Павловец и Шиптенко сидят в СИЗО за стремление улучшить белорусско-российские отношения

Невиновность журналистов подтвердили две альтернативные экспертизы и Роскомнадзор

Дело белорусских журналистов Юрия Павловца, Сергея Шиптенко и Дмитрия Алимкина обрастает новыми захватывающими подробностями. Речь пойдёт об экспертизах – на основании одной из них публицисты уже десятый месяц сидят в СИЗО.

Фото с сайта fondsk.ru

В конце лета Следственный комитет Республики Беларусь предъявил наконец окончательные обвинения – все трое обвиняются в разжигании расовой, национальной или религиозной вражды или розни, а Павловец и Шиптенко ещё и в незаконной предпринимательской деятельности (она, по мнению следствия, состояла в получении гонораров за написание статей для российских изданий).

Напомним некоторые обстоятельства этой истории.

– В декабре 2016 года журналистов арестовали на основании экспертизы их текстов, которая проводилась по запросу Министерства информации Республики Беларусь (РБ).

– В течение 7 месяцев после ареста текст этой экспертизы не видели ни сами обвиняемые, ни их адвокаты и близкие родственники.

– Всем троим обвиняемым публично ставились в вину слова, написанные одним человеком – Дмитрием Алимкиным. Юрия Павловца и Сергея Шиптенко в белорусской прессе и экспертном сообществе клеймили за то, чего они никогда не писали.

– Газета «Советская Белоруссия» бездоказательно сравнила всех троих арестованных с «пропагандистами Геббельса и палачами концлагерей в Озаричах, Тростенце, Бухенвальде, Освенциме».

– В суде (Юрий Павловец подал иск о защите чести и достоинства в связи с публикацией в «Советской Белоруссии») всплыла экспертиза, послужившая поводом для уголовного преследования журналистов. В ней говорилось о «воздействующем дискурсе» (?!), который, по словам экспертов, вызывал у россиян «возмущение и негодование по отношению к властям Белоруссии», а у населения Белоруссии – «неприязнь к лицам, проводящим в России информационную политику в отношении Белоруссии». Экспертиза пришла к ошеломляющему выводу – в этом состоял «экстремизм». То есть арестованные журналисты были переведены в разряд экстремистов росчерком пера лингвистов!

– Назначал экспертов и подписывал экспертные заключения заместитель министра информации РБ Владимир Матусевич (теперь уже бывший заместитель).

– Из министерства информации жёнам Сергея Шиптенко и Юрия Павловца сообщили в ответ на их запрос о составе и квалификации экспертной комиссии, что она «работает на общественных началах», «не относится к экспертным учреждениям» и, соответственно, квалификация экспертов не нуждается в подтверждении. Иначе говоря, экспертом мог быть назначен любой.

– Министр информации Лилия Ананич, при которой и разворачивались события вокруг Павловца, Шиптенко и Алимкина, теперь уже тоже бывший министр. Президент Беларуси Александр Лукашенко в конце сентября назначил на должность министра информации заместителя Ананич – Александра Карлюкевича, выпускника Львовского военно-политического училища, главного редактора издательского дома «Звязда».

– Журналистов обвиняют в том, что они действовали преступной группой вместе с неустановленными лицами. В этой логике любое СМИ расценивается как коллектив злоумышленников, включающий главного редактора, авторов, корректоров, системных администраторов и, возможно, курьеров и уборщиц, – все ведь работают на одну задачу.

– Арестованным журналистам грозит до 12 лет тюремного заключения.

Таковы вводные. Однако на десятом месяце пребывания в заключении кандидата исторических наук, доцента Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники (БГУИР) Юрия Павловца, главного редактора журнала «Новая экономика» Сергея Шиптенко и блогера Дмитрия Алимкина появились по крайней мере три документа, которые подрывают мнение белорусских экспертов-общественников о том, что тексты Павловца и Шиптенко – это экстремизм.

Во-первых, по запросу адвоката Юрия Павловца была проведена экспертиза (лингвистическое заключение) всех его 10 статей, за которые он был арестован и брошен за решётку на долгие месяцы (к моменту предъявления окончательного обвинения из этого списка осталась всего одна статья в трёх частях «Как конструировалась белорусская идентичность?»).

Экспертизу проводила Елена Галяшина, негосударственный судебный эксперт со стажем 35 лет, экспертная специализация – «судебная лингвистическая экспертиза», доктор филологических наук, доктор юридических наук, академик Российской академии естественных наук, диплом МГУ с отличием по специальности «структурная и прикладная лингвистика», в настоящее время – профессор кафедры судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина.

«В тексте №1 («Как конструировалась белорусская идентичность», часть 1. – Ред.) не содержится призывов к осуществлению деятельности экстремистского характера, обращений к другим лицам с целью побудить их к осуществлению экстремистской деятельности, высказываний, подстрекающих к дискриминации, вражде или актам, направленным против какой-либо расы или группы лиц другого цвета кожи или этнического происхождения, высказываний, обосновывающих и (или) утверждающих необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии.

Напротив, автор критикует непоследовательные действия властей против местного национализма, который нацелен на отрыв братской Белоруссии от России. Автор не допускает оскорбительных высказываний, номинаций, уничижительных сравнений в адрес белорусского народа, его истории, культуры», – пишет эксперт. Короче, экстремизма в первой части статьи о белорусской идентичности у Павловца нет. Может быть, поискать экстремизм во второй части?

«В тексте №2 («Как конструировалась белорусская идентичность», часть 2. – Ред.) не содержится призывов к осуществлению деятельности экстремистского характера, обращений к другим лицам с целью побудить их к осуществлению экстремистской деятельности… Напротив, автор критикует отход руководства от интеграции с Россией, противоречивую национальную политику и непоследовательные действия властей по формированию белорусской идентичности» – таково заключение эксперта. И здесь автор «высказывает стилистически корректные критические суждения и делает свои рационально мотивированные умозаключения с опорой на исторически обусловленные факты».

Снова нет экстремизма! А что с третьей частью, возможно, там удастся найти его следы?

«Цель автора – довести до читателя своё критическое отношение к непоследовательной национальной политике руководства Белоруссии, которое дистанцировалось от борьбы с проявлениями национализма и русофобии, взяло на вооружение идеологические штампы местного национализма, что может привести к ослаблению белорусско-российских связей», – сообщает эксперт. И снова – отсутствие экстремизма: «В тексте №3 («Как конструировалась белорусская идентичность», часть 3. – Ред.) не содержится призывов к осуществлению деятельности экстремистского характера, обращений к другим лицам с целью побудить их к осуществлению экстремистской деятельности… Напротив, автор критикует национальную политику и непоследовательные действия властей по формированию белорусской идентичности, критикует отстранённость руководства страны от борьбы с местным национализмом и русофобией, сетует, что руководство взяло на вооружение идеологемы местного национализма, отказалось от георгиевской ленточки как символа единства братских народов в Победе в Великой Отечественной войне и опасается, что такая политика руководства может в перспективе привести к росту местного национализма и ослаблению белорусско-российских связей».

Елена Галяшина подвергла экспертизе все 10 статей Юрия Павловца, ни в одной из них экстремизм себя не обнаружил.

Примечателен вывод эксперта: «По отношению к описываемой политической деятельности властей Белоруссии автор выражает свои негативные оценки; конкретные действия властей оцениваются автором критически. Критика носит аргументированный, рациональный и конструктивный характер, отражая внутреннее убеждение автора в своей правоте. Направленность критики – улучшение (а не ухудшение) взаимоотношений между двумя братскими народами Белоруссии и России».

Во-вторых, появилась ещё одна экспертиза – Международной федерации независимых экспертов. Исследование проводил Николай Гуданец, специалист в области текстологических, лингвистических, аудиовизуальных исследований, литератор, член Союза российских писателей, член Союза писателей Латвии, стаж работы по специальности с 1974 года.

Методом лексико-семантического анализа эксперт определил: «В данных десяти статьях отсутствуют признаки возбуждения расовой, национальной, религиозной либо иной социальной вражды или розни по признакам расовой, национальной, религиозной, языковой или иной социальной принадлежности, а также признаки унижения национальных чести и достоинства, поскольку перечисленные признаки никак не описываются и не обсуждаются».

Это только один вывод, всего в этом экспертном заключении их 12, и ни в одном не содержится упоминания о том, что в публикациях Павловца есть признаки экстремизма, найденные белорусскими экспертами по заказу Министерства информации РБ. Более того, эксперт из Латвии считает, что «в данных десяти статьях отсутствуют специальные языковые или иные средства для целенаправленной передачи негативных установок и побуждений к действиям в отношении какой-либо нации, расы, религии или отдельных лиц как её представителей». Это, к слову, о «воздействующем дискурсе», который изыскала белорусская экспертиза.

В-третьих, есть и ещё один примечательный документ и без него в этом деле не обойтись в принципе. Ведь если в публикациях Павловца и Шиптенко скрывались признаки экстремизма, то куда смотрел Роскомнадзор? Поскольку «экстремистские» статьи публиковались в российской прессе, Роскомнадзор обязан был не пройти мимо них. Странно, что этим простым вопросом не задались в декабре 2016 года Министерство информации Беларуси, а затем Следственный комитет. Крайне подозрительно выглядит «экстремизм», которого в упор не замечает в российской прессе Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций!

До сей поры все статьи, за которые Юрий Павловец и Сергей Шиптенко томятся за решёткой, находятся в открытом доступе и от Роскомнадзора к ресурсам, их опубликовавшим, никаких претензий не поступало. На запрос жён арестованных журналистов – Любови Павловец и Ирины Шиптенко – пришёл краткий ответ Роскомнадзора: российские законы в части экстремизма не нарушены, возбуждения национальной либо иной розни не обнаружено.

«В этой связи Роскомнадзор не имеет оснований для принятия мер реагирования в отношении редакций вышеназванных средств массовой информации», – сообщается в официальном письме Федеральной службы.

Как быть? Ведь белорусские эксперты расписались за россиян, обвиняя журналистов в том, что их «дискурс» «нацеливает российскую аудиторию на формирование враждебных отношений к белорусам как к «чужой группе»?

Смешно: карманные эксперты, выполняя заказ белорусского министерства информации, перестарались, приписав россиянам то отношение к белорусам, которого не было и нет, что полностью подтвердили две альтернативные экспертизы.

Да, было бы смешно, если бы не 10 месяцев СИЗО и угроза 12 лет тюремного заключения. Ни за что. Вернее, за стремление Юрия Павловца и Сергея Шиптенко улучшить белорусско-российские отношения.