рио по сокращению выбросов теми, у кого они превосходят поглощение, беззастенчиво «объезжается» по крайней мере странами Европейского союза. Ведь, надо отметить, что сокращение — процесс не дешевый и обходится более, чем в 100 долларов за 1 тонну выбросов. Гораздо легче:

— приобрести готовые квоты на выбросы (именно этим целям и служат «рыночные механизмы» Киотского протокола);

— создать, как это сделали в ЕС, мощный экопром с годовым оборотом примерно в 700−800 млрд евро;

— и благополучно впаривать затем продукцию этого экопрома странам третьего мира с помощью постоянно ужесточаемых международных экологических «нормативов», одновременно покупая у них виртуальные квоты на выбросы и засчитывая то и другое себе, у самих себя ничего не меняя.

Вот эта нехитрая «лохотронная» трехходовка сегодня и рулит «климатическим процессом». Чтобы избежать сокращения парниковых выбросов и связанных с этим расходов, в «рыночные механизмы» вовлечены развивающиеся страны. Осуществляя «зеленые» проекты в этих странах, государства ЕС за реальные, но очень небольшие деньги (около 1 доллара за 1 тонну вместо упомянутых 100 долларов) покупают у них виртуальные обязательства.

В период 2008—2012 годов это уже привело к обвалу цен на квоты выбросов в сотню и более раз, отнимая прибыль от торговли квотами, в рамках даже этой грабительской схемы, в первую очередь у России и ряда других республик бывшего СССР. Пострадав более всех от «рыночных реформ» и сопутствующего обвала реального сектора экономики, наши страны, по сути, опять, как в случае с лесами, используются в качестве доноров Запада, которые таким «наперсточным» способом поправляют за наш счет собственный отрицательный баланс. Да еще при этом и обвиняют нас в том, что мы не хотим обваливаться дальше.

В целях обеспечения этого «лохотрона» в качестве «морковки для ослика» созданы и функционируют «Зеленый климатический фонд» и ряд специальных программ (например, программа REDD+ по борьбе с обезлесиванием), в рамках которых поддержку и интерес развивающихся стран покупают обещаниями масштабной финансовой поддержки. В годовых объемах до 100 млрд. долларов, хотя в реальности выделяют не более 12 млрд. И то в кредит, по сути на кабальных условиях.

Даже в рамках киотского «лохотрона» сэкономленные и накопленные Россией объемы выбросов за последние годы были аннулированы и обнулены дважды — в 2008 году (14 млрд. тонн стоимостью свыше 1,4 трлн долларов и в 2012 году 6 млрд тонн — свыше 600 млрд долларов; суммируем — и получаем более 2 трлн).

Самое главное: имеются серьезные основания полагать, что в 2016—2019 годах это может быть проделано в третий раз, если Россия вдруг вернется к обязательствам по Киотскому протоколу, от которых ушла в Катаре, и решит их подтвердить. А после 2020 года, при провале парижской конференции, вляпается в это самое… еще и в четвертый раз.

В пользу высокой вероятности этого говорит сам факт того, что Киотский протокол — подчеркну это еще раз — нами до сих пор не денонсирован и, судя по сказанному на совещании министром Донским, никто этого делать и не собирается.

Более того, Россией уже внесены упомянутые предложения в проект парижского международного соглашения, которое, как помним, готовится к принятию в декабре 2015 года, на 21-й Конференции Сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Значит, собираются действовать в том же русле. А предложила Россия именно то, за что под видом «амбициозной» цели министр природных ресурсов отчитался перед Владимиром Путиным на прошедшем совещании — установить ограничение парниковых выбросов на 25−30% по сравнению с уровнем 1990 года.

В чем «фишка»?

Сегодня объем сокращений регулируется упомянутым президентским указом № 752 и составляет к 1990 году 25%. Поскольку с тех пор выбросы уже упали примерно на 30−32%, то существует пусть маленький и неуверенный, всего в 5−7%, но задел роста.

Если же поднять планку ограничений до 30% и, кроме того, ввести квоты на выбросы конкретных предприятий, заставив их либо тратиться на коренную модернизацию, либо платить гигантские штрафы, либо покупать квоты, как это делают европейцы, промышленность просто рухнет. И будет лежать до того самого 2030 года, когда от страны мало чего останется.

Министр Донской может рассказывать какие угодно сказки о том, что «все под контролем» и после 2030 года экономический рост в России не будет зависеть от выбросов, — сказками все это и останется. Вплоть до самого обвала Россия просто остановится в развитии и продолжит дотировать чужие экономики, разрушая собственную и уничтожая параллельно уровень жизни.

Правительственные либералы хотят этого?

Мы уж не говорим о том, что получаемая Западом в результате раскрутки этого «лохотрона» маржа, составляющая очень немалые суммы:

— во-первых, составляет коррупционную основу отношений между российской и международной бюрократией, привязывая к «Европам» шкурные интересы наших чиновников от экологии;

— а во-вторых, служит источником финансирования деструктивной оппозиционной деятельности «зеленой колонны» российских экологических движений.

А «зеленые» тем временем разворачиваются вовсю. 15 апреля т.г. председатель движения «Кедр» и партии «Зеленые» Анатолий Панфилов собирает конференцию, на которую прибывают сановные лица из правительственных ведомств, иностранных посольств, международных организаций и внутренней агентуры западного влияния из специфических НКО. Например, из Всемирного фонда дикой природы (WWF), который патронируется Букингемским дворцом.

Постановлением конференции (пункт 3-й) правительству (!) и профильным государственным ведомствам (!) поручается (Панфилов не обнаглел ли?) под еще не существующее парижское соглашение установить отдельные нормативы по снижению парниковых выбросов для регионов и даже предприятий, и отдельные — по поглощающему эффекту.

Зачем это? Очень просто: НОРМАТИВЫ на снижение парниковых выбросов отделяют от нормативов ПОГЛОЩЕНИЯ, чтобы исключить не то, что реализацию «компенсационной» модели, а даже подобную постановку вопроса. Разрываются два этих вопроса и рассматриваются отдельно друг друга. И уже даже неважно, КАК ИМЕННО они рассматриваются, ибо тема кратного положительного баланса России в системе «выбросы — поглощение» попадает под табу.

Одновременно устанавливается «потолок» учета поглощения — разумеется, без «потолка» учета выбросов. Было у вас четыре к одному, будет 1,1 — «потолок»! «Четыре сбоку — ваших нет в Одессе-маме!». «Ловкость рук — и никакого мошенничества!». Обыкновенная панфиловщина.

А 4-м пунктом того же «постановления» этой же «конференции вечнозеленых компрадоров» регионам предлагают «систему измерения, отчетности и верификации выбросов парниковых газов», опять подверстывая все это под несуществующее в природе «парижское соглашение».

Через пять дней, 20 апреля, некоего Гусенкова даже пускают в Государственную думу озвучить эти «судьбоносные решения». Иначе говоря, «зеленые» предлагают закрепить убийственную для России систему отчетности МГЭИК, не допустив ее пересмотра в пользу национальных интересов и, не моргнув глазом, утверждают, что именно это и будет означать, будто наша страна возглавит «экономику будущего» — без промышленности и энергетики, надо полагать.

С такими внутренними радетелями нашего счастливого будущего в шкурах и пещерах под властью оккупантов, при которых они, видимо, собираются работать полицаями, — России и внешних врагов не надо. Панфилов со своими «нормативами» в регионах и на предприятиях — стократ хуже любых «гринписовских» пиратов на нефтедобывающей платформе «Приразломная»!

Мы уж не говорим о том, что появление таких нормативов — и неважно «по выбросам» или «по снижению выбросов» — не что иное, как:

— во-первых, поощрение регионального сепаратизма, ибо субъектами нормативов являются ГОСУДАРСТВА, а не их РЕГИОНЫ. А здесь Россию явочным порядком пытаются втянуть в программу «еврорегионализации», предназначенную для разрушения государств и переориентации их осколков на внешние центры влияния;

— во-вторых, это — попытка путем создания внутрироссийского «рынка» стравить интересы субъектов Федерации между собой. И, кроме того, подтолкнуть формирование разрушительного с точки зрения интересов страны внутреннего «рынка квот». То есть удар будет нанесен по бюджетам промышленно развитых регионов, которые в одночасье окажутся вынужденными покупать квоты на выбросы. Плюс, поскольку основные поглощающие возможности находятся в Сибири, тем самым сибирские регионы будут подталкиваться все к тому же сепаратистскому обособлению.

Нигде в мире близко нет ничего подобного, а Панфилов уже бежит впереди паровоза и, кланяясь западным кураторам, кричит: «Чего изволите? Куда еще поцеловать?». Пятая колонна и внешняя агентура влияния в чистом виде!

Самое время привлечь к деятельности движения «Кедр» и партии «Зеленые» внимание Совета безопасности России. Ведь экологическая безопасность — важнейшая составная часть национальной безопасности в целом. И кому, как не Совбезу от имени государства обратить внимание на то, что происходит, какие угрозы зреют под ширмой экологии и какие планы под это кое-кем протаскиваются.

Что еще в этой ситуации необходимо сделать, чтобы не допустить ее дальнейшего развития по деструктивному «кедровому» сценарию?

Итак, природный капитал России, который фактически спасает мир от тотального загрязнения промышленными выбросами ведущих государств Запада и части развивающихся стран, становится для них источником безвозмездного донорства с нашей стороны.

При этом нарушаются основы международных соглашений по борьбе с изменениями климата. Российская сторона, в свою очередь, сегодня закрывает глаза не только на отказ США и ЕС соблюдать баланс между выбросами и поглощением, но и на еще одно принципиальное нарушение.

Статья 5.2 Киотского протокола, которая относит определение методики оценки выбросов и поглощения к компетенции МГЭИК, противоречит другим основополагающим документам в указанной сфере:

— во-первых, не только 16-му, но и 17-му принципу Декларации Рио, который относит оценку экологических последствий, как и определение перечня видов деятельности, оказывающей негативное влияние на окружающую среду (!), к компетенции национальных органов. И без всяких предлагаемых «Кедром» ограничений;

— во-вторых, противоречит она, эта статья Киотского протокола, пунктам 2. а и 2. b статьи 4-й Рамочной конвенции ООН об изменении климата, из которой следуют две вещи. Что Россия имеет право на проведение национальной политики в определении баланса между выбросами и поглощением парниковых газов. И что она обязана не следовать чужим рекомендациям, а лишь информировать других участников РКИК о расчетах и принимаемых мерах. Только и всего. То есть вести СВОЮ линию, а не плыть «бревном по Енисею» в угоду западным аферистам и названным нами их внутренним «вечнозеленым» подручным.

Исходя из сказанного, предлагаемый перечень мер, на наш взгляд, следует разделить на оперативные, связанные с текущей перспективой, и концептуальные, определяющие среднесрочную и долгосрочную государственную стратегию.

К оперативным мерам необходимо отности:

1) Немедленную разработку и внедрение национальной методики оценки баланса собственных выбросов и поглощения и переход на отчетность в рамках РКИК по этой методике. Это позволит доказать тщательно скрываемый на международном уровне факт российского донорства в глобальном балансе и предъявить права на компенсацию за это, включив это требование в проект нового соглашения, которое (если) будет заключено в Париже вместо Киотского протокола.

Основу для этого составляет увязка в российских предложениях от 1 апреля т.г. принятия обязательств по выбросам с условием «максимально возможного учета поглощающей способности лесов». Тех самых бореальных, о которых рассказывал Владимиру Путину Сергей Донской; напомним, что более половины их (по оценке министра — даже 70%) находятся в России;

2) Как можно скорее денонсировать Киотский протокол и прекратить двусмысленность нынешней ситуации, при которой Россия, с одной стороны, не связана конкретным обязательствами по нему, а с другой, в любой момент может к этим обязательствам вернуться, что не соответствовало бы ее национальным интересам. (Денонсация Киото также позволит избежать обсуждения вопроса об участии России в «третьем периоде» обязательств по этому протоколу, которым может быть заменено парижское соглашение);

3) Перейти к практике заключения на этой основе взаимовыгодных двусторонних соглашений со странами, которые не ратифицировали Дохийскую поправку к Киотскому протоколу. А их большинство, ведь ратифицировали ее всего 40 государств-участников РКИК.

Промедление недопустимо, даже если оно соответствует определенным, без труда узнаваемым, бизнес и коррупционным интересам. Париж на пороге — и время не ждет, на это видимо наши оппоненты и рассчитывают.

Что касается средне- и долгосрочной перспективы, то здесь требуется отдельный разговор. Поэтому хотелось бы привлечь внимание к важной и интересной статье Виктора Потапова «"Дьявольские детали” климатических игр в процессе глобализации». Пользуясь случаем, приношу Виктору Васильевичу свои извинения за допущенную в его адрес некорректность в ходе полемики по предыдущим статьям данной проблематики. И выражаю признательность за многие важные детали и тонкости климатического процесса, на которые он мне открыл глаза как участник соответствующих международных переговоров в составе российской делегации.

Особо рекомендую эту его статью связанным с данной проблематикой власть предержащим и экспертному сообществу.